Джулия Тиммон - С огнем не шутят

Себастьян вновь поцеловал ее в висок и продолжил:

— Когда я увидел тебя среди членов нашей группы в прошлом году, то внезапно открыл для себя, что отнюдь не освободился от многообразия вызываемых тобой эмоций. Они всегда жили во мне, просто были загнаны куда-то в самые далекие уголки души. Я старательно прикидывался, что ты ничего особенного для меня не значишь, воспроизводил в памяти все, что в изобилии слышал о тебе в университете. Почему? Сам не понимаю. Скорее всего, как ни ужасно это признавать, опять же из трусости. Из нелепой боязни, за которую презираю себя…

— Боязни чего? — тихо спросила Ева.

Себастьян облизнул пересохшие от волнения губы.

— Я множество раз задавался тем же самым вопросом, Ева. И никак не решался честно на него ответить. А теперь устал до чертиков от этих страхов, этой нерешительности. Я прямо скажу тебе, чего боялся все это время и чего теперь ни капли не боюсь…

Глаза Евы расширились, рот чуть приоткрылся.

— Своей любви к тебе, — сказал Себастьян хрипловато. — Я люблю тебя, Ева, и ради этой любви готов свернуть горы. Сегодня, когда судьба подарила мне эту встречу, я хочу рассказать о своем светлом огромном чувстве тебе и всему миру.

Ева шире приоткрыла рот, будто порываясь что-то сказать. Но Себастьян осторожно приложил указательный палец к ее губам.

— Я мечтаю, чтобы ты стала моей женой, Ева. Я хочу купить для нас новый просторный дом и обустроить его таким образом, чтобы в любую непогоду, при любых неудачах нам было бы в нем тепло и уютно. Нам и нашим детям.

— Детям? — Ева вскинула брови и умиленно улыбнулась.

— Да, детям. Если ты согласишься выйти за меня замуж, жить со мной в одном доме, у нас непременно появятся дети. Или… ты не любишь детей?

Ева торопливо покачала головой.

— Еще как люблю!

— Вот и прекрасно. Я тоже. — Себастьян с облегчением вздохнул, как будто вопрос о браке и продолжении рода уже считал для себя решенным.

Несколько минут оба молчали. На Себастьяна, ощущающего себя так, будто долгие годы он нес в душе тяжкий груз и наконец от этого груза освободился, нашло состояние счастливого умиротворения.

Он медленно, с удовольствием вдыхал аромат волос Евы и уже видел себя в мечтах ее мужем, отцом рожденных ею малышей, главой семейства, хозяином дома. На сердце было так светло и радостно, как, наверное, бывает лишь в беспечном детстве…

Но ведь она ничего не ответила мне, подумал вдруг Себастьян и вздрогнул.

— Ева!

Она взглянула на него с испугом.

— В чем дело?

— Ты так ничего и не сказала. Ты согласна? Согласна выйти за меня замуж?

Ева приподняла голову и на протяжении нескольких мгновений, за которые Себастьян успел передумать бог знает о чем, хранила молчание. Потом порывисто обняла его за шею и прижалась к его груди своей — теплой и мягкой.

— Я отвечу тебе, — горячо зашептала она ему на ухо. — Только сначала тоже кое о чем расскажу. Это важно, очень важно.

Себастьян слышал, как ее сердце забилось чаще и беспокойнее, как дыхание сделалось прерывистым и глубоким. Ему хотелось крепче прижать ее к себе, забрать ее тревогу, сотворить что-нибудь такое, отчего явное волнение, внезапно на нее нашедшее, исчезло бы.

Ева собралась с духом и заговорила быстрым сбивчивым шепотом:

— Я тоже… тоже помню тебя еще студентом.

Тогда ты всего лишь… всего лишь нравился мне… Симпатичный стройный паренек с умным целеустремленным взглядом… О тебе отзывались, как об одном из лучших студентов, говорили, что тебе обязана команда своими победами в соревнованиях по футболу…

— Ева, милая моя, неужели ты все это помнишь? — удивленно спросил Себастьян.

— Помню. Только, пожалуйста, тоже не перебивай меня.

— Хорошо.

— Тогда я боялась засматриваться на кого бы то ни было, — продолжила Ева. — Август страшно ревновал меня ко всем, следил буквально за каждым моим вздохом. — Она сглотнула и нервным движением поправила волосы. — Сейчас мне кажется, что, имей я тогда больше свободы, еще в ту пору увлеклась бы тобой…

Себастьян приоткрыл рот, собираясь опять вслух выразить свое удивление, но, вспомнив о просьбе Евы, лишь ласково провел рукой по ее спине.

— Я слишком долго просидела в золотой клетке Августа, — произнесла она с горечью. — После получения степени он увез меня в один из своих замков и не позволял ни работать, ни заводить знакомств. По сути, я и не знала, сидя взаперти, что такое настоящая жизнь, настоящая любовь…

— Разве ты не любила Августа? — осторожно спросил Себастьян.

Ева помотала головой.

— Я ведь рассказывала, ухе, что в юности мне доставляло удовольствие быть окруженной его вниманием. Потом я стала относиться к этому как к само собой разумеющемуся.

А любви, страсти к этому человеку я никогда не испытывала…

Она перевела дыхание и вновь заговорила:

— После того как сбежала от него, я стала жить самостоятельно, устроилась на работу, с головой окунулась в проблемы агентства… О личной жизни даже подумать боялась. Потом поехала в отпуск и встретила тебя…, Молодая женщина замолчала и несколько раз глубоко вздохнула. Продолжать говорить было для нее невероятно сложно, но ей удалось совладать с собой.

— Ты сразу потряс мое воображение, и я испугалась. Я подумала, что не сумею повести себя правильно: не смогу пофлиртовать с тобой, чтобы заинтересовать, пострелять глазами… В общем, пустить в ход те маленькие хитрости, которым все нормальные девушки обучаются в юности…

— Глупышка, — прошептал Себастьян. — Ты прекрасна, какая есть, естественная, открытая, искренняя. Если бы ты научилась «стрельбе глазами» и прочим глупостям, то потеряла бы значительную долю своей прелести.

— Ты так считаешь? — Ева посмотрела на него с недоверием.

— Можешь не сомневаться.

Ее лицо просияло, а секунду спустя стало притворно-строгим.

— Если бы ты только знал, что сотворил со мной во время прошлого отпуска!

— Что? — Себастьян изогнул бровь.

— Я совершенно обезумела. По возвращении домой из желания любым способом отвлечься от мыслей о тебе вышла раньше времени на работу. А поняв, что не в состоянии ничего делать, заявила, что все же догуляю отпуск и уехала в деревню к тете.

Ева рассмеялась, настолько далекими и малозначительными показались ей теперь события того сложного периода ее жизни.

— Мало того, перед возвращением в Глазго я уговорила тетю поехать со мной. Она прожила у меня целый месяц, окружала заботой, готовила разную вкуснятину. А потом заставила рассердиться на саму себя и вернуться к нормальной жизни. Что я и пыталась делать вплоть до твоего неожиданного появления на пороге моей квартиры…

Себастьян молча привлек ее к себе. И так, чувствуя запах и дыхание друг друга, они немного помолчали.