Дженнет Лавсмит - Обольщение журналиста

И ей выпало несчастье полюбить афериста, негодяя, который использует ее. Ломает ей жизнь. Если бы он мог взять этого сукиного сына за горло…

Дениза нежно дотронулась до его руки. Рей вздрогнул, и острая жалость пронзила его при виде страдания на ее милом лице.

— Прошу тебя, не сердись, — прошептала она виновато, — я допустила серьезный промах. Неудивительно, что и ты, и вся остальная пресса так ополчилась против нашей комиссии и меня лично. Все жаждут нашей крови, но…

— Нет, ты не права. Не знаю насчет остальных, но я всегда был против пролития крови, особенно твоей.

И слова его были чистой правдой. Все, чего он хотел, это…

— Я хочу тебе помочь. Если ты мне позволишь, — добавил он.

— Спасибо. А не мог бы ты выступить на стороне нашей комиссии? И, поскольку я виновата, мой отъезд поможет тебе…

— Не уезжай! Послушай, мы выберемся из этой ямы.

Уж как-нибудь он найдет способ вытащить ее из грязи.

Дениза только покачала головой. Говорить она была не в состоянии. Она не могла отвести взгляда от его глаз, наполненных таким сильным чувством. Любви? Сердце ее забилось как бешенное, в крови зажегся огонь. Всем своим существом она потянулась к нему. Если бы только… И она опустила глаза.

— Я должна, — прошептала она сдавленно. Она умрет, если любовь в его взгляде сменится ненавистью.

— Но почему?

— Дело не в этом… скандале. — Дениза запнулась, глотая подступивший к горлу комок. — Дело в другом.

— Расскажи мне.

— Не могу. Возможно, потом, при других обстоятельствах. Когда я…

Когда я выплачу долг, хотела она сказать, но голос у нее сорвался. Не в силах смотреть на Рея она снова опустила взгляд. Откуда этот салат? Когда его успели принести? Она не в состоянии проглотить ни крохи.

— Прости, сказала она. — Я… Я не могу есть. Пожалуйста, отвези меня домой.

Рей заметил, что глаза ее заблестели от слез. В них читались страх, отчаяние, затравленность. Он не мог давить на нее сейчас.

— Как хочешь. — И он подозвал официанта. У самых дверей дома Дениза что-то сунула ему в карман. В тот момент он едва успел заметить этот жест и сразу же начисто забыл о нем, пока, придя к себе, не снял пиджак. Из кармана что-то выпало.

Браслет. И в коробке записка: «Благодарю тебя за твое отношение ко мне. Оно для меня ценнее, чем браслет, который, в силу некоторых обстоятельств, я принять не могу».

Рей дважды перечитал записку. Что такое «некоторые обстоятельства»? Ревнивый поклонник? Слишком большая цена? Просто курам на смех. Женщина, присвоившая четыреста тысяч долларов, отказывается принять браслет стоимостью в две тысячи. Что-то здесь не так.

Рей в задумчивости стоял у окна.

Концы с концами не сходятся.

И все же она — соучастница, хоть и не признала прямо этот факт.

Ну что ж, все мы не святые.

Что это? Сердечная простота? Неспособность противиться чужому влиянию, особенно влиянию любимого человека? В душе она чиста, видно по глазам. Хотя не исключено, что это тебе, дураку, так только кажется.

Рей тряхнул головой, словно старясь избавиться от мыслей о Денизе. Попался в сеть, как желторотый птенец!

Он подошел к бару, налил виски и мелкими глотками выпил целый стакан.

Ну что ж, ей удалось тебя окрутить. Признайся в этом, болван. Он едва не раздавил стакан в руке.

Черт возьми, продолжал он внутренний монолог, я ведь никогда не считал себя дураком. Говорят, я неплохо разбираюсь в людях. Дениза Белл не похожа на «кладоискательницу». Не в ее натуре водить человека за нос. Но ведь, не моргнув глазом, она присвоила себе твои четыреста тысяч!

Рей снова взглянул на браслет. Что-то не сходится во всей этой истории. Если бы докопаться до сути…

Он поднял телефонную трубку.

Дениза легла в постель и, глядя в потолок, призывала сон на помощь. Только он мог остановить бесконечный круговорот одних и тех же мыслей.

При первом же звонке она решила, что звонит мама, и торопливо схватила трубку.

— Алло?

— Денни?

— Да.

Она судорожно сжала трубку. Рей звонит, значит, не сердится на нее?

— Послушай, мы должны поговорить.

— Нет, только не это. Я…

— Хорошо. Разговаривать не будем. Просто покатаемся.

— Куда ты хочешь меня повезти?

— Куда угодно. Не будем загадывать. Куда поведет шоссе. Тебе нравится эта идея?

— Очень!

О Господи! О чем еще можно мечтать? Вдвоем с ним, и не надо ничего объяснять, просто ехать и все. Только вперед, никаких рефлексий.

— Отлично. Тогда до завтра. Я заеду за тобой в семь утра. Проведем вместе весь день.

— Но мне надо работать.

— Ты же знаешь, что бывает с теми, кто только работает и никогда не отдыхает. Неужели у тебя нет отгулов?

— Есть, но…

Дениза думала о ждущих ее заявлениях. О делах, которые надо успеть завершить до отъезда.

— А поскольку ты все равно собираешься вскоре уезжать…

Да, и больше никогда с ним не встретится. Сердце сжалось от боли. Последние дни, когда можно насладиться его обществом. Быть вместе, брести куда-то, ни о чем не думать, забыть о прошлом.

— Денни, ты еще здесь?

— Да. Ой, прости. Конечно, я поеду. Приезжай. В семь я буду готова.

Рей слукавил, сказав, что у него нет определенных планов на завтрашнее путешествие. Он собирался повезти ее прямиком в Бат, городок, где должен был размещаться тот самый злополучный заводик Нортона. Городок, где все еще жила оставленная этим аферистом женщина. Та самая, про которую Лоутон сказал, что она успела за два коротких месяца разрушить всю свою жизнь. Он тогда еще добавил, что сам был до слез расстроен случившимся.

Пусть Дениза, которая не может спокойно смотреть на чужое страдание, увидит результат, к которому и она приложила руку. Может, тогда и поймет, к чему привела грязная афера ее соучастника.

Рей по натуре был достаточно прямым человеком, но не по злому умыслу решился испортить праздник, один из последних праздников для них двоих. День, из которого она рассчитывала навлечь всю сладость, все счастье, чтобы было о чем вспоминать, будет памятен всю жизнь.

Лицо девушки светилось радостью. Ни следа вчерашних страха и боли. Теплая улыбка, лучистые глаза. На ней были серо-зеленые брюки и водолазка, легкий жакет она перекинула через плечо. Вся она благоухала свежестью юности. Больше всего сейчас Рею хотелось заключить ее в объятия и держать так, не отпуская, долго-долго. Проглотив комок, он обратился к девушке:

— Что это?

Широко улыбаясь, Дениза приподняла руку с корзинкой.

— Припасы для пикника. Ты же не хочешь умереть от истощения в дикой глуши?

Да уж, глушь, подумал Рей, вспомнив, сколько всевозможных закусочных вдоль дороги на Бат, и ему стало смешно.

— Давай поедем по первому шоссе, — предложила Дениза. — Простор, раздолье, ничего и никого, кроме моря и скал.