Одри Хэсли - Ты станешь моей

— Это так.

Патрисия с удовлетворением отметила про себя, что ее противник смущен больше, чем она. Его ноздри задрожали, когда он услышал, что она — невеста Керисдолла. И сейчас Джозеф хмурился, вероятно, сожалея о том, что им пришлось встретиться снова…

— Где вы познакомились с Пат? — не унималась любопытная Элизабет. — Боже, я надеюсь, вы не ее когда-то потерянный возлюбленный, явившийся в последний момент, чтобы заявить о своих правах на нее? — добавила она с тихим смешком.

Патрисии стало не по себе от этих ехидных слов. «Возлюбленный»? Ее чувства к Джозефу, как и пять лет назад, определялись словом «влечение». Хотя одного взгляда на этого мужчину ей оказалось достаточно, чтобы все в ней перевернулось, а ведь она все еще ненавидела его. Как своенравна бывает человеческая натура…

— Нет, напротив, — растягивая слова, проговорил Баркер. — Пат когда-то была помолвлена с моим лучшим другом.

— Правда? — Элизабет была вся внимание. — А я и не знала, что ты раньше уже была помолвлена… А ты в курсе этого, Питер?

— Естественно, я в курсе. — Брат с нескрываемым раздражением посмотрел на сестру. — Патрисии неприятно вспоминать об этом. Ее жених разбился на машине за день до свадьбы.

Элизабет сочувственно пробормотала что-то, а Патрисия обратила внимание, что Баркер смотрел на нее так, будто это она, а отнюдь не он, была целиком и полностью виновата в той трагедии. Это заставило Патрисию взглянуть в лицо Джозефу. Она встретилась с пронзительным взглядом широко открытых карих глаз, вдруг сузившихся, но не ставших менее проницательными. К счастью, в этот момент появился Джерри, тем самым разрядив обстановку.

— Итак, кто следующий будет танцевать со мной? — игриво спросил он. — Лиз? Нет? Пат? Нет? Право, леди, вы не представляете себе, как это здорово. Давай, Пат, потанцуем!

Удивлению Джерри не было границ, когда Патрисия поднялась с дивана, принимая приглашение. Муж Элизабет маслеными глазами ощупывал лиф ее платья. Сама же Патрисия старалась не замечать предательского поведения своего тела. Ни на кого не глядя, она подала руку, и пара удалилась в соседний зал, где кружилось несколько танцующих.

Надо отдать должное Джерри: вел он ее в танце великолепно, в его умелых руках даже неопытная партнерша чувствовала бы себя примадонной. Но, вообще говоря, обладал он и менее приятным качеством — был заядлым бабником и не упускал ни одной женской юбки. За время знакомства с ним Патрисия не раз подвергалась атакам. Так случилось и теперь.

— Скажи мне, дорогая, зачем тебе выходить замуж за немолодого человека? — кружа ее, жарко шептал Джерри ей на ухо. — Или все это ради денег и дома? И утешение ты будешь находить у любовников?

Она, возможно, и оттолкнула бы его, если бы он не держал ее так крепко и если бы ей не грозило худшее. Вращаясь с ним в танце, она замечала, что Джозеф непринужденно болтает с Элизабет, а Питер и Диана куда-то скрылись.

— Деньги тут ни при чем, — твердо сказала Патрисия.

— Но ты ведь не любишь его, — так же твердо возразил партнер.

— Почему ты так думаешь? — Она посмотрела в его зовущие глаза.

— Я знаю это. Когда любят человека, смотрят на него по-другому.

— Существует разная любовь, Джерри.

— Но не для таких молодых и прекрасных женщин, как ты.

— В жизни есть кое-что другое, кроме секса.

— Это не относится к людям моего возраста, — весело засмеялся он.

— А сколько тебе лет?

— О, Пат, лапонька, это личный вопрос. Скажем, мне все еще около сорока. А вот о Питере этого сказать нельзя.

— Ему только сорок девять, — с горячностью заступилась за жениха Патрисия.

— Он ведет себя так, будто ему семьдесят девять.

— Мне нравится, как ведет себя Питер.

Джерри с сомнением взглянул на нее.

— Тогда ты очень странная молодая особа, но очень красивая.

Патрисия чуть не задохнулась, когда Джерри страстно прижал ее к себе и томно посмотрел в глаза. Она уже намеревалась прервать танец, но вдруг увидела приближающегося к ним с каменным лицом Баркера.

Джозеф, не отводя ледяного взгляда от Джерри, взял Патрисию за плечо.

— Теперь моя очередь.

Джерри удивленно заморгал, пожал плечами и отправился искать новую партнершу. Патрисия осталась в цепких руках Баркера.

Словно по команде змея-искусителя, ритмичная музыка сменилась плавной и нежной. Когда Джозеф крепко сжал ее в своих объятиях и повел в танце, Патрисия не смогла удержаться от сладостного стона. Сердце бешено забилось, готовое выпрыгнуть из груди, жар в крови заставил дрожать как в лихорадке, по рукам и плечам побежали мурашки, вожделение переполнило ее. И все это свидетельствовало, что и сейчас Джозеф, если захочет, может делать с ней все: увести в укромное место и легко, без малейшего сопротивления, соблазнить. Как и пять лет назад, он продолжал властвовать над ее телом.

Ей было неловко перед ним за свою слабость. Патрисия и стыдилась, и ненавидела себя за это. И… желала его, желала безрассудно. Эта страсть не подчинялась никакому контролю, была неукротимой. Как хорошо, однако, что ее страсть безответна. Иначе можно бы было попасть в ужасный переплет.

Внезапно Патрисия обнаружила в себе силы противостоять этому человеку, перед которым так беззащитно ее сердце. Она надеялась, что скоро все кончится, потому что одно дело — танцевать с ним, но совсем другое — поддерживать светскую беседу при свидетелях.

— Что ж, дорогая, — прошептал Баркер, медленно кружа Патрисию в танце, — давно мы с тобой не виделись, правда?

— Пять лет, — холодно ответила она, стараясь сохранять дистанцию. Но это было невозможно: Джозеф крепко держал ее в объятиях, прижимая к себе, и, что хуже всего, не намерен был отпускать.

— Ты совсем не изменилась за эти годы, — сделал он ей комплимент, пожав при этом руку.

— Благодарю, — сухо ответила она, изо всех сил стараясь не замечать этих возбуждающих прикосновений. И опять она пропала. Ее тело буквально таяло в его руках, откликаясь на любое движение сильного, мужественного тела, и само искало его: грудь к груди, живот к животу, бедро к бедру. Ощущения были фантастически восхитительными.

Боже правый, помоги мне, молилась Патрисия про себя.

— И чем ты занималась эти пять лет?

— Работала, как всегда, — коротко ответила она.

— Правда? Все это время? А где?

— Зачем ты спрашиваешь?

— Думаю, из любопытства. Я много раз пытался разыскать тебя, но ты как в воду канула. И я прекратил поиски.

— Ты… ты искал меня? — Патрисия была потрясена этими словами.

— А ты как думала? Что меня остановит та короткая записка, тот крик души, вырвавшийся в состоянии душевного смятения?

— Но я… я…

— Что? Ты ведь не хотела, чтобы я нашел тебя. Об этом я догадался позднее, не такой уж я дурак. Видимо, ты не испытывала ко мне тех чувств, какие испытывал к тебе я… — Джозеф бешено закружил окаменевшую Патрисию.