Эмма Радфорд - Первый встречный

— Ты потрясающая женщина! — прошептал он. — Если ты будешь продолжать в том же духе, мы могли бы прийти к соглашению, устраивающему нас обоих. У любовницы гораздо больше возможностей…

Барбара застыла в его объятиях, чувство уязвленного самолюбия заняло место страсти.

— Нет, — сказала она с беспощадной решительностью. — Нет, Джейк, я не вынесу этого. Уходите. Пожалуйста, возвращайтесь домой!

На какое-то мгновение ей показалось, что он все-таки не уйдет, а останется. Но он повернулся на каблуках, быстро прошел к входной двери, потом спокойно прикрыл ее за собой. Почти без шума Джейк Теммин исчез из ее жизни…

Судьба любит разыгрывать жестокие шуточки, подумала Барбара, когда на следующее утро схватила телефонную трубку в надежде, что звонит Джейк. Вместо этого она услышала бодрый голос своей матери.

— Очень рада, что застала тебя перед работой, — весело проговорила миссис Уинслоу. — Как дела у Джейка? Я так жду нашего похода за покупками в следующую субботу! Я знаю, где мы посмотрим тебе свадебное платье, это в самом центре…

— Мы с Джейком не собираемся венчаться. — Барбара с трудом заставила себя произнести эти простые слова.

— Не собираетесь? — Голос миссис Уинслоу предательски задрожал. — Ради Бога, Барбара, почему? Джейк и ты — прекрасная пара!

Все верно, подумала она и протянула руку в поисках бумажной салфетки, чтобы промокнуть слезы, и неожиданно наткнулась на небольшой золотой футляр для визитных карточек, который Джейк, должно быть, выронил из кармана. Вероятно, когда вытаскивал свою чековую книжку и подписывал тот проклятый чек, решила она.

Визитки рассыпались по столику. На белом фоне красовались четкие, красиво выписанные золотом буквы: «Джейк Теммин». Джейк Теммин. Ее воображаемый жених-миллионер, который оказался вовсе не воображаемым! Господи, да она совершенно случайно выбрала это имя! Вероятно, оно осталось в ее подсознании, когда она машинально листала этот чертов журнал, где ее заинтересовала только статья о кондитере! Да не она, сама судьба услужливо-коварно подкинула ей это имя. Но разве он когда-нибудь ей поверит?

— Барбара, что случилось? Ты меня слушаешь?

Холодные предрассветные часы она провела в рыданиях и с первыми лучами солнца поклялась, что больше слез не будет. Она потянулась за другой салфеткой.

— Слушаю тебя, мама! Со мной все в порядке. Просто я опаздываю, поэтому не могу долго разговаривать!

— Но что случилось, Барбара? Я ничего не понимаю. В субботу вы объявляете, что собираетесь пожениться, а четыре дня спустя ты говоришь, что свадьба не состоится!

Барбара задумалась. Что лучше, опять соврать или попытаться сказать матери правду? Она глубоко вздохнула.

— Джейк не доверяет мне. Он решил, что я хочу выйти за него из-за денег. Считает, что я пыталась заманить его в ловушку и женить на себе.

Она ожидала, что мать взорвется, обрушится на нее, но ошиблась. В голосе миссис Уинслоу вряд ли можно было бы услышать большее удивление, чем если бы ее дочь обвинили в желании выйти замуж потому, что у ее избранника две левые ноги.

— Как он может так ужасно ошибаться в отношении моей дочери! Разве у него не было возможности в тебе разобраться? Любой, кто знает тебя хоть пять минут, моментально поймет, что ты абсолютная бессребреница! — говорила миссис Уинслоу, благородно негодуя. — Все, что я могу сказать, Барбара, — хорошо, что вы расстались! Господи Боже мой! Не доверять тебе! Чудеса да и только! И все это из-за денег, которые нужны лишь на то, чтобы купить никому не нужный хлам? В его доме, вероятно, полно инкрустированных бриллиантами мельниц для мускатных орехов и платиновых футляров для зубных щеток! Я тоже ошиблась: он не похож на человека, который может жертвовать средства на какие-нибудь благородные цели, вроде развития медицины.

Барбара против воли улыбнулась. Мама в своем репертуаре, но она все равно чудо, подумала она, а вслух сказала:

— Спасибо тебе за то, что не поверила во всю эту чушь…

— Как будто я могла! Мы с отцом, конечно, не педагоги, но кое-что в воспитании детей смыслим… Ну а теперь о нашем походе в субботу…

— Но я ведь только что объяснила. У нас нет оснований идти и что-то покупать!

Миссис Уинслоу фыркнула.

— Действительно, Барбара! Иногда мне кажется, что я родила тебя от какого-то инопланетянина, пока твой отец наносил очередной визит больному.

— Мама!

— Ну ладно!.. Никакая нормальная женщина никогда не скажет, что нет причин идти за покупками! Господи Боже мой, моя девочка, давай встретимся, как мы договорились, и купим парочку платьев какого-нибудь смешного модного фасона, потом вместе посидим в хорошем ресторане. Я выеду утренним поездом и буду ждать тебя у станции Фен-уик в десять тридцать. — С этими словами миссис Уинслоу, действуя в своем обычном стиле, повесила трубку, прежде чем дочь успела что-либо возразить.

Воспоминания о дне, проведенном с матерью, оказались единственным светлым проблеском в мрачной, безысходной тоске, терзавшей ее на протяжении трех последних недель. При первой же возможности Барбара вложила в конверт разорванный в клочья чек Джейка, взяла такси и подъехала к дому, где когда-то Джейк угощал ее жарким из петуха. На звонок дверь открыл пожилой мужчина.

— Да, мисс, слушаю вас! Чем могу быть полезен?

— Я бы хотела передать кое-что мистеру Теммину. Лично! — С этими словами она протянула конверт. Несмотря на все ее усилия, рука у нее немного дрожала.

Он взял конверт.

— Кто вы?

— Я Барбара Уинслоу.

Лицо мужчины мгновенно стало непроницаемым.

— Боюсь, что мистер Теммин не сможет вас принять, мисс Уинслоу.

Было унизительно сознавать, что этому человеку — может быть, дворецкому? — были даны специальные инструкции не впускать ее в дом, однако Барбаре было слишком поздно задумываться о своей гордости.

— А когда к нему можно зайти? — спросила она. — Или ему можно позвонить?

— Мистера Теммина нет в стране, мисс, и я не знаю, когда он вернется.

— Ах вот как! Ну что ж, благодарю вас! — Она постаралась взять себя в руки. — Буду признательна, если вы проследите, чтобы мое письмо было передано ему.

— Я лично прослежу за этим, мисс!

Получил ли Джейк разорванный чек, неизвестно — ответа все равно не было. Он не звонил, его посещения кондитерской прекратились так же внезапно, как и начались. Либби и Кэрол тактично воздерживались от упоминания его имени. Словно высокая стена отгородила девушку от остального мира, и она осталась наедине со своими тяжелыми мыслями.

Хотя Барбара и чувствовала себя абсолютно несчастной после горького расставания с любимым человеком, она попыталась кое-что проанализировать в своем и его поведении. Да и о чем другом она могла еще думать?