Ли Уилкинсон - Моя милая распутница

— Пожалуйста, перейди к сути дела.

Росс встал.

— Суть дела в том, что, поскольку сегодня вечером состоится сочельнический бал, я подумал, что мы могли бы закончить приготовления в зале и нарядить елку…

Раздраженная тем, что он держался вызывающе, но в то же время чувствуя облегчение — она сделала поспешный и неправильный вывод, Кэти прикусила губу.

— «Мэзерсонс», фирма, обслуживающая банкеты, которую я нанял, должна была обо всем этом позаботиться, — продолжал Росс, — но самим в этом участвовать интереснее, не так ли?

Если она скажет, что не хочет помогать, позволит ли он ей вернуться в квартиру и оставит ли ее в покое? Кэти в этом сильно сомневалась.

А если согласиться помочь украсить зал, при этом, пусть и ненадолго, выбросив из головы все волнения и проблемы? Но сможет ли она с ним по–дружески наряжать елку после всего, что произошло между ними?

Может быть, это зависело от нее…

Наблюдая за выражением ее лица, он сказал:

— Конечно, если ты не хочешь…

Она приняла решение.

— Мне хотелось бы помочь. Я всегда любила Рождество и всегда любила наряжать елку.

Росс улыбнулся.

— Тогда идем!

Он взял ее за руку и заставил встать.

— «Мэзерсонс» должны были начать сегодня в восемь часов утра. Посмотрим, сколько они сделали.

Они спустились вниз.

В зале было очень оживленно, помещение уже приобретало праздничный вид. В большом каменном камине разожгли огонь, а высокую каминную полку украсили остролистом и плющом.

Под потолком были развешаны длинные узкие ленты, а над дверьми виднелись яркие гирлянды. В углу уже стояла высокая елка, на которой еще не было ни одного украшения.

Повернувшись к Кэти, Росс спросил:

— Готова?

— Да.

В углу, неподалеку от елки, стоял длинный стол. На нем лежали связки омелы, которые еще не успели развесить, и стояли три большие картонные коробки, перевязанные веревкой.

— Елочные украшения, — сказал Росс, развязывая коробки и поднимая крышки. — Они хранятся на чердаке, а накануне Рождества их приносят вниз. Но давай сначала повесим омелу, хорошо?

Они решили, где развесят связки омелы, и Росс принялся их развешивать, поднимаясь на стремянку.

Далее наступила очередь елочных игрушек из коробок. Раскрасневшаяся Кэти убрала со щеки прядь распущенных волос, невольно привлекая внимание Росса к обручальному кольцу на ее тонком пальце.

— Лучше разреши мне об этом позаботиться, — сказал он. — Не хватало потерять его снова.

Прежде чем она успела возразить, он снял кольцо с ее пальца и положил себе в карман.

Найдя в первой коробке широкую резинку, Кэти завязала волосы в «конский хвост». Потом она и Росс принялись вынимать из коробок блестящие игрушки — длинные стеклянные сосульки и сверкающие снежинки, сани и фонари, блестки и китайские фонарики.

Они работали около часа, смеясь и болтая, как старые друзья, украшая нижние ветви елки. Когда перешли к верхним ветвям, Кэти принялась прикидывать, что куда повесить, а Росс поднимался по стремянке, чтобы исполнять ее приказания.

Около половины второго Росс сделал перерыв и позвонил, чтобы принесли поднос с кофе и сэндвичами.

Росс придвинул к камину старую деревянную скамью с высокой спинкой, и они поели, сидя у огня, как на пикнике.

Кэти ела, а сама с тоской думала: «Если бы только эти сердечность и дружелюбие, это счастье проводить вместе время, могли продолжаться и дальше!» Может быть, когда она наконец сможет признать правду, Росс поймет, что в ту ночь в «Илитгоу» она не сделала ничего плохого. Кэти не была замужем и не собиралась его обманывать.

После ленча они снова принялись наряжать елку: Коробки постепенно пустели. Когда Кэти случайно оказалась прямо под связкой омелы, Росс обнял ее одной рукой, а другой — взял за подбородок и приподнял ей голову. И крепко поцеловал в губы. От его прикосновений она пришла в смятение. Когда он наконец поднял голову и улыбнулся, глядя в ее изумленные глаза, она прочла на его лице выражение, близкое к нежности. Казалось, он собирался сказать что–то важное, но вдруг чей–то хриплый женский голос протяжно произнес:

— Ну, ну, ну… Вижу, ты уже извлекаешь пользу из омелы.

Мгновение Росс выглядел так, будто его выбили из колеи. Потом он разжал объятия, его лицо прояснилось. Он повернулся к высокой стройной женщине с темными волосами.

Новоприбывшая была довольно элегантно одета — в серебристо–серую замшевую куртку и сапоги до колен.

— Ты выглядишь так, будто тебя удивил мой приезд, — сказала она.

— Так и есть, немного.

— Я не понимаю, почему. Я сказала Маргарет, что, вероятно, повидаюсь со всеми вами, когда приеду в гости к папочке.

Повернувшись к Кэти, Росс потянул ее вперед.

— Лина, я хотел бы познакомить тебя с Кэти Ричардсон… Кэти, могу я представить Лину Далти, мою бывшую невесту?

Лина была одной из самых красивых женщин, которых доводилось видеть Кэти. Ее гладкие черные волосы блестели, как вороново крыло, а лицо было идеальной овальной формы, черты лица — четкими и правильными. Синий оттенок ее глаз, обрамленных длинными ресницами, был таким темным, что напоминал фиалковый.

Она была искусно накрашена, в ушах блестели бриллиантовые серьги.

— Здравствуйте!

Лина пристально взглянула на Кэти и коротко ответила:

— Очень приятно с вами познакомиться!

Очевидно, Лину интересовало, кто она и почему она здесь.

— Я полагаю, вы остановились в «Бейнн–Мор»?

Кэти покачала головой.

— Я здесь работаю.

Лина немного нахмурилась.

— О! — Она повернулась к Россу. — Я надеюсь, что мой приезд не вызовет неудобства?

— Конечно, нет, — вежливо сказал тот. — Просто он оказался немного неожиданным…

— Извините, — тихо сказала Кэти. Она уже собиралась ускользнуть, но Росс взял ее за руку повыше локтя.

— Не уходи. — Он снова перевел взгляд на Лину и продолжал: — Я полагал, что ты захочешь вернуться в Лондон на Рождество.

— Поскольку папочка не очень хорошо себя чувствует, я решила на некоторое время остаться здесь. Подумала, что приеду на сегодняшний бал и, может быть, останусь на несколько дней. Если ты согласен…

— Как я понимаю, Филипа с тобой нет?

— Нет.

— Но ведь он наверняка недоволен тем, что ты покинула его в такое время?

— Собственно говоря, мы больше не вместе.

— Свадьбу отменили?

— Да.

— Его решение или твое?

— Как нелюбезно с твоей стороны! Мое, конечно.

— Могу я спросить, почему?

Она вздохнула.

— Я обнаружила, что скучаю по тебе. Все время думаю о том, как мы проводили время.

Росс сухо произнес:

— Наверняка яркие огни и оживленная жизнь Лондона заменяли тоску по прошлому?