Одри Хэсли - И в горе и в радости

Он улыбнулся одной из своих прежних улыбок, ослепительных и совершенно обезоруживающих.

— Черт возьми, Линда, ты оскорбляешь меня с того момента, как я переступил порог этого дома. Подумаешь, друзья выясняют отношения. Кроме того, я не думаю, что мои слова оскорбительны. Мне, пожалуй, даже нравятся доступные женщины. Это экономит парню чертовское количество времени.

— Ах, ты!..

Он заставил ее замолчать еще одним поцелуем: легкое дразнящее прикосновение губ, выдавшее у нее мягкий слабый стон отчаяния, смешанного с удовольствием.

— Ты испорченный сукин сын, — прошептала она дрожа.

— А ты просто великолепна, — нараспев произнес Роджер.

Прищурив глаза, он приподнял длинную вьющуюся прядь ее волос и медленно провел ею по губам девушки.

Нестерпимый жар опалил губы и все тело Линды. Ослабев от желания, она протянула руку к его плечу, ее губы приоткрылись, и, сама того не сознавая, она прижалась к возлюбленному.

— Позже, милая Линда, — промурлыкал Роджер, отпуская и расправляя локоны, спадающие ей на грудь, и слегка поглаживая при этом выступающий из-под ткани платья сосок. — Мне не хочется начинать то, что я не смогу закончить. Складывается ощущение, что вот-вот появится твой брат.

Линда чуть не задохнулась от возмущения.

— А мне отвратительны мужчины, которые делают самонадеянные предложения, — накинулась она на него. — Моей благосклонности не так легко добиться, как ты думаешь, Роджер.

— Нет?

— Совсем нет. Тебе ведь нравятся доступные женщины, помнишь?

— Обычно да. Но для тебя, моя милая Линда, я готов сделать исключение.

— Прекрати меня так называть! — огрызнулась она. — Я вовсе не «твоя милая Линда», как бы ты меня ни называл. Я презираю мужчин вроде тебя, Роджер. Ты разрушаешь все, к чему прикасаешься. Ты улыбаешься, смеешься, ослепляешь, но дальше — сплошная пустота. Ты являешься сюда сегодня и пытаешься соблазнить меня через десять минут после прибытия, а твоя бедная жена все слезы, наверное, в Брисбене выплакала.

— Сомневаюсь, — произнес Роджер. Улыбка сошла с его лица. — Очень в этом сомневаюсь. Синди вовсе не плачет. Скорее всего, сейчас она развлекается с очередным любовником.

На секунду ошеломленная, Линда почувствовала приступ безграничной симпатии к стоящему перед ней рассерженному мужчине. Но здравый смысл взял верх, несмотря на случавшиеся мысли. И симпатия обернулась издевкой.

— Так что же ей, в конце концов, оставалось? Она, видимо, платит тебе той же монетой.

Роджер посмотрел на Линду в упор.

— Знаешь, ты невозможна. Неужели ты думаешь, что я нечто среднее между Казановой и Синей Бородой?

— Можешь остановиться на Казанове, — сухо сказала она. — Убийство не в твоем стиле. У тебя куча недостатков, Роджер, но насилие тебе не свойственно.

— Не сказал бы, — пробормотал он мрачно. — Кое-кого я хотел бы придушить прямо сейчас.

— Правда? — усмехнулась девушка. — А еще минуту назад ты хотел со мной танцевать.

Он свирепо взглянул на собеседницу, его глаза угрожающе вспыхнули.

— Кто сказал, что я говорю о тебе? — процедил он. — Пойдем, бесценная моя.

Роджер снова грубо схватил Линду за руку и поволок вниз, не обращая внимания на ее бурные протесты. Она не смогла воспротивиться даже тогда, когда он втащил ее в полутемную гостиную, где играла танцевальная музыка, и привлек к себе.

Их взаимная ярость привносила нечто порочное в необоримое желание Линды добиться близости. Вскоре пульсирующий ритм музыки и тепло, исходящее от Роджера, окончательно вскружили девушке голову, и остатки здравого смысла испарились. Она безмятежно обвила шею возлюбленного руками и прижалась к телу мужчины, которого всегда любила.

Сейчас ею управляло желание, а не любовь. Казалось, оно управляло и Роджером.

Их глаза встретились — его изучающие прищуренные, ее широко раскрытые. Она уже ощущала признаки его возбуждения, его эрекцию. Но больше всего она была поражена своей примитивной необузданной реакцией на желание возлюбленного. Боже, да она хочет его! И хочет его немедленно!

— Роджер… — Голос девушки сорвался.

— Что? — тихо спросил он, слегка отстраняясь от партнерши.

— Я… Я…

— Так вот вы где! — Неожиданно Дэн хлопнул Роджера по плечу, оттесняя того от зардевшейся Линды. К счастью, в комнате царил полумрак, разрываемый лишь миганием цветных огней. Вокруг танцевали другие пары, и все это, слава Богу, не позволило Дэну увидеть слишком много.

— Я искал наверху, но никого из вас там не обнаружил, — оживленно прокричал Дэн. — Я даже на секунду подумал, что вы сбежали вместе, — рассмеялся он.

Роджер тоже сдержанно засмеялся.

Линда подумала, как было бы здорово сбежать куда-нибудь с Роджером. Сейчас она бы сделала все, что он пожелает.

И все же она чувствовала себя униженной, и эта мысль причиняла душевную боль. Разве вправе она советовать другим, как поступать, если ее собственные поступки столь стремительно вышли из-под контроля? Где ее сила воли, самоуважение? Разве можно в двадцать четыре года вести себя как неуравновешенный подросток?..

Линда, не колеблясь, отдалась бы безумной страсти, будь Роджер серьезно увлечен ею. Но это вовсе не так. Может, он просто хочет отомстить жене. В любом случае его страсть мимолетна, из тех, что длится один вечер. Но Линда не смогла бы никогда этого забыть.

Она же видела себя — терзаемую угрызениями совести и сожалением, ввергнутую в отчаяние.

Но… но как, же он обаятелен… как сексуален… Сейчас больше всего ей хотелось, чтобы Дэн убрался к черту, и она снова оказалась в объятиях Роджера.

Раздражение пришло ей на помощь. Если мужчина так влечет тебя физически — героически наставляла она себя, — ради Бога, держись от него подальше. Не пожирай его взглядом. Не танцуй с ним. Не ходи с ним никуда! Прислушайся к доводам разума.

Поэтому отправляйся домой!

— Простите меня, но… — сказала она быстро, чтобы не передумать. — Мне… Мне надо кое-что обсудить с Иджи. Вам с Роджером, должно быть, есть о чем побеседовать. Увидимся позже.

Линда устремилась, не оглядываясь мимо танцующих пар, прямиком к холлу, где оставила жакет и сумочку.

Подхватив вещи, она накинула черный жакет на плечи, закрыла дверцу шкафа и поспешила к парадной двери, открывая на ходу сумочку.

Это было объемистое фирменное изделие, черное, из натуральной кожи, на молнии, с одним вместительным отделением, доверху наполненным разнообразными дамскими мелочами. Косметика. Салфетки. Духи. Пилочка для ногтей. Ножницы. Заколки и щетка для волос. Булавки. Зеркальце.

И еще ключи от машины. Где-то…

Линда остановилась и, ругаясь сквозь зубы, вслепую шарила в сумочке. Все, что угодно, можно найти, кроме ключей.