Ирен Беллоу - Любовное перемирие

Главная неприятность подстерегала ее с той стороны, откуда она меньше всего ожидала. Разумеется, Джеймс, как и прежде, не замечал шрамов на ее лице. Но после первых же совместных выходов в свет она стала замечать в его взглядах сочувствие, граничащее с жалостью. Теперь он частенько смотрел на нее такими же глазами, какими смотрели другие люди при встрече с ней. В том числе и члены правления фонда культуры во время ужина в первый день их приезда в Лондон. А поскольку Джеймс Макларен активно участвовал в общественной жизни, приходилось каждый день отправляться с ним то на презентацию, то на благотворительный аукцион, не говоря уже о приемах с ужином. Притом они посещали не все мероприятия, на которые присылали ему приглашения. Из потока приглашений он выбирал одно, каждый раз советуясь с ней. Мысленно Рейчел посылала всех к черту, но каждый раз соглашалась с выбором Джеймса и отправлялась с ним за очередной порцией отрицательных эмоций, потому что твердо решила ничего не менять в его жизни, которую он вел до нее.

Со временем Рейчел стала привыкать к своему новому лицу. Шрамы побледнели, теперь они не сразу бросались в глаза. За годы работы она наловчилась умело накладывать макияж. Теперь ей пригодилось это умение, а под макияжем шрамы и вовсе были незаметны, если, конечно, не смотреть на ее лицо вблизи.

В обществе Джеймс вел себя безукоризненно. Представляя ее, он давал понять, как много она значит для него. Новые знакомые, знавшие о ней только благодаря фотографиям в журналах, улыбались ей, говорили дежурные любезности, разговаривали с ней о погоде. А по их лицам она читала: интересно, почему Джеймс Макларен связался с бывшей фотомоделью? Когда же она встречалась взглядом с Джеймсом, то понимала, что ему известны ее мысли, потому-то незаметно для окружающих он часто шептал ей:

— Дорогая, мы можем уйти.

Тогда Рейчел улыбалась ему и отвечала:

— Что ты, дорогой, здесь так весело.

И ловила в его глазах уже знакомое выражение. Он жалел ее. Чем же еще можно было объяснить мрачные взгляды, которые он бросал на нее после этих слов.

Рейчел так сильно любила Джеймса, что готова была вытерпеть от него что угодно, только не жалость! Умом она понимала, что произошло. Там, в Шотландии, наедине с ней, он мог позволить себе не замечать перемен в ее лице. Но только не здесь, где каждый второй считал своим долгом напомнить ему о том, какой она была когда-то. Интересно, как долго он сможет выдерживать эту осаду? — задумывалась Рейчел.

У женщин ее круга всегда были безукоризненно красивые лица. Если не от природы, то с помощью искусных рук специалиста по пластическим операциям. Рейчел вспомнила об этом, когда однажды случайно подслушала разговор двух женщин в дамской комнате. Они говорили о том, что пластическая хирургия теперь творит чудеса, и даже называли имя специалиста. Говорили они достаточно громко, так что Рейчел заподозрила: уж не ей ли предназначена информация? Ей и до этого приходило в голову, что можно наведаться в клинику и посоветоваться с хирургом, но мысль о том, что после операции снова придется привыкать к собственному лицу, пугала ее. К тому же хотелось, чтобы Джеймс признался ей в любви, пока она выглядит именно такой.

По ночам, лежа без сна в его объятиях, Рейчел знала, что Джеймс тоже не спит, но спросить, о чем он думает, не решалась. Иногда ее мучили сомнения. Возможно, жалость в его глазах всего лишь мерещится ей как следствие ее болезненной мнительности. Может, виною всему масса свободного времени в ее распоряжении. Всю сознательную жизнь она работала, никогда не любила сидеть сложа руки, даже на отдыхе в доме матери. Всегда находила для себя какое-нибудь занятие. Теперь же, потеряв уверенность в себе, Рейчел сомневалась во всем и во всех. Надо было срочно принимать меры.

Однажды, проводив Джеймса на работу, Рейчел переоделась в самый модный костюм, тщательно наложила макияж и отправилась в студию Дика Эндрюса, своего друга и фотографа. Он уже знал, почему она провела в Шотландии больше месяца, но еще не видел ее. В приемной комнате студии она с интересом рассматривала висевшие на стенах фотографии знаменитостей, которых снимал в свое время Эндрюс. Сам он был занят с клиентом.

Когда Дик вышел в приемную вместе с клиентом, то увидел высокую женщину в темных очках. Рейчел сняла очки, когда они остались вдвоем. В глазах Дика ей не пришлось увидеть даже намека на сочувствие. Он разглядывал ее лицо с чисто профессиональным интересом.

— Мне нужна работа, — сообщила ему Рейчел.

— В качестве фотомодели? — удивился он.

— Нет, конечно! Но я хорошо знаю все, что связано с этим делом, Дик. Наверняка мне можно найти какое-то применение.

Он задумался.

— Завтра я буду в журнале «Путеводная звезда», Стелла Добни пригласила меня на ланч. Не знаю, что собирается она предложить мне. В любом случае я спрошу, нет ли у нее вакансии в журнале. Хочешь? А потом позвоню тебе.

— Думаешь, я справлюсь с работой в журнале?

— По-моему, от нее ушла очередная помощница. Обязанности несложные — в основном разбор читательской почты. Правда, придется выполнять отдельные поручения главного редактора. Платит Стелла мало. Ты знаешь, какая она прижимистая. Но деньги, я слышал, для тебя не главное сейчас?

— Спасибо за подсказку, Дик. Я, пожалуй, сама поговорю со Стеллой. А денег мне пока хватает собственных. Ты ведь знаешь, сколько я зарабатывала. В отличие от тебя мне не на кого было их тратить. Даже модная одежда и дорогая косметика доставались мне почти бесплатно. Каждая уважающая себя фирма гордилась тем, что я появляюсь в их нарядах или пользуюсь их косметикой. Выступала, так сказать, в роли живой рекламы, — с некоторой долей сарказма сказала Рейчел.

— Надеюсь, я ничем тебя не обидел? — нахмурился Эндрюс.

— Нет, конечно! Я была рада тебя видеть.

— Я тебя тоже, Рейч. Не забывай меня.

Они обнялись как добрые друзья.

Воодушевленная встречей с Эндрюсом, Рейчел прямиком направилась в журнал «Путеводная звезда». Охранник в холле задержал ее вопросом, куда она так спешит. И только когда Рейчел назвала себя, глаза его округлились, он узнал ее и попытался извиниться. Но Рейчел уже торопилась к лифту, который доставил ее на шестой этаж, где находилась редакция журнала. Сняв очки, она решительно вошла в кабинет Стеллы.

— Милочка! — воскликнула Стелла и бросилась ей навстречу. — Бедняжка ты моя! Я уже знаю, что с тобой приключилось. Господи, какое горе! Твое прекрасное лицо! Как жаль! — Исчерпав запас восклицаний, подходящих к данному случаю, она заговорила нормальным деловым тоном: — Чем собираешься заняться? Может, прибегнуть к помощи хирурга?

— Нет, — отмахнулась Рейчел от ее предложения. — Мне сказали, что ты подыскиваешь себе помощницу.