Эмма Голдрик - Проделки малышки

Вот за этим занятием Гвен их и застала, когда заглянула к ним в комнату.

Сестра Джеба выглядела сейчас лет на десять моложе, чем утром на их свадьбе. Одетая в брюки с белой блузкой, аккуратно причесанная, она улыбалась той особенной улыбкой, которая делала их с братом такими привлекательными.

— Мэг, ни за что не догадаешься! — Гвен закружилась в пируэте. Затем наклонилась над малышкой и пощекотала ей животик: — Какие мы хорошенькие!

— О чем это я никогда не догадаюсь? — спросила Мэг, а про себя подумала: что же заставило Гвен сменить неприязнь к детям на безграничное обожание? — Ума не приложу, скажи лучше сама! — предложила она.

— Уэнделл и я…

Гвен могла не продолжать, все и так ясно. Дело идет к флердоранжу и свадебным колоколам.

— Он понял, почему я… не смогла тогда, в первый раз, и терпеливо ждал все эти годы, и…

Тут малышка пнула Мэг пятками и, довольная, радостно загулила.

— …мы решили пойти, — продолжала Гвен, — в столицу округа и попросить судью Патриджа оказать нам честь и…

— И мама, и брат, и я — все в сборе, — перебила ее Мэг. — Не лучше ли тебе поговорить с преподобным Стэнтоном? Такой необычный месяц — сразу две свадьбы. Вдруг он согласится сыграть вторую за полцены?

— Какая ты наивная! — сказала, давясь от смеха и рухнув на кровать, Гвен. — Это только для молоденьких влюбленных и девственниц — ни то ни другое ко мне не относится. Я даже одеваться во все белое не собираюсь. Кстати, давай я помогу тебе снять подвенечное платье.

Застежка платья Мэг — «молния», идущая вдоль всей спины, — была скрыта декоративной планкой с нашитыми на нее крохотными пуговицами-жемчужинками. Мэг несколько раз пыталась расстегнуть «молнию», но тщетно — ее заедало. Теперь же, с помощью проворных пальцев Гвен, замок легко пошел вниз, и платье соскользнуло на пол.

— Если не наденешь белое, то признаешься, что не девственница. В обряде венчания нет такого требования, чтобы жених и невеста признавались в своих грехах. Все, что вам нужно, так это поклясться любить и почитать друг друга в болезни и в здравии…

— …пока смерть не разлучит нас, — прошептала Гвен. — Я помню эти слова. В церкви вы выглядели так, словно смерть вот-вот разлучит вас, сразу же после венчания.

— Не выйдет! — сказала Мэг. — Он жив-здоров, и я с радостью стану почтенной дамой, матерью семейства, как моя бабушка. Она совершенно справедливо считает, что все Лейси святые!

Вне всякого сомнения, Гвен была истинной сестрой Джеба. Подмигнув золовке, она со смехом сказала:

— Ну конечно, мы все святые!

Когда через несколько минут в комнату вошел Джеб в сопровождении Рекса, шедшего за ним по пятам, все три женщины весело смеялись.

— Над чем смеемся? — спросил он.

— Долго рассказывать. А где мама? — поинтересовалась Гвен.

— Я отправил ее на весь вечер в ресторан «Урбанна», пусть подумает о предложении, которое я ей сделал.

— Интересно, что же это за предложение? — сказала Мэг.

Но тут Элинор, лежа в своей кроватке с поднятыми вверх ножками, стала бить пяткой о пятку. Гвен так и покатилась по кровати, умирая со смеху, хотя Мэг было не до смеха. Она прошла вдоль кроватки, привстала на цыпочки, обвила шею Джеба руками и так крепко его поцеловала, что он с трудом устоял на ногах.

— Курочка снесла золотое яичко, — нрошептал он, переводя дыхание. — Где ты научилась так целоваться?

— У меня замечательный учитель, — сказала Мэг гордо, — молдавский герцог!

— Подумаешь, герцог, — возразила Гвен, — да мы дадим сто очков вперед любому в умении целоваться! Скажи, братец, какое предложение ты сделал моей матери?

Джеб пристально посмотрел на сестру.

— Я сказал твоей матери, что собираюсь объявить ее расточительницей и запретить распоряжаться моими деньгами по доверенности.

— Признаться, все так и есть, — сказала Гвен. — А дальше что?

— Я положу на ее имя неприкосновенный вклад, с которого она сможет снимать только проценты. Эти проценты и будут отныне ее единственным средством к существованию, и больше никакой помощи от меня она получать не будет.

— Боже мой, и ты думаешь, что на эти жалкие гроши она сможет жить в Париже? Уж она-то найдет лазейку обойти ограничения, и не раз!

— Это ей не удастся, — сказал Джеб. — Прежде всего, с Парижем у нее покончено. В Мемфисе у нас дом, доставшийся в наследство от дедушки, вот там она и будет теперь жить. Не согласится — откажу в денежном содержании. А доверенность я оформлю на нашего адвоката Гарри Денверса.

— Мы с Уэнделлом тоже не сможем ей помогать — сами будем жить только на жалованье полицейского, пока он не закончит колледж. Я тебе не говорила, что Уэнделла зачислили в Юридический колледж штата Виргиния? Он будет учиться на вечернем отделении. Он хочет стать адвокатом, и, может, — как знать! — настанет время, когда тебе понадобится второй адвокат, братец, и ты возьмешь Уэнделла на потрясающую зарплату, намного меньшую, чем те деньги, которые я выбиваю из тебя последние семь лет!

Джеб почесал в затылке и обнял Мэг.

— Да, и еще, милая, Гарри договорился, что в следующий понедельник мы пойдем в суд для удочерения Элинор Фрэнсис, — сообщил Джеб.

Мэг была растрогана до слез.

— Т-ты… — от волнения она стала заикаться. — Ты уладил все проблемы в нашей семье! Какой ты замечательный человек, Джеб Лейси! — она посмотрела на мужа с таким обожанием, что ее золовка едва не расхохоталась.

— Пойду к Уэнделлу, — заявила Гвен, вставая. — Он хочет рассказать о нас отцу и матери. Думаю, мне не помешает взять малышку с собой. Будет гораздо легче объясняться с будущей свекровью, держа на руках такую прелестную девчушку.

Но другая пара была настолько поглощена друг другом, что полностью утратила способность замечать что-либо вокруг.

Попался, сокол, в мои силки! — подумала Мэг, чувствуя сквозь тафту платья его тепло, и по спине ее побежали мурашки. Джеб внезапно оторвался от упоительного занятия и крикнул сестре:

— Прихвати с собой еще и собаку!

Элмер Картер, фронтовой товарищ Джеба, предоставил ему и Мэг старый, видавший виды, но все еще надежный катер. Он стоял на якоре как раз у того места, где на высоком берегу красовалась усадьба, известная под названием «Роузджил». На противоположном берегу хорошо был виден свет в окнах дома бывшей таможни, где Элинор Фрэнсис Лейси безмятежно спала под неусыпным надзором Гвен и ее дорогого Уэнделла Стюарта.

Официальное закрытие фестиваля состоялось в десять часов вечера, и сейчас, во втором часу ночи, улицы были безлюдны и только круживший от ветра мусор в центре города напоминал о прошедшем празднике.

На небе — ни облачка. Молодой месяц с трудом узнал обычно чистенький городок, самый чистый в штате Виргиния. Но таким он станет только завтра. Завтра и каждый день, вплоть до следующего ноября, когда наступит время нового праздника устриц.