Дана Хадсон - Когда догорает закат

Следивший за ними издали хозяин немедля подлетел и подал счет. Засмеявшись быстроте его появления, Ник взял в руки поданный ему листок. Удивившись, что итог проставлен в английской валюте, вытащил из портмоне аккуратную бумажку достоинством в пятьдесят фунтов стерлингов. У Джоанны внезапно закружилась голова и задрожали пальцы. Стараясь справиться с нахлынувшими воспоминаниями, она низко наклонила голову и сжала зубы. Пятьдесят фунтов! Воспоминания налетели такой ошеломляющей волной, что она несколько минут не могла нормально дышать и лишь судорожно хватала воздух, боясь задохнуться.

Ник наконец перевел смеющийся взгляд на жену и испугался. Она была так бледна, что казалась неотличимой от вымощенного грязно-серым камнем пола.

— Что с тобой?

Она вскинула на него посеревшие от душевной боли глаза.

— Пятьдесят фунтов платят проституткам за их услуги. Но зачем ты на мне женился? Замучила совесть?

Ник быстро огляделся. На них никто не пялился, но он все равно поднялся и заставил встать жену. Ухватив ее за локоть, повлек к дому, не давая сказать ни слова. Лишь оказавшись в гостиной бунгало, повернулся к ней и взял за руки.

— Вот как ты об этом думаешь? — Ник был напряжен, даже суров. — Поверь мне, ты не права. Я просто сорвался с катушек, когда вообразил, что ты легла в мою постель ради денег. Пойми меня, мне до тебя никто так не нравился, и вдруг я слышу такое, что просто всю душу переворачивает. Мой разум захлестнула ревность и злость, я не осознавал, что делаю. Мне очень жаль, что я так поступил с тобой, но ведь я попытался все исправить. Ты же понимаешь, что я тебя люблю. По-настоящему люблю. Я доказывал тебе это каждым своим вздохом.

Он посмотрел ей в лицо ищущим взглядом, надеясь, что она, прощая его глупость, бросится ему на шею, но Джоанна, казалось, и не слышала его слов. Отобрав у него руки, она приложила ладони к горящим щекам.

— Мне стыдно. Боже мой, как мне стыдно! Почти как тогда, когда ты заявил, что просто мстишь мне неизвестно за что. Из-за родителей, попросту бросивших нас с братом, я всегда считала себя недостойной ни любви, ни привязанности, но ты мне наглядно доказал, что я недостойна даже элементарного уважения. — Внезапно выпрямившись, она кинула на него горящий гневом взгляд. — Но больше я никогда не буду поступать, повинуясь чужим правилам. Теперь я буду жить исключительно по своим. И первое, что я сделаю, — потребую развода. Объясню адвокату, что ты воспользовался моей амнезией, и, надеюсь, брак аннулируют.

Ник посерел. Такого он не ожидал даже в самом дурном сне.

— Но я же объяснил тебе, почему так поступил…

Взгляд у нее стал жестким, как удар ножа.

— Ну да, объяснил. Обо мне там не было ни слова. Только «я», «мне», «у меня». Ты и не меня любишь, а свою любовь ко мне. Как же, пожалел несчастную, никому не нужную девчонку…

Ник поморщился.

— Похоже, когда ты в таком настроении, разговаривать с тобой бесполезно. Думаю, нам нужно взять тайм-аут. Пойдем лучше спать… — И пошел в душ, сердито помахивая руками, будто стряхивал попавшие на них капли воды.

Вернувшись, обнаружил, что спальня закрыта. Надувшись, будто Джоанна его подло обманула, пошел во вторую спальню и лег на свежие простыни. Не спалось, и он стал обдумывать свои слова. Конечно, он был грубоват, надо было бы помягче, но она была явно не права. Что такого уж особенного он совершил, уговорив ее выйти за него замуж? Просто боролся за свою любовь. Ничего постыдного в этом нет. Но почему тогда на душе так погано?

Решив наутро еще раз поговорить с женой, наконец-то заснул и всю ночь видел кошмары, заставлявшие его нервно всхлипывать и вертеться на мягкой постели.

Проснулся он от громкого стука в дверь. Резко сел на кровати, повертел головой, стараясь разогнать сонный дурман, и хрипло разрешил:

— Войдите!

В комнату просунула кудрявую голову Мейни и робко спросила:

— А куда полетела миссис?

Ник не понял.

— Куда она полетела?

У Мейни от возбуждения засверкали черные глазки. Похоже, сейчас она сообщит этому надменному белому господину сногсшибательную весть.

— Миссис улетела на самолете мистера Патти. Наверное, сейчас она уже в Виктории.

Почувствовав, как виски сжало огненной болью, Ник вновь откинулся на подушки, растирая лоб ладонью. Это было хуже, чем полет в пропасть. Похоже, он обидел ее гораздо больше, чем думал. Джоанна не из тех, кто демонстрирует мнимые обиды, да еще таким образом. Что ж, надо собираться обратно в Англию и мириться с женой. Конечно, у него все получится — а иначе зачем ему жить?..

От потного крупа лошади шел густой пар. Передав ее груму, Джоанна быстрым шагом пошла в дом, стараясь не замерзнуть. Ноябрь в этом году был слишком холодным, чтобы стоять на ветру. Приняв душ, она спустилась в гостиную и вновь столкнулась с непонимающим взглядом Эшли.

Если быть честной, то хозяйка здесь, конечно, Эшли, а она, Джоанна, только гостья. Хотя Джулиус и говорит, что сестра может жить здесь, сколько захочет, но рано или поздно ей придется отсюда уехать и устраиваться на новом месте. Только вот где?

Эшли, в джинсах, свободной клетчатой рубашке и невысоких мягких сапожках со скошенными каблуками, точь-в-точь ковбой на американских ранчо, подошла к ней. Они с Джоанной каждое утро выезжали лошадей, поэтому уже виделись ранним утром. Но сейчас Эшли была встревожена и недовольна.

— Джоанна, сколько ты будешь прятаться от своего мужа? Он приезжал сегодня, и Джулиус снова был вынужден соврать, что не знает, где ты. Чего ты боишься?

Джоанна пожала плечами.

— Не знаю.

С нескрываемым возмущением Эшли взмахнула рукой.

— Но почему? И не говори мне, что просто не хочешь с ним говорить. Признаю, он поступил не слишком благородно, воспользовавшись твоей амнезией, но, если честно, то я тоже не упустила бы такой выгодный для меня случай. Да и какой по-настоящему влюбленный поступил бы иначе?

Джоанна передернулась. Ей не хотелось говорить о том, что предшествовало амнезии. Жестокость Ника тяжким бременем лежала на ее памяти, искажая все его последующие поступки. Если бы он ухаживал за ней как обычно…

Но, вполне возможно, что Эшли и после этого продолжала бы защищать Тайлера. Она известная авантюристка, и не скажешь, что дочь графа, высокородная леди. Хотя вряд ли это словосочетание можно применить к Эшли. Джоанна не знала более равнодушного к титулам и авторитетам существа. Познакомившись с Джулиусом на какой-то молодежной вечеринке, она сразу решила, что Бэрд — именно тот, кто ей нужен.

Поскольку ее отец никогда не одобрил бы этот брак, она уговорила Джулиуса просто пожить вместе, чем здорово разозлила неуступчивого графа. За это раздосадованный папаша решил лишить ее любимого детища — небольшого, созданного ее руками конезаводика, объявив о продаже поместья, где он находился. Пытаясь спасти любимое дело подруги, Джулиус и старался поднять цену за свой завод, но, если бы не нелепая случайность, бросившая Джоанну в объятия Ника, вряд ли бы в этом преуспел.