Лайза Максвелл - Любовь и закон

Это был вечный призыв. Зов пола. Превосходивший все препоны, созданные в ней цивилизацией.

Пустота, охватившая ее, казалась бесконечной. Холли тихо рыдала, закрыв лицо руками, под струями воды, страдая от одиночества. Она должна была забыть об этом, безнадежно думала Холли. Три года! Прошло уже три года! Печаль, безысходность, отчаяние… все это должно уже быть позади.

Через полчаса она спустилась вниз, все еще не чувствуя себя достаточно уверенно. И это ее состояние отнюдь не улучшило положения. Лизбет устала и капризничала, и, когда наконец ее увезли в школу, голова Холли раскалывалась.

А у нее еще была бухгалтерская работа, требовавшая полного внимания. Тут еще Джек Саучак, владелец «Попларс корнерс сервис стейшн», подъехал к ней на своем стареньком «форде» сразу после полудня, озабоченный и расстроенный. Его бухгалтер уволился, банк требовал финансовый отчет, не могла бы Холли помочь?

Она посмотрела на его документы — картонную коробку, наполненную огромными бухгалтерскими книгами, конвертами и документами, — ахнула про себя и запросила такую сумму за каждый час работы, которая значительно превышала ее обычные расценки, надеясь, что Саучак откажется. Но он, даже не моргнув глазом, сунул ей в руку эту коробку и, бормоча слова благодарности, моментально умчался, оставив за собой облачко выхлопных газов.

Едва уехал Джек, как появился один из ее постоянных клиентов. Слава Богу, он не обратил внимания на ее состояние, а если и заметил, то не заговорил об этом. Было очень трудно заставить себя сидеть спокойно и делать вид, что все нормально, когда она могла думать только о раненом человеке, лежащем в пятидесяти футах от нее…

Большую часть дня Кол провел в полузабытьи, иногда приходя в себя, если его начинали мучить кошмары, но, несмотря на это, ухитрился хорошо отдохнуть. Спустя какое-то время, он окончательно понял, что пока находится в безопасности. Видимо, Холли не позвонила Моссу и не собиралась этого делать. Но она могла изменить свое решение каждую минуту, понимая, чем рискует. К тому же в доме двое ребятишек и нет мужчины…

Примерно каждый час Холли забегала его проведать, приносила овощной бульон, измеряла температуру, ощупывала его рану, опасаясь заражения. Похоже, она беспокоилась больше, чем он сам. Холли хорошо выглядела, и было так приятно просто лежать и наслаждаться ее прикосновениями.

Забегали и звери: целое семейство кошек, собаки и однажды даже темно-серый кролик. Приходили и уходили дети, хотя, очевидно, им запретили здесь бывать. Он проснулся, услышав мягкий шепот и смешки, и увидел, что Лизбет уставилась на него, затем Дэнни прошептал что-то, и они оба исчезли быстро, как мышки.

Большую часть времени Холли держала дверь открытой, и звуки дома долетали до его ушей — стук убираемых тарелок, гуд работающей посудомоечной машины, сигнал часов микроволновой печи. Детский смех и пререкания. Чье-то тихое пение. Шум радио в глубине дома. Заработал пылесос. Звонок телефона. Нормальные каждодневные звуки, звуки семьи, наполненные юмором, теплом, смехом. Он так долго был лишен этого, что почти забыл…

Затем наступила ночь. Зашла Холли и осмотрела его, и, хотя он пытался выдумать какой-то предлог задержать ее, она быстро ушла. В воздухе остался лишь чистый сладкий запах. Она выпустила зверей на улицу и заперла дверь, этот звук напоминал ему тюрьму.

Хотя Кол легко мог уйти отсюда. Он выбрался из постели и проверил замки, обнаружив, что они старые и отпираются без особого труда. Замок на входной двери был не лучше, а задвижки на окнах — просто смех!

Улыбаясь, он снова забрался в постель и натянул одеяло. Эти замки не могли удержать его, если бы он захотел уйти, но они охраняли от непрошеных посетителей извне.

Думая об этом, он заснул, впервые за долгое время чувствуя себя в безопасности. Думая о светловолосой женщине, спящей наверху, и надеясь, что она опять придет…

— Ее голова постоянно падает.

— Я посмотрю, что можно сделать. — Кол взял пострадавшую куклу и внимательно ее рассматривал.

Лизбет обрадовалась.

— Брендон сломал ее. Дэнни обещал починить, но не сделал этого, а мамочка постоянно занята. Можешь ее починить? — В тоне ее голоса слышалось — лучше бы ты это сделал.

— Хорошо, я попробую. — Кол сморщился, приподнимаясь на локте. — Скажи мне, Лизбет, твоя мама знает, что ты здесь?

Большие голубые глаза уставились на него с непосредственностью четырехлетнего ребенка.

— Я могу приходить, если захочу.

Кол в этом сомневался, но решил не продолжать эту тему. Может быть, ей всего четыре года, но золотоволосая маленькая девочка, сидящая у его кровати, привыкла сама принимать решения. Она доверчиво смотрела на него, выглядела ангелочком в свете раннего утра и так напоминала свою мать, что он улыбнулся. Понятно, откуда у нее это чувство независимости.

— Хочешь еще тост и арахисовое масло?

— Спасибо, хватит. Ты — хорошая повариха.

— Мама думает, что я слишком мала и не могу сама приготовить себе тосты, но я все сделала и ничего не испачкала. Ну, может, чуть-чуть. Я уронила немножко масла, но Чарли его съел.

Она потрепала сидевшее рядом с ней похожее на собаку существо.

Кол посчитал, что это собака, хотя и не мог определить породу. Он никогда не видел ничего подобного. Ростом она была с маленькую лошадку, покрыта спутанной грязной серой шерстью, закрывавшей ее глаза. Обнюхав его, существо улеглось рядом и заснуло.

— У тебя есть дети?

Кол, подумав о Дарлин и о ребенке, который мог бы у них быть, покачал головой:

— Нет, у меня нет детей.

Она задумалась:

— Ты женат?

— Уже нет.

— Есть у тебя братья или сестры?

Кол сосредоточился, пытаясь достать свободную пружинку в голове куклы.

— Нет, больше нет.

Лизбет нахмурилась.

— Но кто-то у тебя есть?

Кол поднял глаза, удивившись ее прямоте. Как легко эти маленькие дети проникают в самую суть. Он хотел было обмануть ее, чтобы она перестала задавать вопросы. Но что-то в доверчивом взгляде девочки удержало его.

— Нет. Думаю, никого нет.

На ее лбу появилась морщинка.

— Ты можешь остаться здесь, — предложила она задумчиво. — Здесь Дэнни и мама, бабушка и дедушка Паркс, бабушка и дедушка Триано — хотя они живут в Чикаго. И тетя Триша, и Бекка с Брендоном — это мои кузены, и дядя Кевин, и тетя Мардж, и… о, так много людей! — Она улыбнулась. — Только у меня нет папы.

Кол внимательно посмотрел на нее — не просит ли она его занять это место; размышляя, знает ли ее мать, что дочка хочет отца. И что это значит, жить с женщиной, подобной Холли? И двумя детьми? В доме, полном любви и доверия…

Дверь в дом, которую Лизбет оставила приоткрытой, широко распахнулась, и Кол вздрогнул. Холли влетела в комнату, щеки горели, голубые глаза сверкали от гнева.