Энн Хэмпсон - Пикирующий орел

— Неправильно прочитала? — переспросил он насмешливо. — Ты не можешь разобрать свой собственный почерк?

Неуверенный смешок слетел с ее губ.

— Я же ужасно пишу, честно говоря, мне иногда трудно разобрать свои каракули… — И Тесса в ужасе поднесла ко рту дрожащую руку. Ведь все всегда восхищались почерком Люсинды! — Нет, обычно я пишу хорошо, т-ты же знаешь. Н-но я держала блокнот на коленях, в-вот и получились каракули. — Все звучало ужасно неубедительно, поэтому Тесса совсем не удивилась, что за ее жалкими потугами выбраться из сложного положения, в которое она попала, наступило долгое молчание.

— Прочитай мне еще раз это письмо, — мягко сказал он, откидываясь на спинку стула.

В отчаянии, граничившем с настоящей паникой, Тесса читала отрывки из письма, которое могла бы написать Люсинда, но, поскольку ей приходилось многое пропускать, предложения выходили не связанными, смысл терялся; когда она замолчала и взглянула на мужа, то увидела, что он сильно нахмурился. Как будто ему, привыкшему слышать ее нежный голос, звучавший как музыка, было неприятно слышать его дрожащим.

— Вот и все, — сказала она. — Кроме конца, разумеется.

— Прочитай и его!

— Конец?

— Конец!

— Я шлю им пожелания любви от нас обоих и подписываю свое имя.

К ее огромному облегчению, Пол больше ничего не сказал, и Тесса поклялась себе, что больше он не застигнет ее врасплох. Она будет писать письма, когда вокруг никого нет, и отсылать их, не говоря об этом ни слова.

Прошло два дня после инцидента с письмом, и Тесса наконец смогла вздохнуть полной грудью. А до тех пор ее не покидало чувство страха и ощущение того, что муж о чем-то догадывается. Но поскольку он ничего не говорил, она решила, что беспокоится напрасно.

— Мы едем в Кирению, — сказал Пол за завтраком. — Мне надо кое-что купить.

— Может быть, я сначала схожу на почту? — спросила она. — Вчера я там не была.

— Такие сходит за письмами. Он все равно пойдет в деревню.

К девяти часам они приехали в Кирению, хотя встали совсем рано, потому что ярко светило солнце и уже в семь часов утра в саду можно было принимать солнечные ванны.

— А что тебе нужно? — спросила Тесса, беря мужа за руку, когда они вышли из машины.

— Отведи меня в аптеку. — Он говорил резко и кратко. — Мне нужно купить что-нибудь от головной боли.

— Так сильно болит? — Тесса почувствовала внезапный прилив гнева против судьбы, природы или чего-то другого неясного, от чего страдает ее муж. Мало того, что Пол ничего не видит, так теперь добавилась эта боль, которая лишает его удовольствия слушать радио; на прошлой неделе он так приглушал звук, что было еле слышно, или совсем выключал его. Накануне вечером Пол выключил приемник и сидел больше двух часов, обхватив голову руками, не двигаясь и не говоря ни слова, а Тесса сидела рядом, не смея нарушить молчание, потому что, когда у мужа начинала болеть голова, его характер становился, мягко говоря, невыносимым.

— Сейчас не болит. Мы на главной улице?

— Нет еще. Я остановилась при въезде, у маленького кафе, где мы как-то были.

— А ближе ты не могла остановиться? — огрызнулся он.

— Все дороги забиты, — терпеливо объяснила Тесса. — Здесь большие проблемы из-за одностороннего движения и. кроме того, — добавила она слегка насмешливо, — на дорогах огромные выбоины и нет никаких указателей, показывающих, как их объехать.

В его ответе не было и тени юмора.

— Если выбоины такие большие, что ты можешь в них попасть, значит, их можно увидеть заранее и объехать. В следующий раз найди стоянку поближе.

— Хорошо. — Она оглянулась. — Не знаю, можно ли парковаться на главной улице.

— Так найди место рядом. Я не хочу идти через весь город, выставляя себя напоказ.

Тесса съежилась от его тона, но удивленно заметила:

— Почему ты считаешь, что выставляешь себя напоказ?

— Я же вынужден держаться за тебя! Тесса грустно улыбнулась.

— Многие пары идут, взявшись за руки, Пол, — мягко сказала она.

— Все видят, что ты держишь мою руку.

— Никто ничего даже не замечает.

— Это ты так говоришь, но я же не идиот.

Наконец они дошли до аптеки. Тесса, сильно побледнев, ввела Пола внутрь. Аптекарь посмотрел на нее и спросил, не больна ли она.

— Нет… это мой муж…

— Хорошо… я сам могу объяснить, что мне нужно.

Тесса высвободила свою руку и встала позади мужа, пока тот разговаривал с аптекарем по-гречески. Тесса наблюдала за выражением лица аптекаря; ей было непонятно, о чем речь, но участие на его лице было очевидно. Он качал головой, как бы пораженный симптомами, которые описывал Пол. Однако, к большому ее удовлетворению, аптекарь достал какое-то лекарство. Расплатившись и купив что-то из туалетных принадлежностей, Пол обернулся, и Тесса подошла к нему.

— Хочешь выпить что-нибудь освежающее? — спросила она, направляя машину к гавани. — За столиками совсем мало народа.

Пол пожал плечами и согласился. Ему было все равно, остановятся они или нет, но Тесса решила остановиться и подъехала к тротуару.

— Море такое спокойное, даже ряби нет, — сказала она, когда они расположились под нарядным разноцветным зонтом, ожидая, пока принесут их заказ. — А сколько лодок, чистых и сверкающих на солнце!

— А на лодках есть кто-нибудь?

У Тессы задрожали губы, она знала, о чем думает ее муж. Там, в Англии, он держал на реке чудесную лодку. Каждое воскресенье они с Люсиндой отправлялись кататься, но однажды Пол пригласил всю семью на уик-энд, и Тесса потом вспоминала эту поездку со смесью радости и боли: хотя путешествие и оказалось приятным, было очень тяжело видеть, с какой любовью и нежностью относился Пол к ее сестре.

— Сейчас никого нет, — ответила Тесса. — Они все пришвартованы.

— Наверное, лодки принадлежат киприотам, живущим в Никосии; они приедут на уик-энд. — Пол пил турецкий кофе. Тесса спросила, не хочется ли ему еще, но он покачал головой. Пол выглядел скучающим и безразличным, уставшим от жизни. — Давай поедем домой.

— Да, хорошо. — Она допила свой стакан и встала. — О, Пол, здесь же есть музей! Давай пойдем туда?

— Не сейчас.

«Может быть, он болен?» — подумала Тесса. Его лицо казалось темнее, чем обычно, — серость проступала сквозь загар. Он выглядел очень утомленным.

— Это развлечет нас — настаивала она. — И внутри, наверное, прохладно.

— Хорошо… как хочешь.

— А ты? — начала Тесса, — Я не хочу…

— Ради Бога, Люсинда, перестань обсуждать все, что мы делаем! Если мы идем в музей, давай пойдем — и хватит разговоров.

Естественно, у Тессы тут же пропало всякое желание идти в музей, но она не осмелилась сказать это Полу и взяла его за руку. Они перешли улицу, поднялись по ступенькам и вошли в музей, который находился на улице рядом с гаванью.