Дженнет Лавсмит - Любовь вернулась

— Почему?

— Я хорошо пеку и знаю, что из-за количества можно потерять в качестве. Иногда мне хочется вернуться на свою собственную домашнюю кухню и быть просто домохозяйкой, а не владелицей фирмы.

— Но у вас такие большие успехи! — воскликнула Элиз. — Вы не можете все это бросить.

— Нет конечно. Здесь я чувствую себя спокойной за судьбу Пола. Мне не надо волноваться за оплату его обучения. У меня уже достаточно денег, чтобы обеспечить ему поступление в университет. Но с другой стороны… — Мэги вздохнула. — Сегодня я поругалась с сыном. Он хотел пойти с друзьями поиграть в баскетбол на стадионе. Но я-то не могу остановить производство прямо сейчас: еще не готовы пироги. Я предложила ему подождать меня, но Пол вспылил, сказал, что я ему не доверяю, что он уже взрослый. Ах, милая, сейчас столько всего происходит на улицах, я так волнуюсь за моего мальчика. Ведь у меня никого, кроме него, нет. Мне гораздо спокойнее, когда он с друзьями играет в баскетбол в нашем саду, и я могу присматривать за ним. И в то же время я знаю, что не могу держать его взаперти.

— Если хотите, я отвезу его домой на машине, — предложила Элиз. Мэги с радостью ухватилась за эту идею: по крайней мере, ее мальчику не придется ехать в этом ужасном автобусе.

Позвав сына, она со слезами на глазах дала ему несколько указаний, как будто расставалась с ним на год. Пол ликующе, но немного устало отвечал ей:

— Да, мама… Хорошо, мама… Обязательно. Вернусь до шести. Не волнуйся… Нет, домой я никого звать не буду… Пока!

Наверное, трудно быть одинокой матерью, подумала Элиз, пока юноша с широкой улыбкой садился на переднее сиденье ее машины. Как бы я себя вела, мысленно добавила она, если бы у меня был такой сын — красивый, хорошо сложенный, на пороге зрелости?

— Итак, ты баскетболист? — поинтересовалась девушка, как только машина тронулась с места.

— Бог ты мой, нет конечно. Я просто играю на досуге. Мне никогда не стать таким знаменитым, как Майкл Джордан.

Она искоса взглянула на него. Радость и возбуждение от того, что его отпустили пораньше домой, уже прошли, и мальчик сидел, понуро уставившись в окно.

— Откуда столько разочарования? — Элиз всеми силами старалась растормошить его.

— Бог ты мой! Такие баскетболисты, как Майкл, зарабатывают кучу денег, — мечтательно сказал он.

Мальчик, догадалась она, даже не получает на карманные расходы.

— Но каждый человек сам кузнец своего счастья, — возразила она вслух. — Ты мог бы стать не менее знаменитым, занимаясь тем, что тебе более подходит.

— Бог ты мой! — повторил Пол свое излюбленное выражение. — Но я не могу записаться в футбольную команду. Мама сказала, что ее сердце этого не выдержит.

— Я говорю не о спорте, — улыбнулась она. — То, чего добился Майкл Джордан с помощью мяча, ты можешь достичь карандашом.

— Что? — юноша оторвался от созерцания пейзажа и уставился на Элиз.

— Ведь тебе нравится рисовать? Рисунки в кабинете Мэги — твои?

— А, вы про них… Вы что, разыгрываете меня? Это я просто дурачусь.

— И неплохо «дурачишься» Мне очень понравилось. А ты пробовал рисовать портреты?

Он посмотрел на нее таким взглядом, как будто его поймали с поличным на краже банки варенья, и, поколебавшись секунду, сказал:

— Нет. То есть это не портреты, а… Мама сказала, что меня побьют, если кто-нибудь их увидит.

— Ты хочешь сказать, что рисуешь шаржи и карикатуры? — Пол утвердительно кивнул, и Элиз попросила: — Ты не мог бы их показать? — Ей пришлось некоторое время упрашивать его, говорить, что нет ничего зазорного в том, что она посмотрит его работы. Наконец юноша сдался, решив, что раз он не изобразил ее, то ничего не произойдет, если она увидит других людей.

— Вот шарж на Эрику, — объяснил он, открывая альбом.

Это был утрированный, но очень точно ухвативший все детали портрет: большие удивленные глаза, огромные ресницы на пол-лица, ее излюбленная поза, вытянутая вперед рука, демонстрирующая бриллиантовое колечко. Другой рисунок изображал Мэги с мукой на носу и преувеличенно самодовольной улыбкой на лице, с блюдом огромного пирога в руках.

— А это кто? — спросила Элиз, вытерев слезы, которые выступили от смеха. Она указала на рисунок, где человек стойкой и выражением лица напоминал бульдога.

— Это школьный тренер по футболу, — объяснил Пол, переминаясь с ноги на ногу.

Девушка рассматривала карикатуры в совершенном изумлении. Люди, изображенные на них, были ей не знакомы. Но они были так профессионально и точно изображены, что не оставалось сомнений в том, что они такие на самом деле. Внезапно Элиз повернулась к Полу.

— А у тебя есть еще рисунки?

— Да, много.

— Правда? А ты не мог бы мне их показать? У тебя есть время до того, как придут твои друзья? — Всякий раз, навещая миссис Фишер, она изучала рисунки мальчика и пришла к выводу, что у него, несомненно, талант. Сейчас ей хотелось убедить в этом самого Пола, который, похоже, и не догадывался об этом. — Ну так как?

— Конечно, если хотите. Ребята зайдут за мной в два. Только… Не думаю, что вам понравится моя мазня. Мама считает это блажью.

Когда они вошли в опрятный домик, их приветствовал неистовый, радостный лай. Юноша направился к стеклянной задней двери и впустил маленького взлохмаченного терьера, уже знакомого девушке по рисункам.

— Да. Это Буби. — Пол улыбнулся во весь рот. — Она очень смешная.

— Прелестный! — воскликнула она, глядя, как Пол ласкает собаку, стоя перед ней на коленях. Буби от радости подпрыгивала на четырех лапах сразу.

Мальчик ласково улыбнулся, встал и ушел к себе. Через минуту он вернулся и протянул Элиз альбом.

— Посмотрите, я пока покормлю Буби, — смущенно сказал он и скрылся в кухне. Присев в кресло, девушка принялась рассматривать рисунки, на которых собака была изображена очень точно и смешно.

— Очень хорошо, — похвалила она зардевшегося Пола, когда он вернулся из кухни.

— Спасибо, — пробормотал он.

— Ты не мог бы нарисовать для меня логотип?

— А что это такое?

— Это специальный знак фирмы, что-то вроде герба, который печатается в верхней части писем и на рекламах. Он должен отождествлять компанию или фирму. Мне бы хотелось, чтобы он был необычном и при взгляде на него у людей в уме возникали слова «искусство» и «экскурсия» Например, мольберт, пересекаемый автобусом.

— То есть, вы хотите, чтобы это был смешной рисунок?

— Да. Сделай это для меня, пожалуйста.

Юноша уставился на нее, решив, что его разыгрывают.

— Бог ты мой! Вы шутите? Но, мэм, я не очень хорошо рисую, — запротестовал он. — Я уже говорил, что просто дурачусь, не более.

Элиз покачала головой. Пол даже не догадывается о том, что он талантлив.