Элен Эрасмус - Опьяненная любовью

— Напоминаю: тебя не уволили. Наоборот, ждут. Вполне можно решиться на вариант номер два, который, кстати, тебе будет куда больше к лицу, чем опробованный сегодня.

— И с какими глазами я заявлюсь в мастерскую? Нет, Стефани, это исключено!

Леди Монт с трудом переносила собственное неучастие в беседе юных особ. Она тоже не знала, что посоветовать девочке. Неординарное течение мыслей вылилось в неожиданный вопрос:

— Стефани, а где готовальня?

— О, Барбара, хорошо, что вы напомнили. Мистер Джексон предложил спрятать ее в своем сейфе.

Элен, казалось, ничего не видит и не слышит. Сидя в кресле, она раскачивалась из стороны в сторону, обхватив руками плечи. Отрешенный вид. Тоскливые глаза. Грустный голос.

— Ну, подскажите же, что мне делать? Что делать?

— Я знаю, что тебе делать! — вдруг бодро заявила тетка. И, убедившись, что услышана и внимание переключено на нее, провозгласила: — Отдыхать!

— О, тетя, от чего мне отдыхать?

— Поедешь куда-нибудь, развеешься. Еще и влюбишься! Ну, ладно, ладно, не буду. Хочешь, поедем вместе? Можем по Англии… Нет? Франция? Тоже нет… А в Рим? Не хочешь… И Америка не годится? А Россия? Слушай, это мысль! Там, кстати, есть Эльбрус, прекрасное место для горнолыжников!

Леди воодушевлялась от собственных слов, но ее энтузиазм не затронул Элен. Стефани, судя по ее виду, пропустила мимо ушей все географические восторги тетушки.

— Элен, а что мне сказать Джексону?

— Скажи коротко: уехала зализывать полученные раны в свое любимое местечко в горах, неподалеку от Санкт-Антона! Смертельно обиделась и уехала. Отдыхать! Перетрудилась и заслужила передышку вдали от человеческой черствости.

— На какие шиши?

— Элен, о чем она? — заволновалась леди Монт.

— Ба, Стефани справедливо заметила: той дурочке, которая сегодня познакомилась с мистером Джексоном, для того, чтобы в отчаянии покинуть дом, денег хватило бы, может, до Нортхемптона, да и то в один конец.

— Скажешь ему, что тетка-скупердяйка дала шиши под залог готовальни.

— Мысль! — воскликнула Элен и с этой минуты начала проявлять интерес к происходящему.

Как оказалось впоследствии, энтузиазм, выказанный ими в разговоре, иссяк, как только они встали из-за стола. Прошел один день, второй… Время тянулось тоскливо и однообразно. Вот тут и раздался неожиданный телефонный звонок. Стефани, милая, кроткая Стефани с нервным надрывом в голосе возопила:

— Элен, сматывайся!

Комфортабельный автобус сделал победный круг на площадке у подножия горы и остановился. Отъехали в сторону двери, и с высоких ступенек посыпались пассажиры, разминаясь и потягиваясь после долгой дороги. Шофер в тирольской шляпе, тулья которой была сплошь покрыта разномастными значками, снисходительно поглядывал на своих недавних подопечных, которые для него были на одно лицо.

Впрочем, в каждой группе обязательно найдется два-три запоминающихся человека. На этот раз доброжелательный взгляд водителя выделил голубоглазую юную шатенку, пушистые волосы которой искрились на солнце золотыми переливчатыми нитями. Среднего роста молодой человек с симпатичным открытым лицом помог девушке спрыгнуть с высокой ступеньки. Эти двое, судя по всему, стоят на пороге курортного романа. Красивая пара.

Внезапно все звуки перекрыл голос из репродуктора:

— Фрейлейн Олдфилд, прибывшую автобусом из Мюнхена, просят зайти в здание администрации. Повторяю…

Шатенка округлила в недоумении свои иссиня-голубые глаза и растерянно оглянулась по сторонам, будто пытаясь найти у своих попутчиков объяснение прозвучавшему приглашению. Водитель автобуса приветливо улыбнулся девушке и рукой указал в сторону аккуратного деревянного строения: мол, вот она, администрация, там вам сейчас все и объяснят.

Испуг юной леди был столь очевидным, что Сэм Френч, временный кавалер Элен, вдруг почувствовал ответственность за судьбу своей попутчицы.

— Элен, я провожу.

— Спасибо, Сэм. Видимо, какие-то неприятности в Лондоне. Не могу понять, откуда вообще стало известно, что я приеду этим рейсом?

— Не волнуйся, сейчас все выяснится. Рассчитывай на меня.

Сэм почувствовал нечто похожее на удовлетворение оттого, что очаровательная попутчица воспринимается им как человек, чьи беды ему не безразличны. Но главное, что и Элен сочла вполне логичным его поведение — ее рука легла на дружески подставленную руку. Молодые люди торопливо миновали несколько ступенек крыльца и почти вбежали в коридор, где вынуждены были резко остановиться: после ослепительного солнца тьма внутри помещения казалась непроглядной.

Элен дала глазам привыкнуть к темноте и с удивлением осмотрелась. Она предполагала увидеть стойку администратора, откуда взглянет на нее приветливое лицо служительницы сервиса. Но перед встревоженной гостьей был лишь простор ухоженного паркета, ряд дверей, поблескивающих медными ручками, обильная зелень комнатных растений и мягкие кресла у зашторенных окон.

Из самого дальнего кресла навстречу вошедшим поднялся мужчина, но на какой-то миг задержался в своем движении вперед, тоже остановленный игрой света. Яркое альпийское солнце светило через открытую дверь в спину девушки, и на ее лице мужчине были видны разве что белки глаз, расширенных в ожидании тревожной вести.

— Мисс Олдфилд? — на безупречном английском языке осведомился незнакомец.

— Да, я Элен Олдфилд. Что случилось?

— Не волнуйтесь, все в порядке. Я, чтобы передать вам привет из Лондона, уже не в первый раз жду здесь этот дурацкий автобус из Мюнхена. Почему, черт возьми, из Мюнхена?

— Вы ждете? Что за ерунда!

Элен не могла никак отойти от пережитого волнения и в злом нетерпении вцепилась в локоть Сэма, который посчитал это достаточно красноречивым знаком для того, чтобы выступить на сцену со своими защитными функциями.

— Простите, мистер…

— Джексон. Филипп Джексон.

— Сэм Френч, — представился в свою очередь молодой человек. — Мистер Джексон, судя по всему, встреча с вами не доставила мисс Олдфилд ничего, кроме нервотрепки…

Тут Сэм вынужден был прервать свою запальчивую речь, так как почувствовал, что у его подзащитной словно ноги подкосились.

— Подожди, Сэм. — Элен машинально поправила волосы и мягко отстранилась от спутника. От волнения глаза ее увлажнились, что придало их яркой голубизне некую перламутровость.

— Мистер Джексон, я ничего не понимаю. В Лондоне все в порядке? Барбара… Простите, леди Монт здорова?

— Я же вам говорю: все хорошо. Леди Монт, напутствуя меня, говорила, как диктовала: пусть Элен отдыхает, получает удовольствие от каждого прожитого дня. Пусть ее ничто не заботит… Ну, в том, как я понимаю смысле, что за ребенка вы можете быть спокойны.