Жанна Боуман - Влюбленная красавица

— А-а. Она опоздала на собрание?

— А что?

— Ну, она сказала, что ей надо торопиться, но она все медлила, то и дело смотрела на часы, а потом утащила меня прочь.

— Она пришла, как раз когда собрание закончилось. Тереза, — Тори с наслаждением потянулась, — ты понимаешь, что осталось всего четыре дня до большого парада, коронации и всего остального?

— И какое же будет облегчение, когда это все закончится! Не думаю, что я полюблю каждую минуту фестиваля, но подозреваю, что после того, как он закончится, я буду думать о нем с большим удовольствием, чем в те дни, пока он будет идти.

Выключив свет, Тереза сонным голосом признала, что дела обстоят лучше. Теперь суматоха по поводу выбора королевы улеглась, и девушки согласились довольствоваться ролью принцесс, кроме Беттили, которая по-прежнему злилась.

Сестры обсуждали каникулы, которые предстояли после фестиваля. Тереза не возражала против того, чтобы позагорать на пляже возле усадьбы Данканов в те дни, когда не будет разъезжать вместе с Клодией в качестве королевы.

— Хотя я чувствую себя виноватой из-за того, что не работаю этим летом, — заключила она.

— Не стоит. Пока что мне не пришлось обналичивать ни одну из облигаций. Получай удовольствие от жизни.

Тори получала удовольствие от жизни в тишине ночи, представляя себе Дэна таким, каким, как она знала, он мог быть. Это было как рассматривание фотографии, напечатанной с очень качественного негатива. Даже при том, что она уступила его Клодии, Тори чувствовала, что он сумеет оставаться самим собой.

Каким-то образом дни стремительно пролетели один за другим. Джейни и Тори сбивались с ног, выручая Креншоу в его хлопотах.

— Он такой славный человек, — сказала Джейни. — Проблема в том, что он старается поладить со всеми и из-за этого разрывается на куски.

Тори сомневалась в том, что в ночь перед парадом в честь открытия фестиваля в Лейквилле хоть кто-то спал. Атмосферу здорово оживляли приехавшие оркестры. Взрослые музыканты проводили джем-сейшны; молодежь самозабвенно репетировала, чтобы достойно соперничать с другими коллективами.

Движение по трассе зоны отдыха было очень оживленным; машин было гораздо больше, чем обычно, как узнали члены Общественного благотворительного клуба, и потому вызвали дополнительное подразделение патрульных машин, чтобы не допустить заторов.

Тори вместе с Терезой сходила посмотреть на автоплатформу, на которой той предстояло ехать.

Даже в полумраке гаража Генри Грина платформа выглядела красиво. Ее медное покрытие поблескивало под светильниками; на следующий день трон королевы наверняка будет ярко сиять под солнцем.

Наверху помещался трон. Чуть ниже располагалось сиденье, предназначенное для вдовствующей королевы, и еще одно для принца-консорта. На нижнем ярусе стояли круглые табуреты для принцесс и их кавалеров.

Когда они вернулись домой, Тереза показала Тори какую-то капсулу:

— Это успокоительное. Клодия каждой из нас раздала по такой штуке, чтобы мы сегодня отдохнули.

Тори ничего не сказала по этому поводу. Она еле удержалась от того, чтобы выхватить таблетку из рук Терезы.

— Когда-то, — вспомнила Тереза, — ты говорила, что класть в рот можно только то, что прописал доктор или предложил кто-то, кому полностью доверяешь. Так что… пей на здоровье.

Она угостила капсулой кухонную раковину, и Тори улыбнулась.

Этой ночью заснуть им обеим так и не удалось, а когда наступил рассвет, Тереза пришла к Тори со скорбными стенаниями:

— Ты только посмотри на это небо. А в прогнозе погоды сказали всего лишь «возможность дождей в горах».

— Может быть, тучи услышали эти слова и сейчас направляются в горы, — попробовала успокоить ее Тори.

Тереза спросила, обязательно ли ей завтракать, потому что есть она не может. Возможно, позже она выпьет кофе и съест сладкую булочку, пока ей будут делать прическу. Однако, проходя в какой-то момент мимо Тори, которая заставляла себя есть яйца вкрутую, тост и выпить кофе, Тереза рассеянно присоединилась к сестре.

— На стадионе будет доктор Энджел, — заметила Тори, — так что, если кому-нибудь вздумается упасть в обморок, он поставит на ноги.

— Уф, какое облегчение. Теперь я знаю, что никто из нас не упадет.

— Ах да, дорогая, если посмотришь на трибуну и не увидишь меня, не волнуйся. Там должен быть Креншоу. Мне, возможно, придется остаться в офисе. Впрочем, парад я посмотрю. На Парк-сквер всегда найдется местечко, куда можно втиснуться.

Позже Тори обрадовалась, что предупредила сестру. Креншоу, пришедший в офис рано, принялся жаловаться:

— Совершенно очевидно, Тори, Сэдлик наверняка приедет. Я должен быть на поле, без меня на этом параде никак обойтись не могут. Вы можете остаться здесь? Не слишком ли это большая просьба, если вам не придется посмотреть коронацию вашей сестры?

— Вовсе нет. Ведь под рукой телевизор.

Ей надлежало либо удержать Сэдлика в офисе, либо вывести на улицу, в зависимости от времени его прибытия.

— Эта распроклятая погода, — ворчал Креншоу, пытаясь отыскать шляпу, которую он держал в руке.

— Позаботиться о погоде надо было поручить Баффу, — сказала ему Тори. — Он бы обработал прогнозиста так, что тот предоставил бы такую погоду, какую ему велели.

И Креншоу, смеясь, ушел.

Тори и Джейни непрерывно отвечали на телефонные звонки; помимо прочего, многих беспокоила какая-то недостающая автоплатформа, а также возникшие в последнюю минуту препирательства по поводу расположения мест в ходе парада.

Ну а потом наступила тишина. Это означало, что церемония коронации уже прошла и парад вовсю идет.

— Ну, беги, — сказала Джейни. — Я присмотрю за хозяйством.

Тори потихоньку втиснулась в ряды наблюдателей недалеко от офиса. Ага, впереди шли всадники; их лошади танцевали под музыку, исполняемую оркестром позади них. А следом бодро вышагивала «гвардия» в кремовых фланелевых костюмах.

Тори слегка улыбнулась. Г.И. Бафф был, как всегда, на первом плане. Не обратить внимание на его красное потное лицо было невозможно. Он то и дело бросал сердитые взгляды на хмурое небо.

Тори вытянула шею. Школьный оркестр. Когда он приблизился, она неосознанно принялась рукоплескать. Темная кожа капельмейстера блестела, его белые зубы сверкали в радостной улыбке, а длинное стройное тело двигалось в ритм музыки.

А позади, точно солнце, пробившееся между облаков, двигалась платформа королевы праздника.

Что-то сверкнуло, и послышалось сердитое рокотание. Зрители инстинктивно посмотрели на небо. Этот грохот вовсе не производился грузовиками-платформами, а был предвестником грозы.

— О, хоть бы они добрались до укрытия, — прошептала Тори.