Энн Лестер - Кольцо невесты

Итак, Джессика не любила и не любит Эймана, лихорадочно соображал Кевин. Только теперь он осознал, какую глупость допустил, позволив ей уйти. Он так злился на себя за то, что превратил свою жизнь в дерьмо и до сих пор занимался этим, что был слепцом и не замечал козней матери и лучшего друга, что позволил им замутить мозги его молодой жене. Но теперь он прозрел.

Он ворвался в номер гостиницы и только каким-то чудом не снял дверь с петель.

Да, Джессика столько наговорила ему, но, прежде всего, он решил разобраться с пунктом номер один. Эйман!

— Кевин! — На пороге появилось улыбающееся лицо Эймана.

Он сжал кулаки. Значит, этот подонок напоил Джессику, наплел ей парочку басен собственного сочинения, а потом просто взял и воспользовался ее состоянием. Кевин размахнулся и ударил Эймана в лицо.

Тот схватился за нос.

— Какого черта?

— Это за Джессику, — коротко сказал Кевин и выставил бывшего друга вон.

Завязывая мокрое полотенце вокруг кулака, ноющего от сильного удара, Кевин яростно набирал номер.

— Что, скажи мне, происходит? Я только что разговаривал с Джессикой, и она сообщила мне, что я подлый ублюдок. — Предательство Эймана Кевин еще мог как-то снести, но собственной матери!

— Джессика? — На том конце провода повисла пауза. — Ты же знаешь, как эта девочка умеет рассказывать сказки.

— Ни черта подобного! Она никогда не обманывала меня. — Его жена была самым милым, самым нежным, самым любящим существом, какого он когда-либо знал. Конечно, упрямства ей не занимать, но все равно ее лучшие качества всегда перевешивали недостатки.

— Ты хочешь сказать, что я обманывала ее?

— А что тебе мешало? Я уверен в этом, только не понимаю зачем. — Его мать была блистательным мастером уловки. Каждый раз, когда он заводил новый роман и знакомил с ней девушку, несчастная больше не появлялась в его жизни, потому что Камила каждый раз находила отличные аргументы — то у нее зубы плохие, то нет вкуса в одежде, то она вообще уродка. С Джессикой было иначе, ее она впервые увидела чуть ли не на свадьбе. А как его мать выходила из щекотливых ситуаций! Кевин не раз становился свидетелем этому.

— Ты обижаешь меня, — запричитала Камила. — Ты не веришь собственной матери!

— Хватит. Я тебя знаю. Зачем ты это сделала?

Она замолчала, потом спокойно сказала:

— Я сделала это ради тебя.

Он проглотил свою ярость, пытаясь сдержать гнев и не распалиться.

— Но зачем?

— Я знала, что она не любит тебя.

— И как же ты об этом догадалась?

— Она хорошенькая. И наверняка ничего в постели…

— Мама!

— Я слышала твой разговор с Эйманом о ее отце. — Ее голос сделался грозным. — Знаю, как он умирал и что ты ему пообещал. Я же не могла допустить, чтобы ты попусту растратил свою жизнь.

У Кевина защемило сердце. Он вспомнил, как привязан к нему был ее отец. И никогда, никто, ни один из любовников матери не любил его, как тот человек.

Бедняга уже харкал кровью, и его глаза почти закатились. Он в последнюю минуту дотронулся до Кевина и схватил его за рубашку.

— Заботься о моей Джессике, Кевин! Обещай, что будешь о ней заботиться.

Эти предсмертные слова до сих пор отдавались эхом в голове Кевина.

— Это не твоего ума дело, мама!

Он поделился этим с Эйманом, потому что хотел сказать и ему тоже, как важно заботиться о бедной девушке. Ведь с тех пор он действительно присматривал за ней. Увидел, как она изменилась после похорон. А через месяц они поженились.

— Я же твоя мать! Твоя жизнь — это мое дело.

— Не могу не ценить твоей заботы, но, прошу, не смей больше лезть сюда! — Он был сдержан, хотя внутри все еще кипел гневом. Как она могла надеяться на то, что ее вмешательство поможет ему, если даже не была в состоянии в собственном существовании навести порядок? Из-за нее его жизнь теперь тоже рассыпалась на части.

Был ли хоть один шанс восстановить брак? Как этого добиться, если Джессика считала его предателем?

Он схватил телефонную трубку еще крепче.

— Это ты сказала моей жене о моем обещании, данном ее отцу?

— Нет. — Она закашлялась. — Я говорила только про женщин.

— Про каких, черт возьми?

Джессика наконец-то уютно устроилась в постели и даже заснула, но ночью ей пришлось просыпаться несколько раз. Рано утром ее снова разбудил плач Джимми. Она отбросила одеяло и помчалась к нему.

Солнце заливало его комнату. Он стоял в своей кроватке с заплаканными глазками, опасно перегнувшись через заграждение, а на полу лежал его плюшевый мишка.

— Мама, дай! — Он тянул к нему свои ручки. Она подняла игрушку, взяла сына на руки и устроила его на столике, чтобы переодеть.

— Как ты себя чувствуешь сегодня, милый?

Джимми успокоился и засопел.

— У мамы была странная ночь. Она видела твоего папу, но он не хочет тебя признавать. — Джессика сняла грязный подгузник, морща нос.

— Мама… — Джимми внимательно смотрел на нее и следил за тем, как она достает салфетку и вытирает его.

— Вот так-то… А мама думает, что все еще любит твоего папу. — Это вылетело как-то неожиданно, Джессика сама была удивлена, услышав такое от себя самой. Она всячески пыталась убедиться в обратном, но лгать себе — хуже нет.

Зазвонил дверной звонок. Она натянула на Джимми подгузник и вновь взяла его на руки.

— Кто это так рано?

Крепко держа сына, она спустилась по лестнице и открыла дверь.

— Вероника! — На нее смотрели смеющиеся карие глаза, локоны рыжих волос и веснушчатое лицо. Это было в ее стиле. Месяцами не появляется, а потом вдруг возникает, откуда ни возьмись, с пакетом всяких вкусных вещей.

Она осмотрела холл и лестницу, выглядывая из-за Джессики:

— А где он?

— Кто?

— Твой панк из ресторана — это Кевин. Он должен быть здесь. Он ведь «нет» за ответ не считал, помнишь? — Ее глаза сияли.

— Помню. — Джессика подняла взгляд к небесам. — И он самый навязчивый сукин сын…

Вероника, пританцовывая, вошла в дом, приговаривая что-то вроде:

— Да, конечно, а свиньи летают.

Она поприветствовала Джимми разными забавными гримасами.

Тот поначалу смотрел на нее, раскрыв рот. А потом решил, что тетя не опасна, и заулыбался. Джессика опустила его на ковер в комнате, и он принялся строить домики из деревянных кубиков.

— Ну, а теперь расскажи мне все. Я имею в виду твое загадочное прошлое. — Вероника упала на диван. — Как ты с ним познакомилась? Он вел себя так, словно хорошо тебя знал. Каков он в постели?

— Вероника! — Она покачала головой. — Что тебе сказать? Он отец Джимми.

— Я так и знала! — воскликнула обрадованная Вероника. — А ему это известно? Он что, бросил тебя, когда ты забеременела, потому что не хотел ребенка? Или ты ушла до этого? Ты сообщила ему? Что ты сказала?