Вера Копейко - Давай закажем хеппи-энд

Они стали целоваться! Они не видели ничего вокруг, а передний номер машины был чистый. Запомнить его не составляло никакого труда.

Ирина развернулась и помчалась обратно, надеясь застать Андрея. Она собрала все свои силы, посылая ему сигнал — задержись! Подожди меня!

Она влетела в зал прилетов, с трудом переводя дыхание. Встречающие рассеялись, их разобрали прилетевшие.

Она стояла и ждала.

Она ждала, пока не ушли таможенники из-за своих стоек, что означало одно: все пассажиры этого рейса вышли.

Ну почему она не взяла с собой номер его мобильного телефона?!

Ирина стояла одна, в странно повязанном платке, беспомощно озираясь. На нее косились, потому что уж слишком экзотично дама выглядела — классическое деловое пальто из вишневого кашемира, изящные ботинки за полторы сотни долларов и лихо завязанный платок.

Андрей медленно спускался по лестнице со второго этажа, где он выпил кофе, чтобы хоть как-то развеять огорчение. Она не пришла. Конечно, ее могли задержать дела. Он что же, думал, что если займется ее делами, то она подспудно будет чувствовать благодарность к нему? Он не ради этого затеял полет в Лондон. То есть не только ради этого. Он на самом деле, может быть, хотел проверить — не спятил ли он. Он проверил. Он спятил и гораздо круче, чем сам думал. Крыша, кажется, съехала не просто набекрень, а напрочь. Теперь он открыт всем дождям, снегам, ветрам…

Ему нужна эта женщина позарез. А она не пришла. После кофе он заказал рюмку коньяку.

Андрей обратил внимание на странную особу, которая стояла посреди зала. Ну и вырядилась, мелькнуло в голове. Что это она — ждет, когда клюнут?

Еще недавно он непременно бы подошел к ней, мол, привет, как успехи? Но сейчас у него не то настроение.

Он собрался было равнодушно пройти мимо нее, как вдруг его взгляд упал на рисунок платка. Крошечные розочки по всему полю. Он где-то их уже видел…

— Андрей!

Он оторопело уставился на женщину.

— Андрей! Я узнала его!

— К-кого? — Он плохо соображал. — Ирина? Но что… за маскарад?

— Какой маскарад? Он встретил нашего гида. — Она сдернула платок с головы, и хорошо знакомые ему волосы заблестели. — О господи. Ну конечно, маскарад! Он не должен был узнать меня. Я за ним следила, — горячо шептала она, повязывая платок на шею. — Я знаю номер машины…

Андрей поставил сумку на пол. Протянул руки и взял в ладони ее лицо.

— Я люблю тебя, Ирина.

Он поцеловал ее нежно, крепко. Они стояли посреди зала, а все обходили эту пару, никто ничего не говорил, потому что все знали: то, что они перед собой видят, это любовь.

— Ну, как? — спросил Андрей, подходя к Ирине, которая сидела за компьютером, — когда сдаешь дела Ларисе?

— Ты знаешь, она так упиралась, как будто я пытаюсь привязать кирпичи к ее ногам и утопить.

Он засмеялся.

— Может быть, у нее хорошо развито предчувствие.

— Ерунда, Лариса прекрасно справится. И потом, я ведь не исчезаю, а остаюсь одним из учредителей нашей фирмы. Буду наблюдать со стороны за всем, что происходит.

— Если у тебя останется на это время. Тебе предстоит потрудиться над моей трехкомнатной берлогой возле метро «Спортивная».

— Знаешь, что мне больше всего там нравится? Твоя четвертая комната, так называемая темная. Ты называешь ее неправильно. В ней ведь есть окно, хоть и очень грязное. Я хочу превратить ее…

— В настоящую темную. И запирать меня там за грехи, промахи. Да?

— Перестань, можно и впрямь подумать, что ты уже трепещешь. Я устрою там гардеробную.

— Ну и амбиции, милочка моя…

— Не зови меня милочкой, потому что я сразу начинаю ревновать к настоящей Милочке. Той самой вашей красотке, длинноногой и длинноволосой.

Андрей довольно улыбнулся и принялся успокаивать Ирину:

— Не стоит, дорогая Ирочка… Так тебе нравится?

— Говори, говори, — кивнула она.

— Ну так вот, повторяю, не стоит ревновать, дорогая Ирочка, иначе ты вызовешь подозрения Рыжего. Вот этого он мне не простит.

— Ага, значит, есть что прощать? — Ирина сощурилась.

— Нет, дорогая. Прощать нечего. Я вообще не понимаю, что значит прощать. Просто то, что было, — было. И прошло.

— Ну конечно, ты подходишь ко всему философски, еще секунда — и, кажется, я услышу рассуждения интеллигентствующего мужчины о том, можно ли войти дважды в одну и ту же реку.

— А трижды можно? — спросил Андрей и странно посмотрел на нее.

Под этим взглядом Ирина ощутила, как в животе что-то сжалось, потом перевернулось, прилила кровь.

— Не красней. Я, может быть, совсем не то имел в виду. У тебя извращенные мысли лежат на поверхности. — Он помолчал. — А лежать на поверхности хочу я.

— Вот и лежи.

— Но я же не могу один. Мне надо лежать на чем-то…

— Можешь. Я тебя заставлю. Я могу тебя положить на обе лопатки. Ты уже понял, какая я сильная? Ты не мог вычислить перехватчика вашей информации, а я смогла.

— Хочешь орден на грудь? Хоть сейчас я приложусь к твоей груди. Если ты заметила, я продолжаю начатую мысль…

— Не хочу ордена. — Ирина делала вид, что до нее не доходит, о чем говорит Андрей. — Но хочу упиваться своим мастерством.

— Слушай, ну у тебя и вид был… — Он втянул воздух и покачал головой. — Столько времени прошло, а ты как живая…

— Я и сейчас живая.

— Ох, не надо, я это слишком сильно чувствую. Лучше скажи, к тебе многие приставали в тот день на том месте?

— Ты первый.

— Да я почти споткнулся о тебя.

— Ты мне все-таки расскажешь, кем он оказался? Тот мужик?

— Когда-нибудь — да. Но сейчас дело еще крутится.

— Гид — его любовница?

— Ага. Давняя. Живет с мужем в Лондоне, а летает к нему. Судя по всему, она хотела разбогатеть и сделать ноги от своего благоверного. Чтобы вместе с этим мужиком поселиться за океаном. Знаешь, с такими бабками они бы это лихо проделали.

— А что теперь?

— Теперь… Да ну их к бесам. Я им благодарен, если уж честно. Они вывели меня на тебя. — Ирина ничего не сказала, а он продолжил: — Видишь, какая мне от тебя польза: отличный менеджер в магазине, чувствующий фарфор почти так же, как я.

— И все?

— Да нет. Опять же опыт в бизнесе. Связи, хватка.

— И все? — снова спросила она.

— Да тоже нет. Еще и жена под боком. — Он встал со стула и подошел к ней. Обнял, поднял на ноги. Потом подхватил на руки и понес в спальню. Он быстро раздел ее, снял с себя все и прошептал в самое ухо, выключая свет ночника-подсолнуха: — И такая женщина… Роскошная.

Этой ночью они не встречали самолеты. Они сами парили в облаках.