Глория Даймонд - У истоков любви

— Полагаю, он приходил не танцевать, Кэрол, — сухо ответила она и выключила верхний свет. — Давай лучше забудем о нем. Пора спать, завтра уже наступило.

Она закрыла дверь, не слушая протестов Кэрол, и направилась к своей комнате. Кэрол такая очаровательная, столько в ней наивной романтичности. Гарри и его друзья по карточному столу скоро закружат над ней, как стервятники. Что-то надо делать… Но что? В права наследства она вступит только через три года, а если попытаться увезти отсюда Кэрол без разрешения Гарри… Мелани потерла глаза и постаралась выбросить все из головы. Она слишком устала, чтобы решиться на что-то сегодня ночью. Не пройдя и половины длинного коридора, она услышала внизу какой-то шум и тихое проклятье. Сердце у нее сжалось.

— Гарри! — Она на мгновение прислонилась к полированным деревянным панелям коридора и, собравшись с силами, повернула к залитой лунным светом лестнице. — Я все выбросила, Гарри! — крикнула она с вызовом.

Почему до сих пор ее, взрослого человека, так пугает очередной скандал с отчимом? Их мать умерла три года назад, и все это время она успешно справлялась с заботами о Кэрол и о себе, вот только пьянство Гарри становилось невыносимее с каждым месяцем. И все равно сердце билось учащенно, пока она, не чуя под собой ног, спускалась по ступенькам.

— По моей просьбе миссис Файлоу выбросила из дома все бутылки.

Она помедлила у лестницы и прислушалась. Ни шороха, ни взрыва негодования. Она знала, что отчим в библиотеке, но там было по-прежнему темно, наверное, он затаился, но мог взорваться гневом в любой момент… Звуки шагов… Она втянула голову в плечи, но вместо бешеного рыка, который ожидала услышать, ей послышалось… как будто… приглушенное хихиканье… Невероятно! И тут она разглядела в дверях очертания двух фигур, которые почти сливались, словно поддерживая друг друга. Широкие плечи Гарри, гордость бывшего футболиста, трижды в неделю посещавшего гимнастический зал, трудно не узнать. Странно иметь в качестве отчима мужчину, которому еще и сорока нет. Мама, мама, думала Мелани, что же ты натворила!

Она не сразу разглядела ту, что находилась рядом с отчимом, но с представительницами этой категории женщин ей уже приходилось сталкиваться. Тревога моментально сменилась злостью. Мелани пересекла холл и включила люстру. Поток света залил все вокруг, заставив парочку прищуриться. Молодая женщина, более трезвая, пришла в себя первой и лукаво улыбнулась.

— Фу-у, Гарри, это не твоя родительница, она недостаточно стара, чтобы быть твоей мамашей, — изрекла блондинка и уронила голову на широкое плечо Гарри. Все его подружки были блондинками. — Но тон у нее, как у мамаши. — Рука с ярко накрашенными ногтями скользнула за лацкан его пиджака. — Ты был плохим мальчиком, Гарри?

Красивое лицо Гарри было краснее обычного, и сердце у Мелани заныло. Она выдержала взгляд налитых кровью глаз, понимая: не будь здесь сейчас его подружки, гнев отчима был бы страшен. Гарри относился к той категории людей, которые тщательно скрывают свою истинную сущность: учтивый и обходительный на людях, дома он становился совершенно другим человеком. Поэтому никто бы не поверил, что добрейшей души старина Гарри на самом деле грубый и жестокий деспот. Она наблюдала, как, сдерживая бешенство, он прищуривается и криво усмехается.

— Недостаточно стара? — Он закинул руку на обнаженные плечи блондинки. — Не принимай видимое за действительное, Шейла. Может, она и выглядит на двадцать два, но сердце у нее старой девы, высушено и наглухо закрыто. Шейла захихикала. Встретив в ее лице столь отзывчивую слушательницу, Гарри вошел в привычную роль.

— Она вменила себе в обязанность обличать зло во всех его проявлениях. Летучий воинственный крестоносец, голыми руками сокрушающий бутылки с виски. Мы зовем ее суперстарой девой.

Мелани прикусила губу, чтобы не отвечать обидчику в том же духе. Гарри был явно настроен на бурный скандал. Она не доставит ему такого удовольствия. Не глядя в его сторону, она повернулась к лестнице.

— Спокойной ночи, Гарри. Поговорим утром.

— Утром меня здесь не будет, — спокойно ответил он. — Так что прощай, принцесса, а не спокойной ночи. Отбываю на Ямайку, где даже миссис Файлоу не в силах лишить меня любимого напитка.

На Ямайку? Мелани остановилась на лестнице.

— Но ты не можешь… Завтра ты должен быть здесь, — растерянно сказала она, повернув к отчиму побледневшее лицо. — На утро назначено заседание Совета директоров и членов правления. Ты забыл?

Злобное удовольствие исказило черты его красивого лица.

— Не забыл, принцесса, а отменил. — Гарри зевнул с нарочито скучающим видом. — Заседание можно отложить, а удовольствия никогда!

Разозлившись, она повела себя непоследовательно, спустившись на две ступеньки.

— Но, Гарри, эта встреча очень важная. Ведь предстоит обсудить мое вступление в должность… помнишь, мы решили…

Она замолчала, пораженная довольной улыбкой, в которой расплылись тонкие губы Гарри. Его можно было считать кем угодно — развратником, пьяницей, но только не дураком. Она оскорбила его, и он ей блестяще отомстил — всеми делами семейной фирмы заправлял он. Вся сеть дорогих ресторанов, созданная ее отцом, будет находиться под его контролем еще три года, если раньше она не выйдет замуж.

Да, ничего не скажешь, месть великолепная, ей остается только проглотить горечь поражения. За эти годы он узнал ее уязвимые места — дело отца и младшая сестра. Он без зазрения совести пользовался этим в своих интересах.

Его широкие плечи тряслись от беззвучного смеха.

— Понимаешь, принцесса, я передумал. Ты еще не готова к тому, чтобы справиться с таким делом, и я отдал предпочтение Ванессе Клири.

Ванессе Клири! Мелани сжала зубы, чтобы не разразиться насмешливой тирадой. Ванесса Клири, у которой за плечами всего лишь год работы помощником менеджера, чьи достоинства ограничиваются фигурой, похожей на песочные часы, и умением льстить начальнику, получит это место?! Ванесса, чье представление о ресторанах — это минимум шелка и максимум разрезов, возгласит самый крупный отдел рекламы? Гнев забурлил в ней словно гейзер. Сеть респектабельных, первоклассных ресторанов фирмы «Бишоп» была любимым детищем в индустрии ее отца. Это была его радость и дело всей его жизни. Теперь это дело по наследству должно перейти к ней. Как истинная Бишоп, она любила это дело и разбиралась в нем. А этот человек продолжал держать ее клерком в отделе рекламы, где она впустую растрачивала себя на рассылку проспектов о новых блюдах и организацию рекламных акций.

— Она набирается опыта, — обычно с улыбкой говорил Гарри, упиваясь своей властью.