Кристи Келли - Каждый раз, целуя…

— После того, как я ушел.

— Я рассказал обо всем и извинился за свою роль в этом.

— Ах да, Ванесса Фулбрайт. Твоя любовница, я прав?

— Нет. Она моя бывшая любовница. Я порвал с ней до того, как начал искать невесту.

— Очевидно, не до конца порвал. — Селби повысил голос.

— Теперь я это понимаю, резко отозвался Мэтью.

— И что произошло после того, как ты извинился?

— Ничего. — Мэтью встал во весь рост и с радостью отметил про себя, что, по крайней мере, на дюйм выше брата Дженнет. — Мы заговорили о том, что случилось, пять лет назад, она расстроилась и ушла.

— Я не позволю, чтобы вы с ней поженились, — тихо объявил Селби.

— Когда я все-таки проверил, то обнаружил, что твоя сестра уже достигла возраста совершеннолетия. Ей не требуется твое разрешение. — Но Мэтью понимал, что Дженнет, к сожалению, захотела бы получить одобрение брата.

— Я обращусь в суд и аннулирую завещание нашей бабушки. У Дженнет не будет ничего, потому что я не собираюсь позволить, чтобы на моей сестре женился человек, убивший ее жениха.

Мэтью сжал кулаки. Деньги больше не имели для него значения, единственное, что было важно, — это сама Дженнет. Вместе они смогли бы решить все проблемы и противостоять сплетникам, и, возможно, было бы даже лучше, если бы Селби опротестовал завещание. Сейчас Дженнет считала Мэтью игроком, а не получив в приданое состояние, увидела бы, что его не тянет в игорные заведения.

И возможно, когда-нибудь Дженнет смогла бы полюбить его так, как он любит ее. Подойдя к двери, Мэтью оглянулся на ее брата:

— Делай то, что должен, Селби.

Вернувшись в Лондон накануне вечером, Дженнет все еще не находила себе места, без всякой видимой причины её раздражало все. Когда лакей спросил, хочет ли она, чтобы дорожный сундук оставили до отъезда в ее комнате, Дженнет отругала его. Когда горничная принесла ей чай с тостами, и чай оказался еле теплым, Дженнет накричала на нее, хотя прежде никогда не просила, чтобы чай был горячим, как кипяток.

Дженнет понимала, что необходимо чем-то заняться, чтобы успокоить панику, пожиравшую ее изнутри.

Возвращаясь домой в экипаже, Дженнет всю дорогу не могла выбросить из головы мысли о Мэтью. В душе она знала, что брак с ней приведет к тому, что общество обрушит на Мэтью еще большее презрение. Сплетники, которые и прежде были жестоки к нему, решат, что он убил Джона, чтобы жениться на ней.

А что они станут говорить о ней?

Возможно, подумают, что она на самом деле причастна к убийству в большей мере, может быть, скажут, что они вместе задумали убийство, чтобы избавиться от Джона. Общество подвергнет остракизму ее семью, не будет знаться с ее матерью, с Бэннингом и с Эйвис, они лишатся доброго имени.

— И все это из-за меня, — вслух произнесла Дженнет.

— Что из-за тебя, дорогая? — спросила ее мать.

Дженнет стремительно повернулась и с удивлением увидела, что мать стоит на пороге ее комнаты, а она даже не слышала, как открылась дверь.

— Дженнет, ты не думаешь, что пришло время поговорить со мной? Можешь верить или не верить, но я когда-то была в твоем возрасте и помню любовные муки.

— Я не влюблена! — воскликнула Дженнет. Или влюблена? Пять лет назад она думала, что любит Джона, но оказалось, что ее больше привлекает его лучший друг. Быть может, она просто ветреная женщина, которая не может выбрать мужчину?

— Несомненно влюблена. — Жестом руки мать остановила ее возражения. — Я никогда не видела тебя такой… озабоченной.

— Это все потому, что через несколько дней я уезжаю.

— У тебя еще шесть дней. — Покачав головой, мать села в плетеное кресло. — И нет, ты не уезжаешь.

— Что значит — я не уезжаю? — нахмурилась Дженнет и указала на сундук в углу: — Вон мой сундук.

— Почему ты не можешь просто признаться, что любишь этого мужчину?

Это было очень трудно и невыносимо болезненно.

— Потому что все это бесполезно.

— Почему? Он нашел другую женщину, на которой хочет жениться? — Вытянув руки к камину, мать грела их над огнем.

— Насколько я знаю, нет.

— Тогда почему? — настойчиво повторила мать и, откинувшись на спинку кресла, смотрела на Дженнет.

— Сплетники никогда не оставят это в покое. — Дженнет прошла через комнату, подальше от проницательного взгляда матери, а услышав ее тихий смех, снова резко повернулась к ней.

— Значит, из-за сплетен ты добровольно приговариваешь себя мучиться всю оставшуюся жизнь?

— Мама, это касается не только меня. Подумай о том, что будут говорить злые языки. Мои поступки повлияют на твою жизнь и на жизнь Бэннинга и Эйвис тоже.

— О, так ты уверена, что, отказавшись выйти замуж за мужчину, которого, несомненно, любишь, защитишь меня, бедную старушку? И конечно, Бэннинга и Эйвис.

— Да! Скандал во время ухаживания Бэннинга за Эйвис все еще не сходит с языков этих жалких людишек. Я не могу дать им еще один повод обсуждать нас.

— Сядь, Дженнет, — строжайшим тоном приказала ей мать.

Чувствуя себя провинившейся маленькой девочкой, Дженнет послушно села в соседнее с матерью кресло и уперлась взглядом в свои руки. Зачем она вообще взяла ту рапиру? Чтобы показать ему, на что способна, напомнила ей память, чтобы доказать, что Мэтью не прав. Чтобы привлечь его внимание.

— Дорогая моя девочка, я хочу услышать честный ответ. Ты любишь его?

Она любила в нем все: то, как волосы постоянно падали ему на лицо; то, как он щурился, когда смеялся; то спокойствие и безопасность, которые она чувствовала, когда он ее обнимал; то, что он решил жениться на женщине, которую не любит, только ради того, чтобы его арендаторы остались в собственных домах.

Дженнет попыталась заговорить, но слова застряли у нее в горле, и она просто кивнула.

— Тогда единственное, что важно, — это чтобы ты и Блэкберн нашли свое счастье, — мягко сказала мать.

— Как я могу быть счастлива, зная, что делаю всех членов моей семьи изгоями в светском обществе?

— Ты думаешь, когда я выходила замуж за твоего отца, все было как-то иначе? — спросила мать, глядя в огонь камина.

— Что ты хочешь сказать? — Дженнет, наконец, взглянула в полное нежности лицо матери.

— Твой отец был на тридцать два года старше меня, и злопыхатели мгновенно предположили, что он, должно быть, изнасиловал меня и я беременна. А еще ходили сплетни, что моя семья использует меня как оплату какого-то долга графу. — Она сжала руку дочери. — Никому даже не приходила мысль, что, я влюблена в него, все предполагали более греховную причину для моего брака с ним.

— Прости, мама. Ты никогда мне этого не рассказывала.

— До сих пор в этом не было необходимости. Если бы я позволила сплетникам управлять моей жизнью, я никогда бы не вышла замуж за твоего отца, не знала бы такой большой любви, и у меня не было бы ни тебя, ни твоего брата.