Марион Леннокс - Двенадцать заветных желаний

— Трубку и шлепанцы, — сказала Мисти и вдруг обнаружила, что голос ее звучит язвительно. Что плохого в трубке и шлепанцах? — Тебе надо сходить в магазин. Ведь ты не можешь вечно питаться пиццей.

— Может быть, мы сегодня вечером поужинаем вместе?

— Нет! — Это был панический возглас.

— Нет?

— Я… Мне, возможно, понадобится подольше побыть с бабушкой. Иногда я беру с собой гамбургер и ем вместе с ней.

— Она тяжело больна?

— Она ничего не осознает… — начала Мисти, но голос ее замер, потому что было невозможно объяснить необъяснимое. — Возможно, она ничего не осознает. Но я не уверена…

— Я очень сожалею…

— Мне иногда кажется, что она все чувствует и все понимает. И тогда я остаюсь с ней подольше. — Мисти колебалась. — Может быть, она будет рада познакомиться с Бейли. Я расскажу ей о нем. Как ты думаешь, Бейли…

— Мы приедем к твоей бабушке, — серьезно сказал Ник. — Скажи когда.

«Когда я буду готова», — подумала Мисти, глядя вслед Нику. Он ушел в свою половину дома, закрыв за собой дверь. «Когда я буду готова признать, что эта дверь должна оставаться открытой».

— Как быстро все произошло!

Была большая перемена. Мисти вышла во двор, чтобы присматривать за детьми. Директор школы Фрэнк редко удостаивал школьный двор своим присутствием, но сегодня он вышел наружу и кивнул ей с противной похотливой улыбочкой, которую она ненавидела.

— Я от тебя этого не ожидал.

— Чего?

Фрэнк часто вел себя очень грубо, даже оскорбительно, и Мисти почувствовала, что сейчас наступил именно такой момент.

— Николас Холт. Уже взяла его к себе домой, в свою постель?

Замечательно! Она должна была бы догадаться о том, что Фрэнк раздует из этого историю.

— И ты взяла себе собаку, — сказал Фрэнк. — А я-то думал, что ты уже собрала пожитки.

— Что ты хочешь сказать?

— Ты ведь собралась уехать отсюда после смерти своей бабушки.

Никто не мог сказать ей таких слов в лицо. Но она знала Фрэнка давно и прошла ту стадию, когда он мог расстроить ее.

— Оставь это, Фрэнк.

— Не делай этого, Мисти!

— Прости?

Неожиданно голос Фрэнка стал серьезным. Когда-то давно они с Фрэнком были друзьями. Ему было столько же лет, сколько и ей. В пятнадцать… ну, у них не было романа, но они вместе встречались в компаниях и вместе мечтали.

— Я хочу стать политиком, — говорил он. — Поеду в Канберру, буду изучать политические науки. Я смогу изменить жизнь, Мист.

А потом Фрэнк без памяти влюбился в Ребекку Стейнвей, а Ребекка думала лишь об одном — выйти замуж и родить детей. И не обязательно в таком порядке. Поэтому, вместо того чтобы уехать в Канберру, восемнадцатилетний Фрэнк стал отцом и пошел учиться в тот же педагогический колледж, что и Мисти.

Образование они получили одинаковое. Мисти могла занять директорскую должность, когда появилось вакантное место, ведь она училась гораздо лучше Фрэнка, но к тому времени, когда старый директор школы ушел на пенсию, Фрэнк был отцом троих детей, и ему отчаянно нужны были деньги.

А теперь…

— Ты вляпаешься в это дерьмо с приемным ребенком, — почти с ожесточением произнес он.

— Я взяла к себе жильцов, а не завела интрижку. И ребенок — не дерьмо! Дети — это великая вещь…

— Семья? Ты этого хочешь? — Рассмеявшись, Фрэнк отвернулся от нее, собираясь уйти. — Ну да, конечно. Единственный человек, который хочет выбраться оттуда, — это я. Много ли надо для твоего списка, Мисти! Одна порция гормонов — и список можно зачеркивать.

Она смотрела ему вслед, его плечи были опущены. И все-таки Мисти было не жаль его, или, скорее, не очень жаль. Фрэнку следовало изменить свое отношение к семье. Ребекка была замечательной, заботливой, домашней. У них были прекрасные дети. Но он был прикован к этому месту и ощущал себя здесь словно в ловушке…

Именно это ощущение изменило его, разрушило в нем нечто твердое, незыблемое. Фрэнк больше не был предан Ребекке. Он больше не был предан школе.

«Твой список — это нечто твердое и незыблемое для тебя», — прошептал ей внутренний голос.

Мисти закрыла глаза. Ее список с мечтами и фантазиями был уже не важным.

Когда она вновь открыла глаза, то увидела Бейли в песочнице вместе с Натали. Они смеялись. Бейли был похож на отца. Николас был роскошным мужчиной. Николас пробуждал в ней чувства… Такие же, которые когда-то Ребекка пробудила в Фрэнке? И чем это все закончилось?

Вечером Мисти не стала ужинать со своими жильцами. Она сделала это намеренно. Бабушка спала еще крепче, чем обычно, когда Мисти приехала к ней после школы, но Мисти решила остаться возле нее. Она проверила тетради возле бабушкиной кровати и только в восемь часов вечера отправилась домой.

Ник сидел на веранде один. Сердце ее дрогнуло при виде его. Глупо…

Нет, он был не один. Возле ног его лежали собаки. И снова ее сердце дрогнуло.

Они подняли головы, завиляли хвостами и снова улеглись.

— Как твоя бабушка? — спросил Ник, улыбнувшись, и ее глупое сердце снова глупо дрогнуло.

— С ней все в порядке, — с трудом шевеля губами, проговорила она. — Как собаки?

— Они скучали без тебя.

— Правда? Пришли в экстаз, увидев меня?

— Это я пришел в экстаз, увидев тебя.

— По крайней мере, они повиляли хвостами, — возразила Мисти, решив серьезно не воспринимать эти слова.

— Я не могу хорошо вильнуть хвостом.

— И я тоже. Тем более, когда так устала.

— У меня есть вино, оно в холодильнике, — сказал Ник, поднимая бокал. — Я выпил лишь один бокал. Хорошее вино. Надеюсь, ты присоединишься ко мне?

— Я… Спасибо, нет. Мне надо еще поработать.

— Ты испугалась, Мисти?

Испугалась? Может быть, да, но она не хотела это признавать. Вчерашние поцелуи так подействовали на нее, что она никому не хотела бы признаться в этом, даже себе.

— Ведь это ты боишься рисков, — пролепетала она.

— Здесь я ничего не боюсь. И не боюсь за себя. Я боюсь за своего сына, но здесь он находится в полной безопасности.

Это были слова человека, который любил своего сына больше всего на свете.

— Мне надо работать, — сказала она, отчаянно пытаясь привести в порядок свои мысли. Сидеть на веранде и пить вино с мужчиной… Мечтая о том, что завтра они тоже будут так сидеть и послезавтра…

— Как ты справился с собаками? — спросила она, ухитрившись произнести эту фразу веселым тоном.

— Они замечательные! Мы отнесли Кетчупа на пляж после школы. И бегали вокруг него, миль десять одолели, пока у всех не закружилась голова. Кетчуп лежал на подстилке и смотрел на Тук, дрожа от восторга. Он скоро сам будет бегать.

Мисти прикусила губу. Если бы она сразу приехала домой, то смогла бы присоединиться к ним. Может быть, Ник и Бейли ждали ее, надеясь на то, что она вовремя вернется домой?..