Люси Дейн - Подари мне любовь

Не прерывая поцелуя, Дейв провел большим пальцем по отвердевшему соску, и Дженни издала сдавленный стон. Все ее тело словно объяло пламенем, а между ног будто плескалось огненное озеро.

Продолжая ритмично ласкать сосок, Дейв прижался к Дженни бедрами, и она почувствовала, что его мужская плоть тверда.

С новым страстным стоном она обвила шею Дейва руками — в правой все еще была зажата дужка ненужных очков — и прижалась к нему всем трепещущим телом…

Но в этот миг он вдруг отстранился и отступил на шаг, тяжело дыша.

Несколько мгновений они с Дженни смотрели друг на друга, потом Дейв хрипло произнес:

— Вот так!

Затем повернулся и быстро пошел по тропинке в сторону кладбища. Вскоре деревья скрыли его из виду.

Оставшись в одиночестве, Дженни поправила одежду, протерла краем футболки очки и нацепила их на нос. Затем дрожащими руками поправила парик.

Боже мой, что же это происходит?! — взволнованно думала она. Третий поцелуй за сутки! Но почему? Откуда это взялось? Может, Дейв прав, и я сама не осознаю размеров собственной чувственности? Но почему она проявилась только сейчас, причем так бурно?

Похоже, ты зашла в тупик, дорогуша.

Верно… И как же мне теперь быть?

На следующий день утром Дейв уехал в Лондон.

Из окон гостиной Дженни смотрела вслед его светло-сиреневому «вольво», пока тот не скрылся из виду.

Надеюсь, теперь все наладится, подумала она.

И действительно, ее жизнь в Блэквуд-холле как будто начала понемногу входить в колею.

Все больше времени Дженни проводила с Эстер, и та все сильнее привязывалась к ней. Дни текли медленно, размеренные, похожие один на другой.

Завтракать Дженни понравилось на кухне, в обществе Софи, а порой и Молли. Эстер спускалась в столовую только к ланчу. Позже Дженни измеряла ей давление, делала косметический массаж. Иногда они гуляли перед ужином в дубраве. Эстер рассказала Дженни множество историй, связанных с Блэквуд-холлом и его обитателями, показала семейный фотоальбом. Так Дженни впервые увидела снимок своего настоящего отца. Пару раз ей звонила Нора, справлялась о том, как идут дела. Дженни рада была сообщить, что все в порядке и между нею и Эстер установились хорошие отношения.

Но не было дня, чтобы Дженни не вспомнила Дейва.

Примерно дней через восемь после его отъезда Эстер позвонили из косметологической клиники профессора Жиро. Звонок раздался, когда Дженни находилась в комнате Эстер, поэтому разговор происходил при ней.

Ассистентка профессора сообщила, что для Эстер приготовили палату и та может прибыть для обследования.

— Приятное известие, — с воодушевлением произнесла Эстер. — Завтра же и отправлюсь к вам. Да-да, ждите.

— Все-таки вы решили пройти это обследование? — осторожно спросила Дженни по окончании телефонного разговора.

— Конечно, дорогая. Ведь пластической операции мне не миновать. И скорее всего, не одной. Сама видишь, возрастные изменения дают о себе знать.

— Но мы только начали делать массаж, — заметила Дженни, усиленно соображая, как удержать Эстер от поездки в клинику. — Может, сначала дождетесь его результатов?

Эстер слабо улыбнулась.

— В моем возрасте ожидание непозволительная роскошь. Приходится действовать наверняка. Меня бросает в дрожь при мысли, что пройдет еще несколько лет и я превращусь в старуху с дряблой, похожей на кожуру сушеного яблока кожей.

— По-моему, вы рисуете себе чересчур мрачные картины. И вообще слишком много размышляете о старости. Это естественный процесс, на который многие не обращают внимания. А если и обращают, то лишь отчасти.

— Сколько тебе лет, Дженни? — спросила Эстер.

— Двадцать три года. А что?

— То самое, — усмехнулась Эстер. — Когда доживешь до моих лет, начнешь рассуждать по-другому.

Дженни пожала плечами.

— Ну, не знаю… Может, вы и правы. Одна моя подружка уже в двадцать лет начала считать морщины на своем лице и каждый день рождения воспринимает как трагедию. А вот, к примеру, наша соседка всех удивила, выйдя замуж в шестьдесят семь лет. И что-то я не замечала, чтобы ее так уж беспокоило состояние кожи. Иными словами, все относительно. Может, вам стоит оставить грустные мысли и обратить внимание на какого-нибудь приятного мужчину?

Эстер махнула рукой.

— Что ты! Мне уже не до амуров. А пластические операции я делаю только для того, чтобы чувствовать себя полноценным человеком. Чтобы друзья и родственники не судачили за моей спиной о том, как скверно я выгляжу.

— Неужели судачат? — нахмурилась Дженни.

— Поверь, при встрече только и делают, что присматриваются ко мне, — сердито произнесла Эстер.

Дженни на минутку задумалась.

— А вы не преувеличиваете?

— Дорогая моя, кому об этом лучше знать? — В голосе Эстер послышались нотки раздражения.

— Да-да, конечно, — поспешно кивнула Дженни. Затем, видя, что переубедить Эстер не удается, добавила: — Делать нечего, давайте помогу вам собраться. Что вы возьмете с собой в клинику?

Звонок матери застал Дейва в его лондонской квартире в Найтсбридже.

За минувшие дни ему удалось полностью уладить размолвки с членами рок-группы «Торнадо». Те поняли, чего добивается Дейв, и по здравом размышлении пришли к выводу, что он прав. В первый же день после его приезда в студии начались репетиции, и к концу недели группа зазвучала по-новому — более выразительно, динамично. Ощутив перемену, парни повеселели и стали поглядывать на Дейва с уважением.

Сам же он вскоре решил оставить их на время, чтобы не оказывать постоянного давления. Да и особой надобности в его присутствии пока не было.

Дейв сидел за ланчем, читая свежий номер «Дейли ньюс», когда зазвонил его домашний телефон.

— Да? — сказал он, сняв трубку.

— Здравствуй, сынок.

— Привет, мама. Как у тебя дела? Как самочувствие? — Дейв знал, что прежде всего Эстер следует спросить о состоянии здоровья, потому что эта тема волнует ее больше всего.

— Дела идут нормально, и чувствую я себя относительно неплохо. А ты как?

— У меня тоже все в порядке. Ты хотела что-то сказать, мама?

— Да. Мне позвонили из клиники профессора Жиро и сказали, что готовы принять меня на обследование. Если результаты окажутся положительными, можно будет начать серию пластических операций.

Дейв нахмурился.

— Ты все-таки решила вновь прибегнуть к ним?

— Да, сынок. Иного выхода нет. Время идет, а я, знаешь ли, не молодею… — Эстер грустно рассмеялась.

— Напрасно ты так говоришь, мама. Для меня ты всегда…

— Знаю, сынок, — прервала его Эстер. — И благодарна тебе за доброе отношение. Ты всегда прощал мне маленькие слабости и поддерживал в трудную минуту.

Дейв насторожился.

— Мама, ты меня пугаешь! Что за минорные настроения?