Мари Феррарелла - Впереди - самое лучшее

«На что другое?» — резко спросил он себя, поднявшись на свой этаж. Доставит ли это другое ему радость? Осчастливит ли его?

Да и от чего он, черт подери, собирается спастись?

Войдя в номер, Грант грязно выругался. Им овладело чувство, будто кто-то забавляется его мозгом.

Время. Ему нужно время, чтобы прояснилось в голове. Время подумать, как и пристало человеку, а не ходячей половой клетке. «Это все из-за них», — настойчиво повторял он, захлопнув за собой дверь. Одни лишь гормоны, и ничего больше. И чем быстрее он втемяшит эту мысль себе в голову, тем скорее позабудется происшедшее, и он вновь заживет спокойно.

Ни одна женщина не превратит остаток его дней черт знает во что. Довольно с них и его отца. Никакой сладкоречивой красотке он не позволит вмешиваться в его жизнь.

Шайен, просунув в пряжку серебряный язычок, опустила руки на колени. Ее холодные пальцы сплелись вместе.

«Не знаю, прощу ли я когда-нибудь его, — подумала она, сидя в бегущем по взлетной дорожке самолете. На самом деле Шайен была уверена: она никогда не простит Гранта О’Хара.

Он воспользовался ею для забавы. Развлекался за ее счет. Сбивал ее с толку. Не давал ей проходу, говоря о своем желании. Он дурачил ее. Когда же она была готова отдаться ему, отказался от своих же слов, которым она поверила, оправдываясь перед ней какой-то жалкой отговоркой.

Не желает, чтобы она была на его совести.

Ха!

У мужчин, подобных Гранту О’Хара, нет ни капли совести. Он все тщательнейшим образом продумал. Довел ее до того, что она едва не сошла с ума от вожделения. А все зачем? Чтобы удостовериться, что сумеет соблазнить ее. А когда убедился, что задача ему по плечу, даже не довел дела до конца, настолько она ему безразлична.

«Ну что ж, я ему задам, — подумала она, глядя из иллюминатора на уменьшающееся в размерах взлетное поле. — Я покажу ему, где раки зимуют. Пускай лишь дождется статьи вместе с фотографиями в журнале. Это произведет на него впечатление, где бы он ни находился».

Она отберет самые нелестные снимки. Они украсят ее статью. Покажет его ханжой и лицемером. Пусть читатели увидят, каков на самом деле этот благородный и могущественный мистер О’Хара.

Последние слова эхом отдались в ее голове.

Шайен испуганно закрыла лицо руками. Ох, что же она замышляет? Бабью месть. Ну уж нет! Интервью должно быть беспристрастным. Ради Бога, она же опытный журналист, а не новичок. Она же гордится тем, что пишет одну правду.

Даже если он не таков.

Грязный, отвратительный скот. Да как он смел целовать ее, влюбленно смотреть на нее, восхищаться каждым движением ее сильного, упругого тела… а затем сбежать, отговорившись, будто поступает так ради ее блага?

Да будь он проклят!

Моргнув, Шайен стряхнула с ресниц слезы. Только сейчас она поняла, что плачет.

Ну, самое большее, что в ее силах, — это приостановить оплату по ее чеку. Ни за что ни про что платить полторы тысячи долларов? Если она передаст эту сумму, он умрет со смеху. Как только откроется банк, надо позвонить туда и…

И что? Распорядиться не оплачивать чек?

Так нельзя. Деньги пойдут детскому приюту, не ему. Она не способна выместить досаду на невинных созданиях, которым, возможно, нужны ненароком пожертвованные ею деньги. Дети не виноваты, что ее надули, словно пустоголовую, поклоняющуюся знаменитостям девчонку.

Виновен Грант. Однако не в ее силах заставить его платить по счетам. Никак.

Стерев слезы кончиками пальцев, Шайен глубже вжалась в кресло. Такой несчастной она не чувствовала себя ни разу в жизни. Она была такой жалкой, что даже не поняла, что с нею говорит стюардесса, пока та не коснулась ее плеча.

Подавив вздох, Шайен выпрямилась в кресле и пристегнула ремень.

— Вы хорошо себя чувствуете? — обеспокоенно повторила женщина. — Могу ли я помочь вам?

«Нет, со мной не все ладно, — подумала Шайен. — Я, возможно, никогда не оправлюсь после случившегося».

Она досадливо сжала губы и отрицательно покачала головой.

— Ничего страшного. В самолете я постоянно нервничаю, — промямлила она и затем запоздало поняла: во время взлета ее не тошнило.

Ну что ж, хоть какая-то польза от случившегося. Занявшись мыслями о мщении, она позабыла, что боится летать.

«Пошлю ему медаль, — язвительно подумала она. — Наградим змею».

Стюардесса сочувственно посмотрела на нее.

— Метеорологическое бюро передало: отсюда до Лос-Анджелеса чистое небо, — доброжелательно сообщила она. — Для беспокойства причин нет. — Она внимательно всматривалась в лицо Шайен: — Вы уверены, что я ничем не могу вам помочь?

— Да, — убежденно произнесла Шайен. Стюардесса, вероятно, увидела следы слез на ее щеках. Она повернулась к иллюминатору и тут вспомнила одного человека, о котором забыла на долгое время. Шайен окликнула стюардессу: — Постойте. В самолете есть телефон?

Та утвердительно кивнула головой.

— Да, есть. В хвостовой части, рядом с комнатой для отдыха. Вас проводить?

Шайен, расстегивая пряжку ремня, кивнула головой:

— Будьте любезны.

— В первом классе полагается телефон, но его еще не подключили, — извинялась стюардесса. — Вот. Работает, как обычный аппарат.

Она отступила назад, оставив Шайен в одиночестве. Самолет, вылетевший рано утром в Лос-Анджелес, был заполнен только наполовину. Ближайший пассажир находился в пяти рядах от нее. Шайен почувствовала себя немного спокойнее. Трудно говорить, когда тебя слышит кто-то посторонний.

Усевшись, Шайен собралась с мыслями и затем принялась набирать номер. Но не успела набрать и половину цифр, как храбрость покинула ее. Она повесила трубку.

«Что сталось с моим характером?» — молча задала она себе вопрос. Ей удалось многое преодолеть за последние десять лет. Она не позволит, чтобы эти несколько дней и мужчина с каменным сердцем уничтожили приобретенные ею качества… превратили ее снова в трусиху.

Но она вдруг ощутила себя такой потерянной…

Шайен долго разглядывала телефонную трубку. Она видела, что стюардесса, стоя в проходе, смотрит в ее сторону. Встретившись с нею взглядом, женщина улыбнулась.

Шайен снова взяла трубку. На этот раз она набрала номер полностью, хотя ее вдруг вспотевшие пальцы и соскальзывали с кнопок.

Телефонный аппарат на другом конце прозвенел несколько раз. Потом она услышала, как трубку взяли. Решимость опять едва не покинула ее. Лишь из одного страха, что будет считать себя трусихой, Шайен не повесила трубку. Затаив дыхание, она ждала, надеясь, что включен автоответчик.

Автоответчик не был включен.

— Алло?

Она узнала голос.

— Алло, мама? Мама, это я, Шайен. — Она облегченно вздохнула. — Мама, мне надо поговорить с тобой.