Кейт Проктор - Удивительное прозрение

— Я не сообразил, — с досадой сказал он, — надо было дать тебе мобильный телефон. Завтра мы с отцом приглашены на обед к соседям, и я не знаю, в какое время смогу тебе позвонить.

Она только посмеялась над его беспокойством и сказала, что с радостью будет ждать его звонка хоть целую вечность. Теперь-то она понимала, что в том разговоре уже прозвучали настораживающие нотки, а тогда она не придала этому значения, как не придала значения замешательству Сиско, когда разговаривала с ним в баре. По просьбе Джун она приглашала его вечером на виллу, на очередную вечеринку, прекрасно зная, что это уже не первое приглашение и что оно тоже будет отклонено, как и предыдущие. А явное смущение Сиско объясняла его намерением отказаться.

Потом к ней подошел официант и, подавая ей бокал шампанского, сказал:

— С уважением от хозяина.

Даже после стольких лет Бет со стыдом вспомнила, как была польщена. Она не была знакома с дядей Хайме, Фелипе, и даже никогда его не видела. Он редко наведывался в свой роскошный отель. В тот момент она подумала, что Хайме, наверное, виделся со своим дядей в Барселоне и рассказал ему о ней. Но ее разыгравшемуся воображению положили конец следующие слова официанта:

— В честь помолвки его племянника дона Хайме.

Сначала Бет решила, что это шутка. Но по выражению лица появившегося Сиско она поняла, что тот явно пытался перехватить официанта. Мир вокруг нее стал рушиться.

— Будем надеяться, что у него есть еще племянники и что они тоже обручатся, — проходя мимо, хихикнула какая-то женщина с бокалом шампанского. — Тогда у нас будет праздник каждый день.

— Бет…

— Сиско, это правда? — растерянно спросила она. — Это о Хайме они говорят?

Бет с болью вспомнила, как Сиско избегал ее взгляда.

— Да, племянник дона Фелипе недавно обручился, — подтвердил он. — Он у него единственный. Бет…

Его прервал телефонный звонок. Бет подняла трубку, как делала это каждый вечер со дня отъезда Хайме.

— Бет, я должен тебе что-то сказать.

Нерешительность его тона положила конец всем сомнениям.

— Ты имеешь в виду свою помолвку? — спросила она с вызовом, поразившим ее саму. — Мы все здесь веселимся, пьем шампанское, которым нас угощает твой дядя Фелипе.

— Боже мой! — воскликнул Хайме. — Бет, я не хотел, чтобы ты узнала об этом таким образом. Я…

Все было сказано этими несколькими словами. Бет положила трубку. Ноги у нее подкосились, и Сиско подхватил ее.

Она была едва знакома с Сиско. И следующий день, когда он передал ее в заботливые руки Розиты, стал последним, когда она с ним виделась. Однако в тот вечер Франсиско Суарес оказался надежным другом, в котором она тогда так нуждалась. Он нашел кого-то, кто подменил его в баре, и увел ее к уединенным скалам на берегу залива. И когда прошел первый шок от свалившегося на нее известия, именно Сиско обнимал ее, утешал, слушал ее сбивчивые признания и помог ей постепенно успокоиться.

Бет сидела, покачиваясь, прижав подушку к искаженному болью лицу.

Сиско тревожило, как она сможет вернуться в таком состоянии на виллу, ведь там в полном разгаре была одна из нескончаемых вечеринок. Бет вспомнила о добросердечной испанке, с которой, несмотря на разницу в возрасте, у нее установилось дружеское взаимопонимание. Она уже дважды была в ее приветливом доме. Но даже найди она деньги, чтобы добраться до Полленсы, где жила Розита, гордость не позволила бы ей это сделать, хотя она и не сомневалась, что та встретила бы ее с распростертыми объятиями.

— Кажется, мы идем с тобой на вечеринку, — ободряюще улыбнувшись, заявил Сиско. — И несмотря ни на что, повеселимся!..

Их ожидал настоящий кошмар, с содроганием вспомнила Бет. Сиско был потрясен встретившим их пьяным разгулом. Но еще больше была потрясена Джун при виде Бет под руку с мужчиной, который ей так приглянулся. Когда до заторможенного сознания Бет дошло, о чем подумала Джун, она подошла к бассейну, где та стояла, с намерением объясниться. Джун спьяну набросилась на нее. Сиско попытался вмешаться, но дело кончилось тем, что все трое оказались в бассейне. Под пьяные выкрики гостей Бет повела Сиско к себе в комнату, сожалея, что не утонула.

— Прости… твоя одежда испорчена, — растерянно сказала она. — Ужасно, что ты подвергся…

— Бет, это же не твоя вина, — мягко прервал ее Сиско. — Одежда высохнет, и я тоже… с помощью полотенца.

Смущенно бормоча извинения, она проводила его в прилегающую душевую комнату, а сама сняла мокрую одежду и надела халат.

Когда Сиско, обернутый полотенцем, вышел из душа, она лежала на постели, содрогаясь от рыданий.

— Тут тебе оставаться нельзя, — сказал он, присев на край кровати, и погладил ее по мокрым волосам. — Тебе есть куда завтра уехать?

Бет, всхлипывая, назвала Розиту.

— Хорошо, я попрошу у друга машину и утром отвезу тебя к ней.

В этот момент в комнату ворвалась Джун, выкрикивая оскорбления.

— Убирайся! — приказал Сиско и, вытолкав ее, запер дверь. — Решено, я остаюсь, — спокойно заявил он. — Оставлять тебя одну в такой обстановке нельзя. Да и одежда моя высохнет, наверное, только к утру.

Рыдания Бет все не утихали. Сиско лег рядом и обнял ее, убаюкивая как ребенка, пока она не затихла. В такой позе они в конце концов и заснули. И в такой же позе застал их на рассвете Хайме, вышибив по наущению Джун дверь.

Бет похолодела, снова вспомнив оскорбленное, недоумевающее лицо Хайме. Они с Сиско вскочили с постели. Хайме разразился бранью. Ей показалось, что он в ярости сейчас набросится на них с кулаками.

— Боже мой! — воскликнул он, пытаясь взять себя в руки. — Подумать только, я-то считал, что обязан с тобой объясниться!

И хотя прямых улик у него не было, Хайме, не колеблясь, заклеймил ее позором. Оскорбленная его презрением, она язвительно подтвердила ложь, в которую он с такой готовностью поверил.

— Ты ничем мне не обязан, Хайме, — парировала она. — Как видишь, не один ты скрывал свои тайные грешки. Ну вот, теперь все тайное стало явным!

Злость и презрение сверкнули в его глазах, когда он бросил взгляд на ее приоткрывшуюся грудь. И она только тогда заметила, что полы халата разошлись. Как и в тот момент, Бет крепко сжала кулаки так, что ногти впились в ладони. Она уже не помнила, что за дурацкая блажь помешала ей поплотнее запахнуть халат. Но тогда ей казалось это вопросом принципа.

— И сколько же это продолжается? — с издевкой спросил Хайме.

— А какое тебе до этого дело? — отрезал Сиско, подтвердив тем самым ложь, которую имел полное право опровергнуть.

— И правда, никакого, — усмехнулся Хайме и презрительно добавил: — Просто любопытно, как скоро после того, как я лишил ее девственности, она решилась опробовать приобретенные навыки с кем-то другим.