Филлис Холлдорсон - Вот так каникулы

Грей не давал о себе знать до самой субботы, хотя все это время Ева ждала его телефонного звонка или звонка в дверь. Она хорошо помнила его обещание связаться с ней только после разговора с менеджером телестудии, который был в отъезде и должен был вернуться через несколько дней. Но Еве казалось, что после такого поцелуя…

Она старалась отгонять от себя подобные мысли. Видимо, «такой поцелуй» произвел впечатление только на нее, оставив Грея равнодушным.

А чему она, собственно, удивляется? Грей дал ей ясно понять: несмотря на то что увлекся ею, он предпочитает оставаться холостяком.

Солнечным субботним утром Ева пила кофе и разгадывала кроссворд. Начались каникулы, и она решила в этот день делать только то, что хочет. А как же стирка? Ева подняла руки, потянулась и встала. Она собиралась почитать новый роман Стивена Кинга. Ничего, его можно будет читать и в прачечной в ожидании выстиранного белья.

Сложив белье и одежду в корзинку, Ева уже собиралась выйти из дома, когда раздался звонок в дверь. В ее воображении возник образ Грея. Она вся напряглась, но тут же заставила себя расслабиться. Это не он. Он не мог прийти. Во-первых, была суббота и он, вероятно, проводил ее с Тинкер. Но даже если в эту субботу Грей был один, он не решился бы прийти, предварительно не позвонив.

С корзинкой в руке Ева поспешила к двери и открыла ее.

На пороге стоял Грей. Без Тинкер.

— Грей! — воскликнула Ева. — Я не ожидала тебя… Пожалуйста, входи.

— Знаю, что не ожидала. Извини, но я не смог позвонить тебе. Мне показалось, что-то случилось с твоим телефоном. Я даже сообщил об этом в телефонную компанию, но там мне ответили, что у них проблема с линиями в этом районе. Раз я не смог дозвониться, то решил заехать. Если я тебе помешал…

— Нет-нет, ничуть, — солгала она.

Хотя, конечно же, все вышло не слишком хорошо. По крайней мере, она оказалась в неловком положении. Если бы она знала о его приходе, она бы оделась понаряднее, а не стала бы натягивать на себя удобные старые джинсы, выцветшие от многочисленных стирок и плотно облегавшие ее, да видавшую виды майку, которую давно пора было выбросить.

— Я собиралась в прачечную, — объяснила она, отступая назад и пропуская Грея.

Да, подумала Ева, в прошлую встречу она постаралась произвести на него впечатление привлекательной, изысканной, сдержанной, деловой женщины. После сегодняшнего визита Грей, вероятно, запомнит неряху в старых джинсах со всклокоченными волосами в неубранной квартире.

— Не хочу нарушать твои планы, — сказал он, не решаясь войти и остановившись у двери. — Я могу прийти в другой раз…

— Стирка может подождать, — сказала Ева, ставя корзинку на пол рядом с диваном. — Входи, выпей чашечку кофе.

— Ну, если так… — сказал он, шагнул вперед и закрыл за собой дверь.

Грей прошел за Евой на кухню. Последние пять дней он с трудом удерживал себя от встречи с этой женщиной, но в конце концов не выдержал. Он нарушил данное себе обещание в отношении ее и вопреки здравому смыслу пошел на поводу у своего желания.

И сейчас он любовался Евой и не мог оторвать от нее глаз. Какое же это испытание — только смотреть на нее и не сметь прикоснуться! — размышлял Грей.

Ева остановилась у стола на другом конце просторной кухни, взяла лежавшую на нем газету и стала ее складывать.

— Извини за беспорядок. Проходи, садись. Я принесу кофе.

Заметив, что Ева смущена, Грей попытался успокоить ее:

— И это ты называешь беспорядком? Ты бы видела мой дом! Раз в неделю ко мне приходит домработница, а в остальное время в доме все перевернуто вверх дном.

Ева улыбнулась, и Грей почувствовал, как царившее в атмосфере напряжение постепенно стало ослабевать.

— Это неправда. Я знаю. Я была в твоем доме. Помнишь? В нем не было ни пылинки.

— Да, именно в тот день и приходила домработница.

Они оба засмеялись. Ева подала Грею кружку с кофе и села за стол.

— Так что ты мне хотел сказать?

— Я поговорил с Полом Нортоном, нашим менеджером, о вашей рекламе. Мне показалось, что это его заинтересовало. Он сказал, что должен все проверить и, если дело обстоит так, как я ему представил, он передаст материал в юридический отдел. Если они одобрят, реклама пойдет в эфир.

Еву переполняло чувство благодарности. Она, сама того не сознавая, схватила его руку и поднесла к губам.

— О, Грей, как я тебе благодарна! — сказала она, целуя его ладонь и запястье.

«Это всего лишь знак благодарности», — сказала она себе. Но Грей воспринял ее жест иначе. Он поднял ее со стула и усадил к себе на колени.

— Если ты хочешь поцелуев, будь готова к последствиям, — прошептал он и прильнул к ее губам.

Не раздумывая, Ева обвила руками его шею и со всею страстью ответила на его поцелуй.

На этот раз все было по-другому. Он не держал ее будто хрупкую фарфоровую статуэтку, которая может разбиться. Грей обнял ее как желанную женщину, которую хотел лучше узнать, с которой жаждал близости. Грею не терпелось насладиться этой женщиной, как, впрочем, и Еве хотелось насладиться этим мужчиной.

Грей ласкал Еву с нежностью и жадностью одновременно, но она тем не менее чувствовала, что он сдерживает свою страсть. Ева была благодарна ему и в то же время разочарована. Ей хотелось узнать всю силу его страсти, но подталкивать его на это было бы глупостью с ее стороны. Страсть могла бы выйти из-под контроля. И что тогда?..

Рука Грея лежала на груди Евы. Он осыпал ее лицо поцелуями. Еще крепче прижавшись к нему, Ева ощутила его твердую плоть. О, какое наслаждение — знать, что она смогла его так сильно возбудить!

Коснувшись щекой ее груди, Грей издал звук, в котором было и удовольствие, и боль.

— Я обещал себе, что этого никогда не будет.

— Ты сожалеешь? — прошептала она ему на ухо.

— Сейчас нет. Но потом, когда мне придется с тобой расстаться, буду сожалеть. Вот тогда начнутся мои страдания. Я в этом уверен.

— Со мной будет то же самое, — призналась Ева, отметив для себя, что Грей, лаская ее, ни разу не опустил руку ниже ее талии.

Совершенно очевидно, что он не намеревался соблазнять ее, хотя мог сделать это с невероятной легкостью. Никогда прежде Ева не была настолько готова отдаться мужчине, как сейчас. Ева не сомневалась в благоразумности Грея. И в то же время где-то в глубине души ей так хотелось, чтобы он потерял разум!

Она еще теснее прижалась к Грею, и желание с новой силой охватило его. Но он, собрав всю силу воли, отстранил ее от себя.

— Извини, моя дорогая, но если мы сейчас не остановимся, то я за себя не ручаюсь.

А что плохого в нашей близости? — подумала Ева, стараясь взять себя в руки. Ну, если он решил, что этого делать не следует, то она, конечно, не станет возражать.