Энн Вулф - Лабиринты памяти

— Может, ехать помедленнее? — поинтересовался он у Млисс, словно вросшей в сиденье машины.

— Долго еще?

Изможденный голос и плотно закрытые глаза. Пожалуй, лучше не приставать к ней с расспросами.

— Нет — минут пять, и доедем до вашей Лейвер-стрит.

Неужели они наконец приедут? Дорога показалась ей бесконечной. А ведь еще придется возвращаться назад. Нет уж, лучше пешком. Все это не важно, лишь бы успеть и застать Грэйс в квартире. Лишь бы успеть.

Чаяния Млисс не оправдались — в убогой квартирке на Лейвер-стрит сестры не было. Млисс тщетно пыталась звонить в дверь, практически не отрывая пальца от кнопки, и стучать, барабаня в дверь худенькими руками. Грэйс исчезла.

Куда она могла поехать? Зачем? Явно не в Кертлэнд, иначе сказала бы по телефону. Млисс пересилила себя и зашла к соседям, пытаясь выяснить хотя бы обрывки сведений о сестре. Ничего нового она так и не узнала — соседи видели Грэйс лишь мельком. И подозрительным ее поведение им не показалось.

Во всей этой истории с Грэйс было что-то не так. Причем очень не так. И это «не так» началось именно в Италии, а значит, туда и следует отправиться. Там Млисс, хотя бы сможет поговорить с кем-то, кто знал ее сестру, кто видел, что с ней творится. Ведь загадочная метаморфоза, происшедшая с Грэйс, не могла остаться незамеченной окружающими.

Но о какой Италии может идти речь, если Мелисса Линсей, двадцати пяти лет отроду, не может спокойно ездить даже на машине? Какой, к черту, самолет? Получить сердечный приступ в воздушном пространстве?! Ни за что. Она физически не может лететь.

Но она должна это сделать. Ради Грэйс. Ради человека, всю свою жизнь посвятившего ей, Млисс. Она не может предать сестру, не может отказаться от нее. Она должна, обязана полететь. Если она будет сидеть и бездействовать, то не простит себе этого всю оставшуюся жизнь. Лучше уж сердечный приступ в самолете, чем муки совести и приступы дикой тоски по сестре.

То, что было дальше, иначе как кошмаром Млисс назвать не могла. Вначале возвращение в Ричмонд на такси (Господи Боже, и это только начало!), затем поездка в аэропорт на дребезжащей таратайке, которую Млисс имела непоправимую глупость поймать на дороге (сердце убегает в ноги, а потом ударяет в голову — да разве это мыслимо!), а потом самое страшное, девятый круг ада — самолет!

Вот там-то Мелисса Линсей действительно чуть не распрощалась с жизнью. Правда, не от сердечного приступа, нет. Ее готовы были разорвать в клочья пассажиры, сидящие рядом, оттого что она вертелась как юла в приступе панического страха и вопила во весь голос, чтобы ее выпустили отсюда. Ее бы, наверное, выпустили, если бы в перепалку не вмешался помощник капитана. Млисс дали успокоительного, и она проспала оставшуюся часть пути.

Первым делом в Италии она нашла Франческо. Вилла, которую он купил для ее сестры, была неправдоподобно великолепна. Даже красочные описания Грэйс не стояли рядом с тем, что Млисс увидела своими глазами. Огромный розовый дом с множеством пристроек, роскошный овальный бассейн с прозрачной бирюзовой водой (в котором утонуть — и то счастье), сад, где произрастали самые немыслимые цветы и деревья. Рай на земле! Конечно, Грэйс любила мужа не потому, что он был так богат и щедр, но… оставить всю эту роскошь ради неведомых сомнительных перспектив — на это не отважился бы даже самый бескорыстный человек на земле.

Жаркое итальянское сердце Франческо было разбито. Он почти со слезами на глазах жаловался Млисс на то, что сделала с ним ее сестра (если я до сих пор не спилься, то эта есть самая настаящая чуда). Млисс сочувствовала Франческо и продолжала недоумевать: что могло подтолкнуть сестру к подобному шагу. И слепому понятно, что не ссора с Франческо.

Единственное, что ей удалось выяснить у горюющего шурина, — Грэйс иногда общалась с женщиной по имени Рейчел. Рейчел Нойли, тоже приезжей американкой, много лет назад обосновавшейся в Италии. Франческо пытался расспросить ее, однако ничего нового она ему не сказала. Ему тоже хочется надеяться на лучшее, но… Грэйс бросила его, потому что ей нужны были только его деньги. И, не исключено, что уехала с любовником. Однако Франческо умоляет Млисс сообщить ему, если о его сбежавшей жене будут хоть какие-нибудь известия.

Рейчел Нойли. Грэйс ничего не писала о ней, но попытка не пытка, да и за спрос тоже денег не берут. Млисс твердо решила встретиться с этой женщиной. Она позвонила по телефону, который дал ей Фрэнк, и грустно выслушала восемь гудков в трубке уличного автомата. Неужели не ответят?

— Алло, — разбил молчанье напряженный женский голос.

— Здравствуйте, простите за беспокойство, но я звоню вам по очень важному вопросу. Меня зовут Мелисса Линсей.

Тяжелое молчание.

— Я сестра Грэйс Линсей.

Тяжелое, словно превращенное в ледяную глыбу молчание, вот-вот готово обрушиться наголову Млисс.

— Это очень важно для меня, поймите. Моя сестра пропала. Если вы что-то знаете об этом, умоляю, расскажите.

— Вам бы следовало спросить, с кем вы разговариваете, Мелисса. Но вам повезло, я действительно Рейчел Нойли. Через полчаса в кафе «Личия». Я буду в темном фиолетовом платье.

Вот так. Просто и ясно: кафе «Личия» и фиолетовое платье. Млисс уверена, что Рейчел знает что-то о Грэйс, иначе зачем она назначила встречу? Только где может находиться кафе «Личия»? Млисс оглянулась по сторонам в поисках той светлой головы, которая ответит ей на вопрос, где благословенное кафе, в котором ее будет ждать ангел в фиолетовом платье? Все было до смешного просто — кафе «Личия» находилось на другой стороне улицы, напротив того автомата, по которому разговаривала Млисс.

Рейчел Нойли оказалась невысокой полной блондинкой с глазами цвета кофейных зерен и грудным, взволнованным голосом. На вид ей можно было дать лет сорок — сорок пять, не больше. Под глазами ютились крошечные морщинки, уголки рта были опущены вниз, словно кто-то прикрепил их там невидимыми гвоздиками. Грустная, но решительная женщина, подумала Млисс.

Млисс рассказала ей о том, что произошло с сестрой. О странных письмах, о приезде сестры в Волтингтон, о ее последнем звонке.

Рейчел молчала, словно раздумывая, стоит ли ей вмешиваться, затем заказала официанту две чашечки капуччино и наконец обратилась к Мелиссе.

— То, что я сейчас расскажу вам, должно остаться тайной. Вы ни при каких обстоятельствах не должны на меня ссылаться. И ни в коем случае не должны открывать мое имя кому бы то ни было.

Какая таинственность! Но к чему все это? Млисс встревожено посмотрела на женщину.

— Но почему?

— Сейчас вы все поймете. Я не стала ничего объяснять Франческо именно потому, что боялась за себя и свою семью. Я уже давным-давно не верю во всемогущую силу закона, который вступится за меня. Но вы, слава Богу, живете не в Италии. Рассказ будет долгим. — Рейчел сделала глоток кофе. — Достаточно долгим. И, боюсь, то, что я расскажу, едва ли успокоит вас, Мелисса.