Ким Ригерт - Поединок с собой

Глаза их встретились. И время словно остановилось. Воздух сгустился, насытился потрескивающим электричеством.

Будь Марджори здорова, сбежала бы без оглядки.

— Ты делаешь это исключительно ради Майкла, — сказала она Крису. — А не ради меня. Верно?

Он смотрел на нее все тем же непроницаемым взглядом.

— А ты как думаешь?

Даже в самых страшных кошмарах Марджори не могла представить себе этого: она будет жить у Криса. И не просто жить, а находиться в его доме безвылазно двадцать четыре часа в сутки.

И похоже, она застряла здесь надолго.

Врачи оказались правы: она действительно не могла обходиться без посторонней помощи. И дело было даже не в лестницах, при подъеме на которые у нее и впрямь начинала кружиться голова. Голова у нее вообще кружилась почти постоянно, по поводу и без повода. Марджори чувствовала себя полной развалиной. Она ничего не могла. Даже самых простых вещей, таких, как приготовить еду или помыть посуду. Что уж там говорить о работе в магазине, лепке или хотя бы чтении.

Каждый день с утра до вечера представлял собой сплошную борьбу за выживание.

— Обычное явление после подобных несчастных случаев, — уверял Крис, который переносил все ее капризы, ворчание, жалобы и припадки раздражительности с поразительным хладнокровием.

Конечно, с чего бы ему горячиться, мстительно говорила себе Марджори. Он ведь в очередной раз сумел настоять на своем!

Хотя с какой стати человек в трезвом уме и здравой памяти захотел взвалить на себя такую обузу, как нервная инвалидка и взбалмошный десятилетний мальчишка, оставалось выше ее понимания. Однако Крис справлялся с выпавшими на его долю заботами потрясающе легко и эффективно.

И это тоже злило Марджори. Ей хотелось возненавидеть его. Но как ненавидеть человека, который готовит тебе еду, приносит завтрак в постель, помогает подняться из кресла, когда все тело сводит судорога? Как ненавидеть человека, который по несколько раз за ночь встает, чтобы проверить, все ли у тебя в порядке, а сам спит на диване в гостиной, чтобы услышать твой зов, если тебе вдруг станет плохо?

Кроме того, Марджори чувствовала себя в неоплатном долгу перед Крисом из-за Майкла. Никогда еще она не видела сына таким счастливым. Мальчик наслаждался каждой минутой, проведенной с отцом. А ведь бесцеремонное вмешательство Криса, столь разозлившее Марджори, позволило Майклу вести прежнюю беззаботную жизнь вместо того, чтобы полностью взять на себя уход за матерью. По сути, Крис дал сыну возможность быть ребенком, а не круглосуточной сиделкой.

Как Марджори могла не испытывать к нему благодарности?

Но хуже всего было то, что она поневоле начинала мечтать о большем. О том, о чем мечтала много лет назад безоглядно влюбленной наивной дурочкой.

Нет! Только не это! Любить Криса и знать, что он никогда не ответит взаимностью. Что может быть хуже?

Однако Марджори была бессильна что-либо изменить. Пока не заживет ребро, а голова не перестанет кружиться от каждого резкого движения, о бегстве и думать нечего. Вот когда она наконец выздоровеет и вернется с Майклом домой, тогда и настанет время заново возводить защитные сооружения.

Пока же… пока Марджори скользила по краю пропасти.

С каждым днем она все глубже погружалась в пучину желания. Ситуация до странности напоминала те две недели, проведенные вместе с Крисом одиннадцать лет назад. Она не хотела этого, но своевольное тело отказывалось повиноваться доводам разума, а сердце просто разрывалось на части.

Возможность каждый день смотреть на Криса — как он возится в кухне с завтраком, подправляет расшатавшиеся петли двери, сидит, склонившись над заметками к будущей статье, — была для молодой женщины и источником райского наслаждения, и изощреннейшей пыткой.

Марджори и прежде нравилось смотреть на Криса. А с возрастом его красота приобрела черты зрелой мужественности. Плечи и грудь стали шире, руки — сильнее и тверже, на груди прибавилось черных кудрявых волосков.

Скульптор в Марджори не мог не восхищаться пропорциями его тела, атлетическим сложением. Многие мужчины готовы часами торчать в тренажерных залах, лишь бы накачать такие же рельефные мышцы.

Крис же обязан был своим физическим совершенством не тренажерным залам, а тяжелой работе. Каждое его движение завораживало молодую женщину плавностью и внутренней силой.

Дни стояли жаркие, ночи немногим прохладнее. Марджори часто доводилось видеть Криса без рубашки, в одних лишь вытертых джинсах или шортах. А когда он поддерживал ее, помогая подняться, она ощущала крепость мускулистых рук и жар сильного мужского тела.

Не в меру услужливое воображение тут же подсовывало картинки из прошлого: яркие воспоминания о тех минутах, когда тела их были слиты в одно, а сердца бились в унисон.

Марджори старалась по возможности избегать его. Отсиживалась в своей комнате, не задерживалась подолгу за едой. Но как избежать общения с человеком, с которым живешь под одной крышей и который в некотором роде играет роль твоей сиделки?

Общество Майкла могло бы стать спасательным кругом в этом опасном и бурном море. Но после первых нескольких дней, когда мальчик буквально не отходил от матери, готовый выполнить любое ее поручение, жизнь взяла свое. Убедившись, что вовсе не обязан безотлучно находиться при родителях, Майкл мало-помалу вернулся к привычному образу жизни: гулял, играл с приятелями, ловил рыбу с лодки.

Марджори с Крисом все чаще доводилось оставаться вдвоем за ланчем или завтраком. В таких случаях простая учтивость по отношению к человеку, в чьем доме она живет, не позволяла молодой женщине отмалчиваться, когда Крис заводил беседы на какие-нибудь нейтральные темы.

Ох уж эти беседы! В них тоже таилась скрытая опасность. Так трудно было удержаться в границах безличной вежливости. С одной стороны, их разговоры напоминали прогулки по минному полю. Слишком уж много тем вызывали в памяти события, вспоминать которые молодые люди по молчаливому соглашению избегали.

С другой стороны, такие совместные посиделки исподволь способствовали сближению. Как и в прежние времена, Марджори с Крисом частенько понимали друг друга с полуслова. Разумеется, когда разговор не касался главных и самых спорных тем. Общие вкусы, одинаковое чувство юмора, сходные взгляды на жизнь… Даже любимые книги, и те практически совпадали.

Шли дни. Марджори потихоньку выздоравливала. И сама не заметила, как, несмотря на все свои старания, оказалась опутана странной сетью, разорвать которую было не так-то просто. Все чаще и чаще в отсутствие Майкла их с Крисом разговоры прерывались долгими, томительными паузами. И не оттого, что говорить было не о чем. А оттого, что слишком многое приходилось оставлять невысказанным.