Джозефина Кэрсон - Оковы страсти

— Вы сейчас должны потянуть на Оскара своей игрой, миссис Хьюстон. Мне тоже придется притвориться, что вы — самая большая моя любовь.

Она вся напряглась в его руках, сердце ее заколотилось.

— Как же вас угораздило вляпаться во все это?

— Очень просто. — Он был так близок, что она могла ощущать его дыхание на своей щеке, на шее. — Сначала я встретил сумасшедшего мужчину. Потом сумасшедшую женщину. Добавьте сюда кота, и все станет ясно. Следующий бездомный кот, которого я встречу, так и останется бездомным. Больше никогда не буду Мистером Хороший Парень.

— Да, из вас вряд ли получится Святой Франциск Ассизский.

— Вряд ли я вообще тяну на святого.

— Догадываюсь, — с горечью сказала она.

Он окинул взглядом сад, взял ее за руку и вывел на патио. Как только на них упал мерцающий свет светильников, он сразу обнял ее за талию.

Она вздрогнула, но сдержала себя. Украдкой взглянув в ту сторону дома, где была комната гостя, она увидела на его балконе неясную тень. Должно быть, это действительно был Бадави.

Она повернулась к Грэгу с натянутой улыбкой.

— Так какое же важное дело заставило вас вытащить меня из постели среди ночи?

— Деньги. — Он ответил ей такой же фальшивой улыбкой.

— Мне следовало самой догадаться. А в чем дело? Разве Бадави не хочет подписывать с вами контракт? С таким-то чудесным семьянином, какого вы из себя корчите?

Он остановился под фонарем и с насмешливой почтительностью поцеловал ее в лоб.

— Злая дева, — пробормотал он.

— Не целуйте меня.

— А вы не дразните меня. И вообще. — Он снова поцеловал ее, на этот раз мягко и долго. Ей это послужило предупреждением. — Где вы достаете свои пижамы? — Он насмешливо приподнял бровь. — Уж, не у вестальских ли девственниц?

— Критиковать вы умеете, а сами-то — неужели вы так себе представляете вечерний костюм?

Она кивнула на его оранжевую майку, шорты и босые ноги.

Он улыбнулся и обнял ее. Она успела отвернуться, и его поцелуй достался ее волосам.

— Вот что меня привлекает в вас. Вы совершенно не стараетесь понравиться, — шепнул он ей в ухо.

Они дошли до конца сада. Далее лежала небольшая полоска пляжа, за которой начинался океан. Огромный и совершенно черный под темным небом, он простирался до горизонта. Мелкие волны едва плескались у берега, образуя бледную неровную линию.

Они с минуту постояли молча. На фоне неясного шума океана его притворные объятия вызывали в ней, как ни странно, чувство беспокойства и смутное желание. Она с трудом подавила их в себе.

Он взял ее руки в свои и стал игриво переплетать свои пальцы с ее пальцами. Со стороны может показаться, что мы нежная парочка, смущенно подумала Линда. Но чем дольше они так стояли, тем сильнее путались ее мысли и тем острее она ощущала опасность.

— Прекратите, — с раздражением прошептала она. — Переходите к делу. Для чего это все нужно?

— Дело в том, — низким голосом сказал он, — что Бадави почти готов подписать со мной контракт. Почти. Но сначала он хочет поговорить с вами одной.

Она с тревогой взглянула на него. Свет от фонаря смутно играл на его лице.

— Со мной? Зачем?

— Не знаю. Возможно, он хочет расспросить вас о нашем браке. Вам придется давать ему быстрые и убедительные ответы.

Ее ужаснула такая перспектива. Фейсал Бадави, как и Грэг, был очень хитрым. Какую ловушку он может уготовить ей?

— Но я… — ее голос угас.

— Я хотел предупредить вас. — Он сжал ей руки. — И узнать, нет ли у вас каких вопросов. Может, вы хотите снова пройтись по нашему прошлому?

Ее пальцы невольно сжали его руку, она задумалась.

— Нет, думаю, я все запомнила.

— Надеюсь, что это так. Это нужно нам обоим.

Она вырвала одну руку, вторую он продолжал удерживать. Так они и стояли, молча глядя друг на друга. У нее было настороженное выражение лица, у него — насмешливое.

— Если все получится, — нерешительно сказала она, — тогда все закончится для нас с Томми? Вы оставите нам кота? Никаких условий, кроме как пожить немного на вилле?

— Нет. Больше никаких условий. Кроме тех, что иногда, для дела, мне нужен будет кот. А вам придется ухаживать за ним, чтобы он был жив и здоров.

— А вы, — сказала она, — совсем уйдете из нашей жизни?

Он разглядывал ее какое-то время? В неясном свете совершенно нельзя было понять выражение его лица.

— Я уйду из вашей жизни. Навсегда.

Навсегда! Слово прозвучало для нее, как похоронный звон.

— Пока вы с Бадави будете беседовать, я отвезу Томми в дельфинарий. Дельфины приучены играть с детьми. Особенно с больными. Это своего рода терапия. Я думаю, что малышу будет полезно. Он столько всего перенес.

Она напрягла мышцы и попыталась вырваться из его рук.

— Нет!

Он продолжал крепко держать ее.

— Что случилось? Почему вы не хотите, чтобы ваш ребенок получил удовольствие? Я не могу понять вас, Линда.

— Не нужно, — повторила она, качая головой. — Держитесь от него подальше. Можете использовать меня, а его оставьте в покое.

— Не вырывайтесь. Я не хочу, чтобы Бадави подумал, что мы деремся. — Он положил ей на плечи руки и стал слегка поглаживать своими большими пальцами ее ключицы. — Что плохого, если Томми немного развлечется? Ему не хватает смеха, а он так любит смеяться.

Она посмотрела на него ничего не видящими от слез глазами.

— Он же начинает любить вас, — выпалила она и тут же была готова откусить себе язык за то, что сказала это.

— Что?

— Вы что, слепой? Или совсем бесчувственный? Он же считает вас самым чудесным человеком на свете, который может все — даже достать луну с неба. Это же жестоко — сначала приучать его обожать себя, а потом взять и исчезнуть. Поэтому, прошу вас, держитесь от него подальше.

Он беззаботно пожал плечами.

— Ну, мы же будем видеться иногда. И потом есть кот. И я буду наезжать сюда время от времени. У нас же с вами бизнес.

— Бизнес, — презрительно выговорила она. — Вы безнадежны. Вы ничего не понимаете. Повторяю, держитесь от него подальше. У него и так достаточно утрат. Не хватало ему еще печалиться и о вас.

Грэг нагнулся и заглянул ей в глаза.

— Боже мой, я отдаю вашему сыну кота стоимостью в пятьдесят тысяч долларов. Веду себя порядочно по отношению к нему, развлекаю его. Разрешаю вам жить здесь бесплатно. Что еще вы можете требовать от меня?

— Проводите меня обратно в мою комнату, — холодно проговорила она.

Он внимательно всмотрелся в ее лицо. В его глазах не было ни теплоты, ни сочувствия.

— С радостью, — сказал он, беря ее за руку. — Но раз и навсегда запомните: я не создан быть отчимом. Даже не мечтайте об этом. Бесполезно. Я не гожусь для этого.

— Отчимом? — У нее вспыхнуло лицо. Неужели он подумал, что она намекает на то, что он должен всерьез жениться на ней? Унижение, смешанное с гневом, закипело у нее в груди. — Отчимом? Кто вас просит быть отчимом? Вы даже червяку не годитесь в отчимы…