Бронуин Джеймсон - Семь цветов любви

Кри решительно захлопнула дверцу со стороны пассажирского кресла и обошла автомобиль. Себ наблюдал за ней. Знакомый темный костюм, темные глаза… и то же самое чувство самодостаточности и отдаленности, которое она ощутила, когда проснулась ночью и увидела его на балконе.

Кри боролась со своими эмоциями. Любая надежда на улыбку, на добрый прощальный взмах руки исключается. Она вспомнила ночные забавы, и тоскливое предчувствие накатило на нее: как хладнокровно он может выбросить из своей жизни женщину, с которой еще недавно занимался любовью.

Кри распрямила плечи. Черт бы его побрал, это еще не конец. После такой ночи — нет! Не теперь, когда она поняла причину его сдержанности и знает, что может предложить ему нечто большее, чем только веселое времяпрепровождение. Себ нуждается в ее любви.

Она подошла к нему и дотронулась рукой до груди, прямо там, где сердце.

— Мне лучше уехать сейчас и дать тебе возможность спокойно собрать вещи.

Мужчина кивнул. Короткий, холодный кивок.

— Если с банком появятся проблемы, звони мне. — Он достал из внутреннего кармана две визитные карточки и вручил ей.

Женщина пристально посмотрела на карточку.

— Этот Майкл — помощник, который занимался оформлением моих бумаг?

— Нет, но он в курсе дел твоего салона.

Кри нахмурилась. Почему какой-то Майкл должен знать о ее бизнесе? Но прежде чем она успела спросить, Себ взял ее за руку — прикосновение теплое, ласковое, которое и в сравнение не идет с мрачным выражением лица и убийственно сухим тоном.

— До Нового года Майкл в отпуске. Так что на всякий случай я хочу, чтобы ты взяла это. — Он что-то вложил ей в руку.

— Деньги? — Она уставилась на толстую пачку банкнот. — Ты хочешь, чтобы я взяла деньги?

— Да, я хочу и поэтому даю их тебе.

Еще до того, как он договорил до конца, Кри отрицательно покачала головой. Она начала засовывать банкноты в карман, туда, откуда они появились. Но это оказалось не так просто.

— Я не хочу твоих денег, Себ. Неужели ты не понимаешь?

— Я не понимаю тебя, — тихо сказал он. — Они тяжело тебе достаются.

— О, на тебе я заработала легко. Слишком легко, — попыталась пошутить Кри.

— Я не говорю о сексе.

Сердце заходило ходуном, она взглянула в напряженное мрачное лицо и облизала губы.

— Тогда о чем ты говоришь?

— Как трудно заставить тебя взять что-нибудь. Я могу позволить себе давать деньги, Кри. Почему ты такая упрямая, взбалмошная и почему отказываешься от моей помощи?

— Потому что все мое детство было одной сплошной благотворительностью, — спокойно ответила она. — Я больше не приму подачек, Себ.

— Это не благотворительность, — раздраженно возразил он. — Назовем это кредитом, который ты хотела получить у банка. Финансированием.

— Я говорила тебе, что не нуждаюсь в твоей помощи. — Кри повысила голос, чтобы предотвратить любые попытки воздействовать на нее. — Салон — мой бизнес, Себ, моя независимость.

В воздухе повисла тишина. Себ провел пальцем по ее маленькому шраму над бровью. Он спросил о нем однажды ночью в постели. Тогда Кри сказала, что шрам — отметина детства, недостаток внимания родителей и следствие незашитой раны.

— Я хотел как лучше. — Себ притронулся губами к шраму, затем ко лбу женщины.

Ах, Себ, ты просто не умеешь плыть по течению. Ты привык контролировать свою жизнь. И как ей только удалось подвергнуть строгой критике все его постулаты — добраться до сердца и выудить наружу мужчину, свободного от предрассудков, улыбающегося, открытого, идеального любовника, каким он был все эти дни.

Пряча внутрь тупую боль отчаяния, Кри поднялась на цыпочки и поцеловала вытянутую линию его губ. Затем провела по ним пальцем и отступила назад.

— Мною ты не можешь управлять, Себ. Только я могу контролировать себя.

Затем она поспешила сесть в машину. Возможно, он мог бы облегчить боль в сердце, если бы любил ее, если бы заставил почувствовать себя такой же сильной, особенной и желанной, какой она чувствовала себя прошлой ночью, занимаясь с ним любовью под звездным небом…

— Если тебе понадобится помощь, Кри, позвони мне или Майклу. — Себ стоял у машины, ожидая знака закрыть дверцу. Настоящий джентльмен. — Хорошо?

— Да, хорошо. — Она смягчилась и, когда повернула ключ зажигания, сумела выдавить из себя некое подобие улыбки. Мотор завелся с полоборота. «Тыковка» не всегда вела себя покладисто, однако маленькая машинка была первым предметом ее имущества, первым вложением денег и первым автомобилем, любовно реставрированным золотыми руками брата — гения механики. — Передавай привет Тори и остерегайся своих родственников, зарящихся на твои деньги. Возможно, их ты тоже не можешь контролировать.

Скулы напряглись, но Себ ничего не сказал, только коротко бросил на прощание:

— Увидимся через две недели.

Машина тронулась с места. Кри избегала смотреть в зеркало заднего обзора, не желая видеть одиноко стоящую фигуру на фоне огромного белого особняка.

— Да, Гизмо, — обратилась она к кошке, — знаю, я — дура. Знаю, мне следовало принять то, что он предлагал, и быть благодарной. Но в этот раз я не продаю себя задешево. В этот раз мои чувства дороже денег.

— Ты уверена, что знаешь, как пользоваться этой штукой?

— Да, Зейн, я знаю. — Пальцы Кри замерли над клавиатурой компьютера. — И мне кажется, у тебя есть более важные дела. — Более важные, чем стоять, прислонившись к дверному косяку офиса, и наблюдать, как сестра барабанит пальцами по столу в ожидании своего банковского сайта. — Компьютер еще не загрузился, Зейн. Я обещаю ничего не ломать. Поэтому иди и проверь, не ворует ли кто бензин.

Он ушел. Кри повернулась к монитору и полезла в карман за кодом доступа: Тина установила его для банковских счетов. У Кри же собственного компьютера не было. Прежде чем впечатать заработную плату сотрудникам за первую неделю после Рождества, ей нужно убедиться, что денежные поступления могут ее покрыть. Она вывела на экран баланс салона и замерла: цифры выше ожидаемых. Как такое могло произойти? Вероятно, некоторые из ее декабрьских счетов не были оприходованы? Нахмурившись, она затребовала детализацию баланса.

Из-за странного отношения Себа к работе Тины в глубине души девушки зрели некоторые сомнения. Не потому, что на ее счете появилось больше денег, а потому, что сам баланс исчез. Такого сценария она не предусмотрела.

Кри уставилась на экран, который высветил два последних занесения: месячная рента за квартиру, как они с Себом и договаривались, и сразу же после этого — единовременный платеж в размере пяти тысяч долларов.

В памяти возник хруст денежных купюр, вложенных ей в руку. Она застыла перед монитором. Какой удар в спину. Это уже не просто разочарование, это — предательство. Зачем Себ так поступил? Разве она не дала понять, что не желает принимать его деньги, разве она не рассказала о своих чувствах?