Карла Неггерс - Заветное желание

— А не вы ли получили от меня чек на кругленькую сумму?

— Эти денежки вернутся к вам сполна.

— В этом я не сомневаюсь.

Его бокал опустел, а Лиззи вовсю трудилась над виски. Она прекрасно поняла, что он имел в виду, произнося последнее замечание таким игривым, грудным голосом. От этого голоса ей хотелось растаять.

— Если бы я хотела обвести вас вокруг пальца, то затерялась бы с вашими денежками в городе. Ищи ветра в поле.

— О, я непременно отыскал бы вас, дорогая Лиззи.

Да, он наверняка бы сделал это.

— Вы ни за что бы не догадались, что искать надо Лиззи Олсон.

— Я бы и эту тайну раскрыл.

— Но я же не исчезла, не так ли?

— Нет, не исчезла. — Он вытянул руку на спинке дивана и прикоснулся к ее волосам. — Не сердитесь, вы же сами решили рассказать правду.

— Я и не сержусь.

Но она говорила запальчиво, и он понял, что угадал. Только сердилась она не на него, а на себя. Ей стоило прислушаться к словам его матери, когда та рассказывала, каким обаятельным стал ее сын. За пятнадцать лет он здорово изменился. И Лиззи тоже. Отвернувшись, она опустила ноги на пол и вытянула их. Потом после непродолжительного молчания снова посмотрела на Майкла, рука которого все еще лежала на спинке дивана поверх ее головы, и проговорила:

— Так мы будем просматривать планы? Он улыбнулся:

— Как пожелаете.

Достав портфель, она вытащила из него чертежи и вручила Майклу. Это были карандашные наброски всех шести кабинетов офиса. Если он одобрит, она сделает все в цвете.

Он взглянул на них и сразу же вернул обратно.

— Отлично.

Обычно ей приходилось объяснять детали, давать пояснения и доказывать то или другое. Редко кто, едва взглянув на то, что обходилось в десятки тысяч долларов, сразу возвращал планы и говорил «отлично».

— Отлично? — переспросила она.

— Правда, неплохо.

— Как это вы определяете?

— А вот так. Хотите услышать комплимент детально? Пожалуйста. Вы учли все предложения моего персонала и мои замечания и разработали приемлемый вариант. В каждом кабинете вы предусмотрели отдельное пространство для консультаций и обсуждений — это хорошо. Вы прекрасно поняли, что у нас не бывает ненужных хождений и большого скопления людей не предвидится, и поэтому свободные площади вполне можно использовать для проведения конференций. Мне это нравится. Но самое главное было создать ощущение большого пространства и комфортности, вы и этого добились. В своей работе мы часто пользуемся телефоном и отправляем почту, но это и деловой офис. Поэтому все прекрасно.

— Вам нравится все в таком виде?

— Да, конечно, я понимаю, что это только начало. И с нетерпением буду ожидать окончательного плана.

— Тогда спасибо. Я прямо сейчас и приступлю к окончательному плану в цвете. — Она улыбнулась ему. — Это самая быстрая деловая встреча, которая у меня когда-либо состоялась. Спасибо, Майкл.

Он смотрел, как она укладывает план в портфель, и не мог поверить, что она действительно сейчас поднимется и уйдет. Но именно это она и собиралась сделать. Она улыбнулась и протянула ему руку. О, черт, эта женщина хотела попрощаться и упорхнуть в ночь!

Если он ее не остановит.

Он взял ее руку:

— Уходите?

— Да, если не осталось еще что-нибудь…

— У нас много чего осталось.

— А именно?

— Вы… и сами знаете, Лиззи.

— Майкл, я стараюсь забыть то, что произошло на прошлой неделе. Я понимаю. Вы приняли меня за другого человека. А теперь я — Лиззи Олсон из Уилсон-Крика.

Он по-прежнему держал ее за руку.

— Это ничего не меняет.

— Что вы хотите этим сказать?

Он нежно засмеялся и усадил ее рядом с собой. Она могла спокойно уйти — он не хам и отпустил бы ее, но она не ушла. Они сидели вплотную, прижимаясь бедрами. Она смотрела на него большими и округлившимися, но не невинными глазами. И прекрасно понимала, что он имеет в виду.

А он просто сказал:

— Оставайся.

— Майкл, ты уверен в том, что это нужно делать?

— Я уверен, Лиззи. Я хотел любить тебя с той самой минуты, когда увидел в первый раз.

— Но тогда я была Элизабет Гест.

— Нет. Ты и тогда была Лиззи Олсон, стоявшей на моем столе, помнишь? Кем бы ты ни была, не имеет значения.

— Имеет, — печально ответила она, беря его за руку. — Майкл, я из Уилсон-Крика.

— Ну и что?

— Я знаю, что ты никакой не фермер. Он засмеялся:

— Я говорил глупости, Лиззи. До тебя я никому такой чепухи не рассказывал.

— Но почему мне первой?

— Не знаю.

Он поднес ее руку ко рту и нежно припал к ней губами, но не из вежливости, а от избытка чувств. Лиззи затаила дыхание.

— Для меня ты всегда была Лиззи Олсон.

— Но Лиззи не пьет мартини.

— Она пьет виски. Она может пить и джин, и что угодно, я не стану возражать.

— Вот как! Он не будет возражать! — Она убрала руку. — Я помню, что ты говорил об Уилсон-Крике, Майкл. А это мой родной городок. Ты не переделаешь меня в Элизабет Гест. Я…

— Лиззи Олсон, — закончил за нее Майкл, стараясь сохранить терпение. — Это и мой родной городок, Лиззи.

— Тогда ладно.

— Мне просто не хочется там жить.

— Ты называл его дохлым местом.

— Правда? — засмеялся он. — Может быть. Я думаю, мы все так изредка называли его.

— Я — никогда.

— Послушай, Лиззи. Я ждал и искал женщину, в которой должно было быть что-то и от Уилсон-Крика и от Нью-Йорка.

— Во мне нет ничего от Нью-Йорка.

— Есть. Но в тебе больше всего от самой себя.

Положив руки на колени, она отвернулась:

— Элизабет Гест просто выдумка.

— Я не верю в это, не совсем верю, — спокойно сказал он. — Ты не можешь постоянно прикидываться простой девчонкой из Уилсон-Крика, которая никогда не хотела ничего, кроме домашнего очага и кучи детей. И я не могу притворяться, что и шагу не хочу ступить по Уилсон-Крику и не думать о том же. Не надо чувствовать своей вины в том, что ты хотела уехать. Он навсегда останется твоим домом. Ничто не сможет изменить этого. Поверь мне, я знаю. Но и вернуться ты тоже не можешь, как и я.

Не глядя на него, она упрямо сказала:

— Я смогу.

— Нет, даже если очень захочешь, ты не сможешь навсегда приехать туда. — Он вздохнул. Терпение его уже подходило к концу. — Лиззи, я даю тебе три секунды на размышление. После этого я поцелую тебя, и одному Господу известно, что потом произойдет. Если собираешься уйти — уходи. Но не думай, что этим все и закончится, потому что я хочу тебя. Ты так много для меня значишь… И я не собираюсь отказываться от своих намерений из-за того, что ты чувствуешь себя виноватой.

Она резко обернулась:

— А я не чувствую себя виноватой! Он ухмыльнулся:

— Ага, задел за живое! Ну, считаю! Раз…

— Майкл, черт побери, я не люблю никаких ультиматумов!

— Два…

— Можешь отсчитывать свои секунды.