Раутборд Шугар - Сладость мести

Верхнюю ноту ароматической композиции под названием «Флинг!» образовывал залах бергамота, свежий и зеленый, как юная девушка. Как слепые музыканты, наделенные абсолютным слухом, парфюмеры смешали в определенной пропорции жасмин, айленг-айленг и фиалковый корень, и получился аккорд поверх основной, исходной музыкальной темы, медленной, ленивой и причудливой, как арабески, включившей в себя мирт, амбру, фруктовый экстракт и ладан. Эти экзотические специи, масла и цветочные эссенции и стали важнейшими компонентами ароматической симфонии, ее собственного аромата, заключенного в хрусталь и спрятанного в шафранового цвета коробочку, на которой написано ее имя! Эти мысли так взволновали Флинг, что у нее перехватило дыхание.

В двадцать один год Флинг оставалась настолько девушкой настроения, что, перемерив кучу заказанных специально для нее платьев и так и не выбрав подходящего, вынудила многих модельеров обзавестись собственным платьем «Флинг» для осенних коллекций. Вечерним платьем в стиле «фантази» для этой капризной девушки, которая покидает общество замерших в благоговейном молчании покупателей, журналистов и светских женщин на заключительном показе мод. Девушки, которая прямо с помоста шагнет в мир их воображения. Девушки, которой стоит лишь слегка качнуть бедром, как перед ней откроются любые двери. Манекенщицы, способной обеспечить сбыт шифона, хлопка, твида, саржи и тем самым заложить основы процветания оптовых торговцев и биржевых маклеров. «Новая Брижит Бардо», — так писала о ней «Женская одежда»; «Катрин Денев восьмидесятых!» — восторгался журнал мод «Воуг»; «Искренность и неподдельность!» — констатировал «Эль».

И не в том дело, что она красивее всех остальных: хорошеньких пруд пруди, и по роду профессии Фредерик знал это лучше других. Нет, это что-то такое, чего не увидишь глазами: она лучилась искренностью и жизнерадостностью и заражала ими всех вокруг. Твердо очерченный правильный подбородок придавал ей бесстрашный и несгибаемый вид даже в те моменты, когда она отчаянно робела. Нос был меньше, чем полагается классическому носу, но кончик так весело стремился вверх, а крылья были вырезаны настолько идеально, что этот носик казался подарком судьбы, ибо благодаря ему она всегда выделялась среди остальных симпатичных мордашек. Скулы, высокие, выдающиеся вперед, делали ее лицо объемным на самой неудачной фотографии — одна из причин, почему ее боготворили фотографы. Флинг давала возможность ИМ предстать в наилучшем свете! Но кроме того, они любили ее за понятливость, за то, что она всегда находила время оставить им на память дарственную надпись — с орфографическими ошибками, от которых покраснел бы даже троечник. От ее кожи исходило сияние молодости и здоровья. Она никогда не мучилась кокаиновым похмельем: свободная от пристрастия к наркотикам, она не нуждалась в кокаиновых инъекциях для поддержания нужного веса.

Флинг воплощала в себе идеал грядущих девяностых годов. Однако, большеротая и полногрудая, она держалась с людьми как последняя дурнушка в классе, донельзя довольная, что ее считают славным парнем и не более того. Впрочем, в своей средней классической школе, содержавшейся на средства местной общины церкви Тела Христова, она и в самом деле слыла за уродину: долговязая, безумно грудастая, а уж рот! — полные, как на картинке, губы казались ей не по размеру, как старые платья старшей сестры. Верхняя точка сладострастно изогнутого рта вошла бы в соприкосновение с носом, если бы не его так театрально задранный кончик. А эти ноги! Смехотворно длинные, сужающиеся в щиколотке, — будь у нее еще одна пара таких ног, ее можно было бы смело заявлять на скачках в Кентукки. А почему бы нет? Запросто!

Флинг небрежно и величаво прошлась по комнате и, приблизившись к Фредерику, обняла его.

— Ты способен представить себе такое? Сью Эллен Монтгомери, славная девчушка из Техаса, взяла и подписала с «Кармен» миллионный контракт на рекламу ее продукции! И не просто каких-то там духов, а своего собственного аромата, который, как и она, называется «Флинг!». Фюйть! — И она отбросила влажное после принятого душа полотенце и нагая, во всей неотразимости своего тела, еще раз изобразила, как позирует для Виктора Скребнески, а секундой позже — с выставленным вперед бедром и протянутой вперед и вверх рукой — для рекламы фотообъективов «Скавулло».

— Я хочу стать настоящей фотомоделью! И тогда я возьму и выплачу всю арендную плату за квартиру! — засмеялась она, позируя перед зеркалом с флаконом в руке.

— О Боже! — Фредерик торопливо набросил на нее полотенце. — И я даже знаю, когда. Боюсь, однако, что мокрые волосы и полное отсутствие макияжа — совсем не то, что вам необходимо для сегодняшнего вечера, мисс Флинг. Ладно, в любом случае при помощи прекрасных снадобий и прочих фантастических вещей из моего саквояжа с секретом ты засияешь ярче солнца, даже если комната будет набита звездами.

«Если тебе вообще понадобятся мои услуги и мое мастерство», — подумал он с грустью и шлепнул первую порцию карменовской косметики на ее поразительно гладкую кожу.

— Легкий матовый макияж, — сообщил он и глотнул шампанского «Роудерер Кристл» из початой бутылки, стоявшей посреди беспорядочно разбросанных спреев и влажных косметических губок.

— Давай позовем Кингмена. — Она импульсивно потянулась за трубкой.

— Не теперь, сладкая моя. Нам нужно еще сделать тысячу вещей, — сказал он, фыркая при каждом слове.

Фредерик обожал Флинг. «Красотка» — так главный бухгалтер Форд Моуделинг Эйдженси называл ее, прежде чем набрел на ее нынешнее фирменное имя. Фредерик и Флинг были неразлучны, как сиамские близнецы, но в то же время он ощущал себя как бы защищенным от ее чар. Флинг считала, что все люди вокруг милы и добры и питают к ней только самые лучшие чувства; она просто была не способна видеть в ком-то зло. Простота, как давно решил для себя Фредерик, являлась одной из составляющих ее обаяния. И вот эта наивная крошка в двадцать один год вляпалась — подпала под воздействие чар самого беззастенчивого из воротил Уолл-стрита, угодила в сети сорокалетнего, давно женатого финансиста, который подарил Флинг ее собственный аромат, ее собственный престол в парфюмерном царстве, подобно тому, как другие сильные мира сего дарят своим подружкам бриллианты или загородные коттеджи. Только вот проблема: выход на рынок с новым видом парфюмерной продукции — крайне дорогостоящая для него и его компании операция. Если, конечно, не рассматривать новый аромат как предполагаемый источник прибыли.

Фредерик тщетно пытался закрыть своим телом телефонный аппарат. Но Флинг уже набирала номер личного телефона, спрятанного в ящике для сигар в кабинете Кингмена Беддла, нового владельца и председателя «Кармен Косметикс». Фредерик ненавидел Беддла. Просто-напросто не верил ему. Новый герой Уолл-стрита был женат на одной из самых респектабельных и светских женщин Нью-Йорка, и в то же время всем было известно, что он содержит на стороне совершенно непотребную любовницу. Что ему надо от этого красивого и наивного ребенка? Вздохнув, Фредерик взялся за губку. А в телефонной трубке между тем послышались короткие гудки.