Шейла Дайан - Пляжное чтиво

— Я, пожалуй, окунусь перед ленчем, — Робин встала, поправляя купальник жестом, напомнившим мне о том, как я ее видела во сне. И я покраснела.

"Господи, должно быть, я действительно озабоченная", — виновато подумала я. Робин направилась к морю, подняв голову, раскачивая локтями при каждом шаге, походкой, напомнившей мне цыплят из мультфильмов. Этот образ затмил мои эротические мысли. Я закрыла глаза…

Белая

Вернувшись в свою квартиру, чтобы зайти в туалет (во второй раз за час) около половины второго в субботу днем, я обнаружила мелькающий красный огонек на автоответчике. Моя первая мысль была о Шеле. Увидев указатель двух вызовов, я подумала о Джефри и его неожиданном бегстве накануне.

Однако мочевой пузырь не дал мне возможности выслушать сообщения, и я побежала в ванную, обмочив по дороге купальник. Инфекция мочеиспускательного канала. Или я выпила утром слишком много кофе? Я вспоминала симптомы, которые сама же перечислила в нескольких статьях: частота и невозможность терпеть — именно то, что я сейчас испытывала. И оставалось только ждать классического тика в конце. Ни тика, ни жжения. Слава Богу, почки в порядке… пока.

Сменив купальник, я решила сказать Джефри — я была уверена, что звонил именно он, несмотря на заявление Робин, — что не могу увидеться с ним вечером, так как занята с Шелом. Я также была уверена, что второе сообщение на моем автоответчике — новая мольба голодного сына, и совсем забыла, что сегодня — суббота и мать — последний человек на свете, с кем подросток захотел бы провести субботний вечер.

Оба сообщения оказались от Айры Пресмэна. Первое — о том, что в лаборатории не нашли во мне ничего страшного, и я должна позвонить в его офис в понедельник и записаться на прием. Второе — приглашение на ужин и обещание перезвонить в половине шестого. Он вспомнил в конце концов, где мы встречались раньше, и сказал, что чувствует себя скорее моим другом, чем врачом. "Это было в супермаркете, не так ли?" — спросил он. "Интересно, что еще он вспомнил?! "

Вернувшись на пляж в сухом купальнике, я с удовольствием увидела, что Элиот наконец прибыл. Робин раскладывала ленч, состоящий из огромных сэндвичей — целых батонов с мясом, сыром и помидорами, которые Элиот купил по дороге. Они не заметили меня.

— Рада видеть вас, незнакомец, — сказала я Элиоту, останавливаясь у розового зонтика.

Он улыбнулся и помахал рукой. Повернувшись на мой голос, Робин ухмыльнулась.

— Привет, Алисон! Элиоту удалось вырваться…

— Я вижу. Приятного аппетита, — сказала я и пошла к своему зонтику.

— Чудесный джемпер! — крикнула Робин мне вслед, имея в виду серый обтрепанный хлопчатобумажный джемпер Шела, который я выхватила из кучи белья и накинула на свой купальник.

Надев светофильтры, я наблюдала за Робин и Элиотом поверх журнала, пытаясь представить эту странную пару в интимном объятии. Но все, что приходило мне в голову, — огромный Элиот, потеющий над аккуратной маленькой фигуркой Марджори Эплбаум, как будто написанное мною было реальностью и как будто я была свидетелем его искушения, ее махинаций, их обмана. И мне стало жаль Робин, и я почти простила ее неблагоразумный поступок с Марти Стейнером, поступок из моего компьютера, который я считала реальным.

Постепенно стиралась тонкая линия между реальностью и вымыслом, и я чувствовала, как стираюсь сама в безмятежности знойного дня.

Непослушная прядь Айры Пресмэна поднялась на горизонте моего пляжного сна. Затем рядом с ней, как в зеркале, появился темный треугольник между моими бледными бедрами. Я почувствовала тепло губ Айры. Он поднял голову. Но это уже был не он, а Карл.

— Привет, миссис Даймонд, — сказал он. "Как странно, что мой муж называет меня миссис Даймонд", — подумала я. Затем снова:

— Миссис Даймонд…

—… Миссис Даймонд! Вы не спите?

Я открыла глаза и обнаружила лейтенанта Фиори. В одной руке у него была книжка, которой он прикрывал глаза от солнца, в другой — туфли с засунутыми в них носками. Я смутилась от того, что впустила его на очень частную территорию своего сна, хотя уже помнила его содержание очень смутно.

— Что привело вас сегодня на пляж? — с трудом выдавила я.

— Сообщение, которое вы вчера оставили. О записной книжке. Я перезвонил, и когда отозвался автоответчик, решил, что в такой прекрасный день вы на пляже. Надеюсь, вы не возражаете. И, кроме того, у меня был скрытый мотив.

Я снова покраснела, подумав, что это за скрытый мотив.

— Я считала, что только у подозреваемых бывают скрытые мотивы, — пошутила я, пытаясь перехватить инициативу.

— Ничто человеческое нам не чуждо! — рассмеялся он. — Но сначала главное. Расскажите мне о записной книжке, которую вы нашли.

— Особенно нечего рассказывать. Мой сын нашел ее в лифте через несколько дней после смерти Марджори. Он приходил обедать. Мальчики вырастают, но иногда еще нуждаются в своих мамочках, — тоскливо отклонилась я от темы, еще не совсем придя в себя после сна. — И дело не только в еде… Извините. Он скоро уезжает в колледж в Чикаго… Ну, в общем, записная книжка из красной кожи, размером с карманный телефонный справочник, и на первой странице стоит имя Марджори Эплбаум.

— Странно, что техники не заметили ее в уикэнд, как вы думаете?

— Я не думала об этом, — сказала я, размышляя… "Действительно странно… если Шел на самом деле нашел ее в лифте, как он сказал, а не в квартире Бренды, как я написала". — Подростки иногда ведут себя странно, не так ли, лейтенант?

— Вы не могли бы принести ее мне, миссис Даймонд? — вежливо спросил лейтенант Фиори, не замечая мои странные ассоциации.

Он был чрезвычайно вежлив, этот очень молодой человек. И красив. Не загорелый и мускулистый, как спасатели и служители пляжа, но привлекателен и сексуален. "Интересно, сколько ему лет, если он действительно так молод, как выглядит, а выглядит он не больше, чем на двадцать пять. И он так вежлив потому, что я настолько старше его? Или у него скрытый мотив? Слышал ли он о женщинах Мамтрахбурга? "

— Сейчас? — спросила я, испугавшись, что он пойдет со мной в мою квартиру… будет со мной наедине… а я в купальнике… влажном после волнующего сна.

— Если не возражаете, я подожду здесь и немного пожарюсь на солнце. Видите ли, когда расследуешь убийство, не остается времени для пляжа.

Конфликт между облегчением и разочарованием от отсутствия у него намерений в отношении меня не дал мне осознать сразу его определение кончины Марджори: "убийство".

— Вы сказали "убийство"?

— Ну, именно так мы расследуем этот случай на данной стадии, миссис Даймонд. О самоубийстве не может быть и речи.

И тут я вспомнила, что читала в газете… запертая изнутри балконная дверь.