Вера Копейко - Давай закажем хеппи-энд

А высвободившуюся энергию она вправе подарить другому человеку, мужчине, который возник у нее на пути, и так вовремя!

— Так что же, посылка готова? — спросил Андрей, уже совершенно одетый и обутый. — Кстати, у тебя есть жидкий крем для обуви? — Он посмотрел на свои туфли, которые, как ему показалось, недостаточно ярко блестят.

— Для обуви?

— Ну, можешь дать для лица. Только от морщин, пожалуйста, — насмешливо предложил он.

— От морщин? — Она вскинула брови и уставилась на него. Потом невольно повернулась к зеркалу.

— Впервые вижу твое лицо беспомощным, — хмыкнул он. — Не волнуйся, у тебя нет никаких морщин. Я сказал нарочно, чтобы вытащить тебя из глубины твоих мыслей. Я просто вижу, как они тузят друг друга в твоей голове.

— Так, может, ты даже знаешь — о чем они?

— Пожалуй. — Он вздохнул. — Твоему сыну ничто не угрожает. Я просто оказия. Я даже не твой друг, не говоря уж о чем-то еще.

— Спасибо. — Она улыбнулась. — Я сейчас.

Баночка черной икры, свежий номер журнала по экономике, который он не успел прочитать. А что еще послать… ребенку? Она вздохнула и вынула из шкафа тонкие шерстяные носки. Она приподняла пакет, взвешивая. Легкий. Примерно такой же, какой она везла в Москву.

— Отлично, мэм. Вы меня будете встречать?

— Встречать? — В глазах Ирины появились смешинки. — По-моему, это уже вошло в привычку. Встречать ночной рейс из Лондона.

— Неужели ты считаешь меня настолько бессердечным? Я прилечу рейсом другой компании. Днем.

Она оторопело посмотрела на Андрея.

— Знаешь, у меня уже в голове засело, и, я думала, навсегда — рейс из Лондона — ночью.

— Дай команду — пускай самописец перепишет у тебя в мозгу. Я тебе позвоню.

— Да, адрес и телефон Петруши в пакете.

— Разберемся.

Андрей подошел к ней вплотную, не меньше минуты рассматривал ее лицо.

— Я рад, Ирина. Я так рад…

Она опустила глаза, потом подняла их и честно призналась:

— Я тоже. Очень.

— Хорошие новости! — Лариса влетела в кабинет Ирины. Дверь отлетела к стене, покачалась, потом вернулась на место. — Просто потрясающие!

— Да? — Ирина отвернулась от экрана компьютера, на котором серели строчки — план работы на предстоящий месяц.

Картина неплохая, но откровенного восторга не вызвала. Она уже начинала думать, что времена расцвета фирмы остались в прошлом. Если честно, то это ее не слишком огорчало. Да, конечно, фирма будет существовать, значит, и они тоже. Их ученики, приезжая к себе в страну, были ходячей рекламой. Об их курсах знали, но ведь не так много народу ехало в Москву, чтобы воспользоваться этими курсами.

Ирине уже приходили крамольные мысли — а если расстаться с курсами? Уступить место Ларисе, у нее пока достаточно драйва, куража и чего там еще, чтобы тащить этот воз, потому что есть отдушины на стороне и не курсы, как у нее, Ирины, были главными в ее жизни.

Эта мысль не давала ей покоя с тех пор, как она увидела магазин Андрея.

…Ангелочки смотрели на нее в упор и целились прямо в сердце. Что ж, они не промахнулись, усмехнулась она про себя. Но они не промахнулись и в него. Они ведь вместе подошли к двери.

— Посмотри-ка на эти создания. Какого берешь себе? — спросил он, указывая на пузатого херувимчика.

— Чур, мой справа!

— Тогда мой слева, — великодушно согласился он. — Тебе не кажется, что мой добродушней?

— Твой упитанней. Чтобы прострелить твое сердце, ему надо было побольше амброзии.

— А вот и нет. Это твоему пришлось тяжелее — ты такая узенькая, видишь, он даже сощурился, чтобы не промахнуться. Он ведь не промахнулся, а? — Андрей пристально посмотрел ей в лицо.

— Боюсь, что нет.

— А я не боюсь. Вот оно, мое сердце. Давай еще раз, дружок! — Он расхохотался и потянул дверь на себя.

Ирине понравилось в магазине Андрея все. Ей показалось, что она нигде и никогда не чувствовала себя так спокойно. Толстые стены, невероятно высокие потолки, широкие полки с мягкой подсветкой обещали удовольствие — стоит лишь поближе подойти к витрине и рассмотреть фарфоровых пастушек из Мейсона, супницу из Баварии для многочисленного семейства, неповторимый фарфор из Лондона.

Картины, писанные маслом, не были предназначены для продажи, они создавали настроение и подчеркивали подлинность вещей и самой жизни.

— Неужели это ты, а не твой партнер захотел открыть такой магазин? — спросила она, когда он отвел ее в закуток и предложил чаю.

— А что, разве этот магазин не похож на меня?

Она пожала плечами.

— Пока не знаю.

Он вздохнул.

— А я думаю, похож. Это отражение моей души.

— Мне нравится.

— Моя душа?

— Ее отражение, по крайней мере. — Она улыбнулась. — А знаешь, кем я всегда хотела быть?

— Нет. Но я думаю…

— Ты сейчас ошибешься.

— Так считаешь? Хочешь, угадаю?

— Не стоит. Я сама скажу. Я хотела быть продавцом в антикварной лавке. Когда в начале девяностых приглашали работать в магазины тех, кто никогда не стоял за прилавком, я даже ходила в одну на Старом Арбате.

— Неужели тебя не наняли?

— А я не нанималась. Я просто пошла и отнесла туда кое-что.

— Например? — глаза Андрея загорелись азартом.

— Голову куклы.

— Что-о?

— Голову куклы. Не смейся. Очень старинной и очень дорогой.

— А где же было… тело? Все остальное?

— Пропало в веках. А голова мне досталась по случаю — до меня эта квартира была коммуналкой, и, когда жильцы съехали, я нашла голову. И мне стало жаль ее выбрасывать.

— У тебя взяли ее?

— Да, и продали. Она оказалась очень важной… Мастер, который ее сделал, был знаменитостью. Не помню его имени. Мне очень нужны были деньги.

— Но тебя не наняли?

— Я не смогла себя побороть. Непрестижно. — Она пожала плечами. — С позиции среды, к которой я принадлежала. Вот если бы хозяйкой… тогда другое дело.

— А сейчас ты пошла бы?

— В такой магазин, как твой? С удовольствием.

— Но разве это престижно?

— Воззрения среды изменились, мои тоже. Я знаю, что теперь это мне может доставить удовольствие. А я хочу делать только то, что сама хочу, а не то, на что меня толкают другие.

— Я польщен.

— Но мне незачем к тебе наниматься. У меня свое дело.

— Я и не настаиваю на том, чтобы ты нанималась. — Последнее слово он произнес с каким-то особенным акцентом.

Но теперь, вспоминая об этом, она поняла смысл особенного ударения на последнем слове, после того как их отношения развивались так бурно. Так что же, уже тогда он знал все, что произойдет между ними? И он имел в виду, что именно поэтому ей не надо наниматься, что это будет ее…

Именно в этом месте размышления и влетела Лариса в комнату.

Ирина крутанулась на стуле и оказалась спиной к экрану компьютера.

— Так что такое на нас свалилось?