Патриция Хорст - Узор на снегу

Тимоти предрекал, что Стефани забудет Лилиан до Нового года. Но сам не стал ждать так долго и вычеркнул ее из памяти уже сейчас.

Ей оставалось только надеяться, что удастся избежать формального ритуала прощания с ним. Она, которая гордилась тем, что умеет высоко нести голову через все невзгоды, не поворачиваясь к ним спиной, хотела сейчас одного — ускользнуть незамеченной.

Но она была лишена даже этого маленького утешения. Лилиан шла на ланч, когда появились Мелвиллы, вернувшиеся с последней лыжной пробежки. Одновременно с этим Тимоти вышел из офиса позади конторки, и, оказавшись между ними, Лилиан никак не могла избежать встречи.

Не обращая на нее внимания, Тимоти добродушно кивнул Филу.

— Ну как, вы со Стеф хорошо провели утро?

Юноша казался озадаченным.

— Стефани с нами не было, сэр.

— А она сказала мне, что поедет с вами.

— Из-за штормового предупреждения мы решили покататься неподалеку, чтобы не опоздать на вертолет, — объяснил Джек Мелвилл. — Когда мы сообщили об этом Стефани, она раздумала идти с нами.

— Сказала, что хочет покататься на дальнем склоне, — добавил Фил.

— Одна? Она ведь знает, что этого делать нельзя. И знает, что нельзя опаздывать, независимо от того, где она и с кем. — Хотя Тимоти казался раздраженным, его глаза выдавали беспокойство, и, словно для того, чтобы сделать его небезосновательным, за окнами потемнело и солнце скрылось за свинцовой тучей.

— Может, она со своим дядей? — предположила Лилиан; тревога и сочувствие пересилили ее нежелание вступать в беседу с этим человеком.

Но Виктор вошел в холл как раз вовремя, чтобы разрушить и эту надежду.

— Я ее не видел, — сказал он. — Я все утро провел на Сахарной Голове. А в чем дело? Что-нибудь случилось?

— Надеюсь, что нет. — Но голос Тимоти свидетельствовал об обратном. До этого момента он казался несокрушимым. А теперь страх исказил его черты, губы сжались в тонкую линию, еще больше натянув кожу на скулах. — Но факт состоит в том, что здесь Стеф нет…

Он не закончил фразы, но все поняли, какое направление принимают его мысли; высказать их вслух означало бы придать смутным опасениям ощутимую реальность. Стефани не могла потеряться в горах перед приближающейся бурей. Это было немыслимо.

— А вдруг она дома? — Лилиан продолжала искать более приемлемую альтернативу.

— Как! Пропустить еду? На это и не надейтесь!

Уязвленная насмешливым тоном и взглядом, который метнул Тимоти поверх ее головы, — словно считал, что даже пьяная мышь могла бы высказать более здравое предположение, — Лилиан резко заметила:

— Возможно, перспектива прощания с людьми, к которым она неравнодушна, лишила ее аппетита. Или она плохо себя чувствует. Не знаю, но мне кажется, что, если бы потерялся мой ребенок, я бы не отметала так быстро ни одну версию, не проверив ее.

В течение мгновения он смотрел на Лилиан, его неприязнь была почти осязаемой. Затем указал большим пальцем через плечо на открытую дверь столовой.

— Ступайте завтракать, а я пока сбегаю домой. Учитывая то, как быстро надвигается непогода, нельзя заставлять вертолет ждать.

Только человек с антифризом в жилах вместо крови мог предположить, что она сможет есть, когда потерялась Стефани! Пройдя мимо горячих блюд, расставленных на буфете, она налила себе кофе и в ожидании устроилась на стуле перед дверью.

Тимоти вернулся через пятнадцать минут, страх сжимал ему внутренности. В доме он не нашел ни следа Стеф, кроме миски с остатками каши на кухонной стойке и ее лыжных ботинок у задней двери.

К нему подошел Рили, которому уже была известна новость.

— Отыскал хоть какой-нибудь намек на то, где может быть девчушка, Тим?

Тот покачал головой и посмотрел в окно на громады туч, тащившиеся по небу.

— Я волнуюсь, Рили. Судя по тому, как развиваются события, нам крупно повезет, если видимость продержится хотя бы пару часов, а не мне тебе говорить, каковы ее шансы, если мы не найдем Стеф до темноты. Поднимай лыжный патруль и скажи им, чтобы нашли меня в офисе.

Он зашагал прочь, не осознавая, что рядом есть еще кто-то. Только когда этот кто-то поднял руку, чтобы не дать ему захлопнуть дверь, Тим понял, что Лилиан последовала за ним.

— Какого рожна вам еще надо? — рявкнул он.

— Помочь.

Тимоти скривил губы.

— Вы и так уже натворили достаточно. Без такой помощи я обойдусь.

— Нет, не обойдетесь, — возразила она. — Не до такой же степени вы ослеплены гордостью, чтобы не видеть серьезности случившегося. Эта гора очень большая, и вам понадобится как можно больше волонтеров, чтобы отыскать Стефани. Я сильная и бывалый лыжник; какого бы ни были обо мне мнения, вы знаете, что это так. Поэтому позвольте мне помочь.

— Нет. Я хочу, чтобы вы как можно скорее оказались на борту этой вертушки и навсегда убрались из моей жизни. Я жалею о том, что вы вообще попались мне на глаза. У нас со Стеф все было прекрасно, до тех пор пока не появились вы и не задурили ей голову. А теперь… а теперь…

На какое-то ужасное мгновение он почувствовал слабость, и страх, воспользовавшись этим, охватил его с еще большей силой. «Мне бы хотелось умереть» — заявила Стеф. Неужели это было сказано всерьез? Неужели она намеренно пыталась…

Он захлопнул дверь офиса с такой силой, что та отскочила обратно, помешав ему додумать эту мысль. А причина всех его невзгод стояла рядом, спокойно наблюдая за происходящим.

— Убирайтесь отсюда, — осипшим голосом произнес Тимоти. — Пойдите накрасьте ногти или еще что-нибудь, чтобы скоротать время до отлета. Мне нужно работать.

— Я остаюсь, — последовал упрямый ответ.

Он бросил на нее свирепый взгляд.

— Нет, леди. Вы уезжаете, не сомневайтесь!

— Не уезжаю! — выкрикнула она, уперев руки в бока. — Неужели вы настолько плохо обо мне думаете, что считаете способной спокойно смыться отсюда, не убедившись прежде, что Стефани в безопасности?

— От вас одни неприятности, — процедил он. — Если бы вы не совали нос в чужие дела и не забивали ей голову пустяками, моя девочка не оказалась бы неизвестно где во время приближающейся снежной бури и целой куче народа не пришлось бы ее искать.

При этих словах глаза Лилиан округлились и краска отлила от лица, приобретшего оттенок старой кости, слишком долго пролежавшей на солнце.

— Нет, Тимоти, — почти прошептала она, опускаясь на ближайший стул. — Я не делала ничего подобного!

На мгновение он почувствовал раскаяние. Но собственный страх, замаскированный под злость, оказался сильнее. Раздув до небес праведное негодование, он продолжил тираду:

— Нет, делали! Из-за вас моя девочка пропала. Каково вам будет, если окажется, что вы свели Стеф в могилу? Это удовлетворит вашу бесконечную потребность подрывать мой авторитет, поощряя ее сопротивление? Обрадуетесь ли вы, узнав, каким могуществом обладаете?