Джейн Эрбор - Исцеление любовью

Возле Каса, он вышел из машины, чтобы подать ей руку, и спросил, есть ли кто-нибудь дома, чтобы впустить ее, или все легли спать.

— Думаю, Анна — экономка — еще тут, а вот синьора Роскуро и ее братья, скорее всего нет. Лучше бы нет. Я собираюсь сразу лечь в постель. Мне так жаль, Оскар, что вся эта история испортила тебе вечер.

— Вовсе нет, — возразил он. — Напротив — она многое дала мне.

Он взял ее за руки и притянул к себе.

— По-моему, невозможно судить, привлекает тебя мужчина или нет, пока не дашь ему шанс…

Клер знала, что Оскар собирается поцеловать ее, но не сопротивлялась. Ее губы ответили на его страсть, а податливое тело прильнуло к его крепкому торсу, но все это был обман. Отвечая на поцелуй Оскара, Клер мечтала о другом мужчине, она видела Его на месте ее теперешнего верного поклонника, готова была отдать ему свою страсть и неутоленные желания. Наконец, избавившись от наваждения, она вырвалась, прижимая руки к пылающим щекам.

— Это был не просто дружеский поцелуй на ночь, — заметил Оскар. Он тоже покраснел и тяжело дышал. — Ты поняла, что я хотел сказать?

Клер кивнула.

— Я рад. А вот это — спокойной ночи, — он осторожно коснулся губами ее щеки. — Я могу позвонить?

Она снова кивнула и позвонила в дверь. Анна заволновалась, почему синьорина вернулась так рано. Клер отказалась от чашки чаю, и сразу пошла к себе — ей хотелось остаться одной со своим унижением, стыдом и ощущением вины перед мужчиной, который ее полюбил и которому она не могла сказать правду. Стыдно ей было и перед вторым, которого полюбила она, и кто ничего не подозревал о ее чувствах.

Подперев голову рукой, она произнесла вслух имя. Тарквин. Тарквин Роскуро… Для него она была лишь знакомой фигурой, голосом, женщиной, которая ничего для него не значила. Он никогда не дотрагивался до нее, а тем более не целовал, а она грезила о нем так живо, что сегодня представляла на месте Оскара, подарив англичанину страстный поцелуй, который предназначался итальянцу.

Сколько времени она сможет лгать? Что она скажет Бриджмену, когда он захочет узнать, изменилось ли ее мнение? Боже, а как она будет смотреть в глаза синьоре Эмилии и Никола? И Тарквину, который считал, что она виновата в безобразной сцене, которая разыгралась в ресторане? И Джакетте, перед которой придется извиниться!

Заснуть в ту ночь Клер не смогла. Серый зимний рассвет заглянул в окно, а она так и лежала на кровати с открытыми глазами. Перед завтраком, когда Клер уже встала и оделась, в дверь постучали. Появилась Эйрин.

— Никола попросила не беспокоить тебя вчера, — объявила она, — но я просто умираю от любопытства — что такого сказал тебе этот пьянчуга?

— Ужасные вещи, — ответила Клер, — к тому же он солгал. Это был Марчиано, я рассказывала тебе о нем — тот, что обманом завез меня в мотель. А вчера он говорил так, будто я провела с ним ночь и изменила Бруно Кавуру. Знаешь, я не рассказывала Оскару об этой истории, которую знаете и ты, и Тарквин, и остальные, но он даже не стал задавать вопросов — просто ударил, и все. Мне ужасно стыдно.

— Почему? — изумилась Эйрин. — Ты что, ждала, что Оскар будет сидеть и смотреть, как тебя оскорбляют?

— Но мы были приглашены на частную вечеринку и не должны были устраивать скандала, как напомнил нам Тарквин. Это, наверное, ужасно неприятно для Джакетты, — пояснила Клер, а потом не утерпела и спросила: — А что сказал Тарквин, когда мы с Оскаром уехали?

— Да ничего. Только на обратном пути в машине он сказал, что надеется, что тебе не было холодно в открытой машине Оскара. Я спросила, почему он отпустил вас, а он ответил, что ты сама так решила, и наверное, это было правильно. Особенно, если учесть глупости, которые несла Джакетта, — добавила Эйрин.

— У нее был повод, — отозвалась Клер. — Я должна извиниться перед ней.

— Все равно она не должна была говорить этого Тарквину, — не унималась Эйрин. — Я подслушала…

— Как тебе не стыдно!

— Но так получилось. В танцзале было темно, они меня не видели, я села на диван, а Фрэнк пошел за коктейлем. Они болтали за столиком, да я и не все поняла, потому что Джакетта говорила по-итальянски. Кажется, она хотела знать, что этот негодяй говорил тебе, а Тарквин ответил, что не знает и не спрашивал, и тут она принялась рассуждать, что она сама во всем виновата — надо, мол, лучше выбирать гостей. Тогда Тарквин ледяным тоном напомнил ей, что ты гость в его доме, а она так рассердилась, что он тебя защищает… И тут появился Фрэнк, и нам пришлось уйти.

— О, господи! — вздохнула Клер. — Ну, а ты-то хорошо провела время?

— Отлично. Мы с Фрэнком так здорово танцевали. Там было столько славных людей, и Джакетта была так мила… Ну, как всегда. И почему он тебя не любит? Это так обидно.

За завтраком Никола ни словом не обмолвилась о вчерашнем инциденте, и только в конце сказала:

— Мне пришлось рассказать маме, что вчера произошло, потому что Анна уже доложила, что ты пришла раньше всех. Она говорит, что хотела бы услышать всю историю от тебя… Ты не против?

— Конечно нет, — отозвалась Клер. — Синьора была очень расстроена?

— Ну, естественно, ей не очень понравилась эта история. Для людей ее поколения хорошие манеры — самое важное. Она и Тарквина воспитала именно так, а ты его протеже, так что… Ладно, сама скоро все услышишь — она у себя в комнате и ждет тебя.

Синьора не читала и не вышивала. Она сидела, царственно и прямо, как обычно, сложив руки на коленях, и смотрела на дверь.

— А, дитя, — начала она. — Тебя попросила придти Никола? Садись. Ты, конечно, знаешь, о чем я хотела спросить?

— Да, — подтвердила Клер. — И я хотела сказать нам, что мне очень жаль…

— Извиняться будешь потом, — прервала Эмилия Роскуро, — когда я узнаю, что именно произошло. Расскажи, что говорил этот человек и чем он так возмутил твоего кавалера? Можешь говорить по-английски, если тебе так проще, — добавила она.

— Спасибо, — поблагодарила Клер. — Значит вы хотите, чтобы Я повторила все, что он сказал?

— Почему бы и нет? Я тоже женщина. Не надо стыдиться.

Клер еще раз поблагодарила синьору Роскуро и рассказала ей, как было дело.

— Так это был тот самый человек, от которого ты бежала, когда вы встретились с Тарквином? И то, что он сказал — неправда от первого слова до последнего?

— Да.

— А этот молодой человек, Оскар Бриджмен — он влюблен в тебя?

— Он говорит — да.

— Так он объяснился? — Синьора сделала паузу перед тем как вынести вердикт.

— В таком случае странно было бы ждать от него другого поведения. Напротив, если бы он поступил по-другому, он заслуживал бы порицания и презрения.

— Спасибо! — Клер была почти счастлива. — Но боюсь, синьорину Фьорре расстроило, что двое гостей устроили скандал у нее на вечеринке.