Жаклин Топаз - Анатомия страсти

— Проблемы? — переспросила Корки и, подняв глаза, увидела, как он хмурится.

— Меня приглашают в Нью-Йорк на торжественное открытие кафедры в Колумбийском университете в память об Элинор. — Крис придвинулся ближе, его колено коснулось ее бедра, вызвав в Корки чуть заметную дрожь.

Она сидела не в силах произнести ни слова.

— Это правда, я очень любил свою жену. — Голос Криса зазвучал громче. — Но спустя несколько лет мы стали отдаляться друг от друга.

Корки терпеливо ждала, не будучи уверена, что хорошо понимает его. Крис продолжал:

— Она была тщеславной и очень эгоистичной женщиной, а сам я был слишком погружен в свою работу. И все же мы могли бы продолжать жить и работать вместе, поскольку вполне устраивали друг друга. Мы оба были ужасно честолюбивы.

Корки почувствовала, как он напрягся.

— Во время последней поездки в Африку, когда мы только начинали наши исследования, все как будто наладилось. Мы реже ссорились. Элинор стала терпимее, как мне казалось. Я уже начал надеяться, что нам удастся сохранить наш брак.

Он с усилием сглотнул.

— Когда мы приехали в Англию, сделав перерыв в наших исследованиях, Элинор вдруг объявила мне, что между ней и нашим фотографом, Аароном Брислингом, завязался роман и она хочет развода.

Корки чувствовала себя так, словно сама была свидетелем катастрофы, потрясшей и сломавшей привычный мир прошлой жизни Криса.

— Я растерялся. Я не знал, что говорить, как отнестись ко всему этому. А они с Брислингом в тот вечер вместе уехали, и больше я их уже никогда не видел.

— О, Крис! — Корки потерлась щекой о его плечо. — Прости меня, я не знала.

— Этого никто не знал. — Он поцеловал ее в макушку. — Да и зачем было говорить об этом кому бы то ни было? Но мне будет очень трудно на пресс-конференции в Нью-Йорке отвечать на вопросы, встречаться со старыми друзьями.

— Мой дорогой! — взволнованно воскликнула Корки. — Как бы я хотела быть там рядом с тобой, поддержать тебя. Но, думаю, это совсем уж неприлично, и я уверена, что только помешаю тебе, — закончила она печально.

— Милая, ты всегда для меня желанна. — Крис с любовью взглянул на нее. — Ты такая нежная, добрая, полная жизни. Я хочу, чтобы ты была со мной в Нью-Йорке, прилично это или нет. Я хочу, чтобы всегда и везде ты была со мной.

— Я буду рада поехать с тобой в Нью-Йорк. — Корки повертела в руках булочку, намазывая ее маслом. — Но вот насчет того, чтобы всегда, не могу обещать.

— Почему это? — Крис обнял ее за талию. — Все из-за твоей карьеры? Но, малыш, статьи можно писать и в Африке. К тому же мы пробудем там всего несколько месяцев, и ты сможешь накопить много интересного материала для своей колонки.

Он все еще не понимает!

— Крис, я человек очень домашний. Я не принадлежу к тем, кто любит приключения и экзотику. Я потяну тебя вниз, сделаю нас обоих несчастными. Ведь я боюсь ехать даже в Нью-Йорк.

— Уж не думаешь ли ты, что я отпущу тебя? — Он взял с тарелки половину булочки и поднес ее ко рту, коснувшись пальцами губ. — Но сегодня с меня достаточно обещания, что ты едешь со мной в Нью-Йорк.

— Прекрасно. А теперь давай поедим, пока все не остыло. — И Корки нежно улыбнулась ему.

У нее еще будет возможность погрустить и поплакать, когда Крис отправится в экспедицию. Разумеется, он должен ехать, это его работа. Но будет ли разлука временной или они простятся навсегда — кто знает?

После завтрака они лежали рядом на кровати.

— Я все думаю, как будет приятно заниматься с тобой любовью в палатке где-нибудь в горах Ломба. — Крис распахнул ее халат, обнажая белоснежные округлые холмики грудей и соблазнительную впадинку пупка на гладком животе. — Или, может быть, на берегу океана.

— А как насчет номера в гостинице на озере Тахо? — сказала Корки чуть слышно.

Крис приподнялся на локте и немного удивленно посмотрел на нее.

— Это предложение необходимо серьезно обсудить.

Наклонившись над Корки, он провел губами по ее шее, и она чувствовала, как его губы очень медленно двигаются вниз, покрывая томительными поцелуями грудь.

А когда он приник жадным ртом к соску и принялся ласкать его языком, она застонала от наслаждения и, выгнувшись, скользнула руками по его бедрам.

В это мгновение раздался стук в дверь. Корки готова была запустить подушкой в того, кто осмелился им помешать.

— Кто там? — крикнул Крис.

— Горничная, — отозвался женский голос. — Я пришла забрать тарелки.

— Мы еще не закончили, — ответил Крис, и они услышали звук удаляющихся шагов.

— Ты совершенно прав. Мы действительно не закончили. — Корки обвила руками его шею. — Люби меня, мой милый!

Крис сделал вид, что зевает.

— А не слишком рано для любви? — И с этими словами он провел рукой по телу Корки и накрыл ладонью мягкие завитки волос, скрывающих ее лоно.

Корки приникла к Крису, чувствуя его возбуждение. Вспыхнувшее желание жаркой волной прокатилось по ней, и она, встав над ним на колени, провела языком по его уху, затем приникла к его губам.

Он раскрыл рот, принимая ее язык и затягивая его в себя глубоким поцелуем. При этом руки Криса ласкали затвердевшие кончики ее сосков. Наконец, оторвавшись от ее губ, он приник ртом к этим восхитительным, чувственным бутонам.

Наклонившись над ним, Корки резко всхлипнула, когда Крис, продолжая жадным ртом ласкать груди, руками развел в стороны ее бедра.

Быстрое, сильное движение — и он овладел ею, сжигая ее изнутри безумным огнем своего желания. Корки показалось, что она словно взмыла вверх тысячами сверкающих капель огненного фонтана.

Крис притянул ее к себе, и вновь они двигались в едином ритме, слившись в порыве наслаждения и радости разделенной любви. Плоть растворялась в плоти, душа проникала в душу. Они плыли по реке блаженства к берегам новой, счастливой жизни.

К тому времени, как их самолет приземлился в Нью-Йорке, Корки постаралась укрепить свой дух перед испытанием, которое ее ожидало.

Она много думала в эти последние несколько недель. Крис проявил себя как надежный друг и страстный любовник. В его чувствах к Корки, казалось, не приходится сомневаться, но в то же время они и не подвергались никаким испытаниям.

Они по-прежнему жили в отдаленной местности штата Калифорния, где не происходило никаких из ряда вон выходящих событий.

Время от времени Корки отказывалась от намерения ехать в Нью-Йорк. Но единственным и последним аргументом было то, что Крис нуждался в ее поддержке. Ему не давала покоя мысль о предстоящей пресс-конференции и встрече со старыми знакомыми. В последнее время он даже стал плохо спать.

Крис мрачно смотрел в иллюминатор. Как всегда, когда он был расстроен, его голубые глаза приобретали более глубокий, темный оттенок.