Энн Мэтер - Весь жар

— Я должна рассказать тебе о болезни отца.

Джоанна, едва отхлебнув кофе, с легким стуком поставила чашку на блюдце.

— Да? — спросила она тревожно.

— Димитри сказал, что с ним, верно?

— Мистер Кастро сказал… он сказал, что моему отцу осталось жить совсем немного! — она почувствовала, как внезапно пересохло в горле, и поторопилась снова отхлебнуть кофе.

Андреа посмотрела на нее с сочувствием.

— Это верно, — подтвердила она со вздохом. — Специалисты говорят… осенью. Если нам повезет.

Джоанна покачала головой.

— Это ужасно!

— Согласна. Но многие годы Мэт работал слишком помногу. Скажи, что ты знаешь о его семье?

— О его семье? — Джоанна покачала головой. — Ничего.

— Ты знала, что его родители не из бедных?

— Наверное. Они занимались коммерцией, да?

— Верно. Его отец был банкиром, но, к сожалению, родители Мэта погибли в авиакатастрофе около двадцати лет назад. Ты знала об этом?

Джоанна нахмурилась.

— Нет. — Она облокотилась подбородком на ладонь. — Но это примерно то время, когда…

— Верно. Что и вызвало окончательный разрыв, ты должна знать хотя бы это.

Джоанне нелегко давалась правда.

— Я не знала.

Андреа с жалостью посмотрела на нее.

— Понимаю. Мать позаботилась, чтобы у тебя не было причины критиковать ее, правда? Сама же, я думаю, осуждала твоего отца. — Она вздохнула. — Извини. Мне не следовало говорить все это о твоей матери сразу после ее смерти. Я должна выразить тебе соболезнование, а не чернить ее в твоих глазах.

Джоанна поднялась на ноги, прошла к открытым дверям, ведущим на патио.

— Расскажите еще об отце, — тихо попросила она.

Андреа пожала плечами и продолжила:

— Ну, после гибели родителей он взял на себя руководство всей компанией. Для него это оказалось слишком большой нагрузкой, но он не из тех, кто перекладывает ответственность на чужие плечи. Он много работал, не обращая внимания на слабеющее здоровье, пока, наконец, больше не смог с собой бороться.

— А компания? — вынужденно поинтересовалась Джоанна.

Андреа вздохнула.

— Она перешла в другие руки, слава Всевышнему, — ответила она с откровенным облегчением. — Некоторое время он еще держал акции, но сейчас… ничего!

Джоанна взяла себя в руки и повернулась.

— Вам, наверное, очень тяжело, — тихо сказала она.

Андреа грустно кивнула.

— Да. И для Марисы тоже. Она посещала Академию до восемнадцати лет в Афинах и окончила ее около трех месяцев назад. Здесь она чувствует себя связанной. Положение, конечно, изменится, когда она выйдет замуж, но отец настаивает, чтобы дочь подождала с этим, и сейчас она, как говорится, чувствует себя не у дел!

Джоанна кивнула.

— Значит, она обручена?

Андреа улыбнулась.

— Да. С Константине… который тебя привез.

— А, понимаю. — Джоанне на самом деле стало кое-что ясно. Возможно, именно этим объясняется странное поведение Марисы: она просто ревнует.

— Димитри сказал по телефону, что ты тоже помолвлена, — продолжала Андреа.

Джоанна вернулась в свое кресло.

— Да, — сказала она, — с молодым человеком по имени Джимми Лорример. Его отец имеет гараж, и Джимми у него работает. Когда отец отойдет от дел, его место займет Джимми.

Андреа слушала с интересом.

— Хорошо, — заметила она. — И тебе нравится в Англии?

— Это мой дом, — просто ответила Джоанна.

— Ты никогда не бывала раньше за границей?

— К сожалению, нет. Мама… — Джоанна осеклась. Она собиралась сказать, что мать не шла навстречу ее желаниям подобного рода и вообще не хотела, чтобы дочь чувствовала себя независимой, а сама миссис Николас даже мысли не допускала оставить свою любимую Англию хотя бы на короткое время. И Джоанна спросила, переводя разговор на другое: — А здесь можно купаться?

Андреа опустила ноги на пол, — она элегантно полулежала на диване, — и направилась к французскому окну. Кивнула:

— Да, здесь совершенно безопасно. Дальше вдоль побережья есть опасные течения у рифов, но здесь просто идеальное место для купания.

Джоанна и правда никогда не видела места красивее. Андреа выкурила сигарету и затушила окурок в пепельнице. Исподволь разглядывая ее, Джоанна поняла, что она гораздо моложе, чем ей вначале показалось. Андреа, должно быть, около тридцати восьми или тридцати девяти и она очень привлекательна. Ее, полную энергии и любви к жизни, невозможно было сравнивать с консервативной в своих привычках матерью Джоанны. Джоанне стало неловко от чувства вины перед памятью матери за подобные мысли. Но было трудно не обнаружить определенную долю субъективности и недостоверности в рассказах ее матери.

Позже, когда Андреа отправилась присмотреть за приготовлением еды, Джоанна отважилась выйти из дома. Она снова переоделась, на сей раз в приталенную тунику из белого льна, короткую и потому привлекающую внимание к ее длинным и стройным ногам. Без чулок ноги казались бледными, и Джоанна твердо решила проводить на солнце как можно больше времени, впитывая в себя его тепло.

Джоанна спустилась по пологому склону к пляжу, где песок был почти белым и приятно струился меж пальцев ног, когда она шла. Сбросив сандалии, она побрела по кромке воды, удивляясь, какая та теплая. Было так тихо и покойно, что девушке казалось: это то место, где она всегда мечтала побывать. Джоанне хотелось сразу все увидеть, все успеть сделать. Она гадала, можно ли отцу выезжать из дома в кресле. Ей представилось, как она толкает его кресло во время долгих прогулок и как они говорят, говорят обо всем на свете… Им многое нужно наверстать за такое короткое время.

Мариса не присутствовала за обедом, и Андреа позволила Джоанне поесть вместе с отцом. После отдыха он выглядел гораздо лучше, и они снова долго беседовали. Но позже Андреа объяснила, что это один из его тяжелых дней и что обычно он не проводит целые дни в постели. Однако, когда Джоанна предложила вывозить его на прогулки, Андреа с сожалением, но твердо отказала.

— Может случиться непоправимое, если ему станет плохо далеко от дома, — осторожно объяснила она. — Но, поверь мне, я хочу, чтобы ты проводила возможно больше времени с отцом.

Джоанна кивнула.

— У меня всего две недели, — напомнила она Андреа.

Андреа нахмурилась.

— Только-то? — она покачала головой. — Жаль, очень жаль. Я знаю, Мэт втайне надеется и молится, чтобы ты осталась подольше.

Джоанна побледнела.

— Это правда?

— Конечно. Неужели ты думаешь, что может быть иначе? Джоанна, твой отец был лишен возможности видеть тебя двадцать лет. Две недели вряд ли могут заменить их.

Джоанна тяжело вздохнула.

— Я знаю, — грустно сказала она. — И мне тоже нелегко.

Андреа пожала плечами.

— Конечно, нелегко, — сказала она быстро. — И я слишком спешу с подобными разговорами. Естественно, тебе надо сначала освоиться, я тороплюсь уговорить тебя остаться. Извини. Пошли проверим, все ли в порядке у Мэта, а потом поедем в Диону.