Грейс Грин - Добрая традиция

— А вам это не кажется двуличием: браться за эту работу — и так отзываться о Тони?

— Работа есть работа. — От его язвительного тона у нее все сжалось внутри. И она поняла, что напрасно надеялась на примирение.

Возвращаясь назад, Стефани просто пылала враждебностью.

Деймиан высадил ее у магазина через час. Глядя, как она величественно идет по дорожке и скрывается за дверью, он тихо выругался.

Как он мог? Как он только мог сорвать на ней свое отвращение к Тони Гулду? Но он, Деймиан Макаллистер, был не в силах совладать с собой, когда она сказала, что Гулд последовал за ней в Вермонт, потому что хотел провести Рождество с ней. Какая чушь! Деймиан знал, что вилла Уитни сгорела дотла за два дня до Рождества. Пола Уитни сама сообщила об этом Макаллистеру. Когда она позвонила в ГАМ, чтобы нанять его для строительства новой виллы, то упомянула, что Гулд успел уже зарегистрироваться на рейс до Колорадо, но потом узнал печальную новость и вернул билет.

Что такая женщина, как Стефани Редфорд, увидела в этом ничтожестве! Ему, Деймиану, этого не понять. Но открывать ей глаза — не его дело. Если она сама ничего не видит, пусть страдает от последствий своего выбора. Впрочем, он, Деймиан, почти выболтал ей правду. Почему же он не сказал всего до конца? Потому что она бы его возненавидела — вот почему. Люди всегда ненавидят тех, кто приносит дурные вести.

Теперь ему хотелось, чтобы он никогда не брался за этот заказ. Это же ад кромешный — постоянно видеть ее! Даже хуже, чем ад. Смотреть в ее зеленые глаза, вдыхать чувственный аромат ее духов и все время представлять ее в постели с Тони Гулдом… да тут любой запьет с горя!

В пол-одиннадцатого утра на следующий день Стефани стояла на тротуаре и любовалась витриной с новым поздравлением: «Будь моим Валентином!» — когда Джойс неожиданно позвала ее к телефону.

К ее изумлению, это оказался Макаллистер. Она не ожидала звонка так скоро.

— Вы можете освободиться на часок-другой сегодня утром?

— Боюсь, мы очень заняты в данный момент…

— Тогда как насчет вечера, после закрытия магазина?

— Договорились. Где вы хотите встретиться? — Стефани сохраняла такой же прохладный тон, как и ее собеседник.

— Здесь. Поднимитесь на лифте — мой офис будет прямо перед вами.

— Ну, тогда до встречи в полшестого.

Это был очень напряженный день, и Стефани освободилась гораздо позже половины шестого. Она сильно запыхалась по дороге к зданию напротив. Она так торопилась, что в лифте у нее закружилась голова. И когда Макаллистер открыл дверь своего офиса на втором этаже, она пошатнулась.

— Эй, — он нахмурился, — что такое? — Он быстро провел ее к большому вращающемуся креслу перед своим столом.

Стефани была рада дать ногам отдохнуть и со вздохом откинулась на спинку кресла. Прежде она ни разу не была в кабинете архитектора. Этот был просторным и ярко освещенным. Рядом с рабочим столом красного дерева стояли чертежная доска с наклонной лампой дневного света и высокий табурет. Окно шириной во всю стену выходило на отлично известный ей магазин мягких игрушек.

Тут она осознала, что Макаллистер протягивает ей стакан воды. Стефани взяла стакан, отпила немного и вернула Макаллистеру.

— Спасибо.

— Как вы себя чувствуете? — Он поставил стакан на стол.

— Я в порядке. Просто голова чуть-чуть закружилась.

— Когда вы ели в последний раз?

— Знаете, — слабо улыбнулась Стефани, — кажется, у меня крошки во рту не было с самого завтрака. Сегодня у нас было просто светопреставление. Правда, я пила кофе в обед…

— С ума сойти! Послушайте, почему бы нам не пойти и не перекусить где-нибудь? Тут рядом, буквально через несколько домов, отличная пиццерия. Мы можем там поговорить точно так же, как здесь.

Стефани заколебалась, но тут у нее в животе громко заурчало, и она поморщилась.

— С этим я не могу спорить!

— Боюсь, что нет! Поехали! — усмехнулся он, набросил пиджак и направился к выходу. — О, черт, — остановился вдруг он, — мне должны сюда перезвонить. — Он секунду подумал. — Вот что… я сам позвоню, может, они уже дома.

Он вернулся к столу и набрал запрограммированный номер, одной кнопкой. Присел на стол, взглянул на Стефани и прикрыл трубку ладонью:

— Я не особенно надеюсь, что… О! — Он кивнул и убрал руку с трубки. — Привет, это Деймиан. Я получил твое сообщение и думаю, что смогу пойти с тобой завтра, но немного опоздаю. — Стефани услышала женский голос на другом конце линии, затем Макаллистер сказал: — Заеду за тобой в восемь тридцать. — Женщина снова заговорила, но он перебил: — Тиффани, я уже на пороге с клиентом. Увидимся завтра.

Конечно, в Бостоне сотни Тиффани, но Стефани представила только одну — светскую львицу Тиффани Уитни. Красивая, утонченная блондинка тридцати одного года, Тиффани происходила из старинной и уважаемой семьи. Когда-то у нее с Тони что-то было, но… за несколько лет до того, как он познакомился со Стефани. Впрочем, при первой встрече Тиффани ясно дала понять Стефани, что снова не прочь завладеть Тони. Сейчас, по-видимому, она блистала в высшем свете с кем-то другим.

И этот кто-то другой — Деймиан Макаллистер. Стефани вдруг вся похолодела.

— По заблестевшим глазкам я вижу, что мы пришли в подходящее место! Ну, и что заказываем?

Стефани встретилась взглядом с Макаллистером. Они сидели за столом, покрытым скатертью в шашечку, в пиццерии «Лучшие пиццы у Пуппы». Стефани ощутила уже привычную и тем не менее волнующую притягательную силу этого мужчины.

— Я… э-э… не люблю анчоусы. А вы?

— Я — люблю, но могу прожить и без них. Вы можете обойтись без ананасов?

Стефани скорчила рожицу, будто всерьез обдумывала свой ответ.

— Ну, наверное…

— Какие-нибудь еще исключения?

Она отрицательно покачала головой.

— Хорошо. — Он отдал меню официанту. — Мы возьмем вашу большую фирменную пиццу, не кладите анчоусы и ананасы. — Деймиан взглянул на Стефани: — Что вы будете из напитков?

— Кофе, пожалуйста.

— И два кофе, — сказал Деймиан официанту.

Откинувшись на стуле, он разглядывал ее. Стефани почувствовала себя неудобно и, отвернувшись, уставилась на темную и пустую стоянку за окном. Когда она повернулась обратно, то обнаружила, что он все еще смотрит на нее. Почему он всегда казался хозяином положения? — с удивлением подумала она. И ему что — доставляет удовольствие наблюдать ее смущение? Похоже, что так. Однако она тоже может заставить его почувствовать себя слегка не в своей тарелке.

Она дождалась, когда им подадут кофе, и, внимательно глядя на него, сказала:

— Вы очень быстро прокляли меня, когда решили, что я соврала вам там, в Вермонте. А сами, когда я спросила вас, чем вы зарабатываете на жизнь, ответили: «Черчу… рисую». — Ее тон был в меру обвинительным. Она продолжила: — Разумеется, я пришла к выводу, что вы художник и живете там круглый год. Зачем эта полуправда?