Терри Лоренс - Свет в ночи

— Знаешь, у меня не было сестер.

Она снова шмыгнула носом.

— Этого я не знала.

— Единственная женщина, с которой я жил вместе, — это была Карла. Однако я помню, что в такие моменты женщинам помогает массаж спины.

Ее смех еще был сдержанным, но, по крайней мере, это больше походило на смех, а не на всхлипывания.

— Этот урок ты прекрасно усвоил. Ощущение великолепное.

— Тогда я не стану останавливаться.

Он продолжил растирание, мрачно улыбнувшись тому, как эта фраза прозвучала бы в другом контексте. Ему не хотелось думать о том, насколько она ему нужна и как давно он не обнимал женщину. Конечно, между массажем и интимными ласками огромная разница, но, к собственному изумлению, он понял, что ему это неважно. Если она ему позволит, он готов прикасаться к ней всю ночь напролет.

Поднимаясь по ее спине, он начал массировать ей плечи, потом перешел на руки.

— Они у меня не болят, — пробормотала она.

— Да? А вот здесь болит? — Бен провел ладонями по ее плечам и начал разминать напряженные мышцы у основания шеи.

Она застонала и откинула голову назад.

— Как ты догадался?

— По чистой случайности.

И по собственному опыту. С того первого раза, когда она его перебинтовала, его не оставляло напряжение. Правда, в его случае напряжение было несколько другого рода. Оно начиналось в плечах, но быстро и неотвратимо опускалось ниже. Он представил себе, какой массаж был бы необходим, чтобы избавить его от этой боли.

Бен заставил себя прервать ритмичные движения и снова начал поглаживать ей спину.

Бриджет бессильно прижалась к нему, уткнувшись лицом ему в плечо. Сквозь тонкий пеньюар он ощутил прикосновение ее груди.

— Напрасно я разрешила себе так распуститься. Такая слабость делала ее еще более женственной. Ему хотелось бы сказать ей об этом, но он не знал, как это сделать.

— Мне следовало бы настроиться, что первый раз будет неудачным.

— Никто никогда не знает, что получится, а что — нет.

Однако человек может принять решение, дать клятву, что добьется успеха. Но и тогда можно потерпеть неудачу, как бы ты ни старался. И в этот момент лучше отступиться. Зачем протаскивать еще кого-то через особый ад, известный под именем «разваливающаяся семья»?

Не то чтобы жизнь с Карлой была хоть немного похожа на то, что он испытывает сейчас. Раньше брак для него никогда не ассоциировался с чувствами умиротворения и безграничной нежности, которые никак не укладывались в рамки плотской страсти. Просто за это короткое время и она сама, и его чувство к ней стали для него необходимыми.

— А каково было, когда рождалась твоя девочка? — Бриджет все время возвращалась к волновавшей ее теме.

Он негромко засмеялся:

— Это тебе следовало бы спросить у Карлы. Со стороны процедура казалась достаточно трудной.

Она ударила его кулачком в грудь.

— Я имела в виду тебя!

— Меня? Меня ты об этом уже спрашивала.

— Расскажи мне еще раз. Про сами роды.

Он помолчал минуту, припоминая, как все это было.

— Я помню много крика, много суеты, много крови. Были ругательства — я даже не знал, что моя жена такие знает. В основном они были адресованы в мой адрес — за то, что я сделал ей ребенка.

Бриджет неожиданно засмеялась. Бен почувствовал, что улыбается.

— А потом появился морщинистый синеватый младенец, и сестры в зеленых масках говорят мне, что именно так новорожденный и должен выглядеть. А потом они позволили мне взять ее на руки, эту крошечную малышку, эту новую жизнь… Она была не больше двух моих ладоней. Мне еще никогда в жизни так сильно не хотелось кого-то защитить.

«До этой ночи», — мог бы добавить он. Эта мысль пронзила его тело, мозг как внезапное озарение. Бриджет с каждым днем становилась для него все важнее, начиная с той первой ночи, когда она впустила его к себе в дом: такая отважная со своей кочергой и пыльным незаряженным ружьем.

Бриджет обхватила его руками за пояс. Это показалось таким естественным! Он отвел волосы с ее влажной щеки и нежно покачал ее.

— Вот и вся история моего недолгого отцовства. Ей было два года, когда мы с ее матерью расстались. Так захотела Карла.

Бриджет подняла голову и посмотрела на него.

— Я не возражал. Если не можешь делать что-то как следует, не делай этого вообще. Это мой девиз.

Она приоткрыла рот, словно готовясь начать спор.

— Надо брать от жизни все, не обращая внимания на обстоятельства.

Надо ли? Бен наклонил голову и легко прижался к ее губам.

Секунду ему казалось, что Бриджет его оттолкнет. Ее ладони уперлись в его грудь. У него оборвалось сердце. Он попытался вспомнить, когда к нему в последний раз прикасалась какая-нибудь женщина. Но смог вспомнить только заботливые руки Бриджет, перевязывающие его раны.

Но это было во время болезни. А теперь он почти здоров. Он передвинул ее руку себе на сосок, почувствовав, как тонкие пальцы перебирают завитки волос у него на груди. Все, что она ни делала, разжигало его. Ее поцелуй — простой знак благодарности — заставил его сердце отчаянно забиться. Она обхватила его лицо обеими ладонями и повернула к себе, чтобы удобнее было нежно поцеловать висок.

— Ты — очень чуткий, — сказала она. — Спасибо тебе.

Вместо ответа он поблагодарил ее.

— За что? — удивилась Бриджет.

Бен кивком показал, что имеет в виду ее руки, лежащие на его плечах.

Она подняла их и несмело запустила пальцы в его длинные волосы. Когда кончики ее пальцев коснулись его уха, Бен резко втянул в себя воздух.

— Ты спасла мне жизнь, — напомнил он ей. Это ведь он у нее в долгу!

— А ты — мою, — ответила она. — Или, по крайней мере, пытался. Помнишь, как ты храбро защищал меня от киношных злодеев?

— Я показал себя сущим идиотом, — пробормотал Бен.

— Ты гораздо лучше, чем о себе думаешь. Разве тебе никто об этом не говорил?

Ему никто и никогда не говорил подобного. А ей удавалось сказать это одним-единственным прикосновением. В нем снова вспыхнуло пламя, запульсировав в крови. Бриджет снова потянулась к его губам. Ее язык, словно играя, слегка задел их. Одного намека на ее желание было достаточно, чтобы воспламенить его страсть. Он заставил себя сдерживаться, пусть ему и хотелось ощутить ее вкус, насладиться им. Ведь она пришла к нему со своим горем! Надо быть подлецом, чтобы воспользоваться ее минутной слабостью.

— С тобой точно не произошло ничего серьезного?

Она заморгала. Глаза ее были еще влажными — как и губы.

— Со мной все в порядке.

Но это было не так. Казалось, она просто околдована: она могла думать только о том, как бы прикоснуться к нему, узнать все его тело. Она еще раз провела руками по его волосам, пропустив густые пряди между пальцами. — Бриджет!