Карен Смит - Любовная мозаика

Рэйнольдс порывисто обнял девушку, уткнулся в ее душистые волосы, пряча выступившие на глазах слезы.

На обратном пути они почти не разговаривали. Голова Пейдж покоилась на плече Клэя, в салоне «блейзера» было темно и тихо, играла музыка. Когда машина проезжала мимо дома Дока, девушка выглянула в окно.

— Притормози-ка, Клэй, — обеспокоенно попросила она.

Он резко нажал на тормоз, обоих бросило чуть вперед.

— Что случилось? Передумала? Да? — Клэй взглянул на нее с недоумением и затаенной тревогой.

— Посмотри, какая в доме иллюминация, — сказала она. — Во всех окнах свет. Обычно в это время он уже спит. Не дай Бог что случилось…

— Пойдем проверим.

Девушка торопливо взбежала по ступенькам. Клэй следовал за ней. Дверь была открыта. Пейдж быстро миновала коридор, вошла в гостиную: Док сидел в кресле с газетой в руках, а когда услышал шаги, поднял голову. Она хотела что-то сказать, как вдруг ее окликнул знакомый женский голос. Решив, что ей почудилось, Пейдж неуверенно оглянулась — к ней, раскрыв объятия, шагнула ее мать.

Приезд матери вызвал у дочери глубокое разочарование. И, что интересно, Пейдж при этом не испытывала ни малейшего укора совести.

— Как я рада видеть тебя, доченька! Я так соскучилась. Женщины обнялись.

Моника не изменилась. Все та же короткая стрижка, черные волосы чуть посеребрены сединой, одежда, соответствующая характеру ее работы: хлопковая рубашка и джинсы. На их фоне кринолин Пейдж смотрелся нелепо.

Вспомнив, что Клэй рядом, девушка на шаг отступила от матери и произнесла:

— Мама, позволь представить тебе моего хорошего друга Клэя Рэйнольдса.

Рэйнольдс вышел вперед и галантно поцеловал руку Моники:

— Рад познакомиться с вами, миссис Конрад, — улыбнулся он.

Женщина проницательным взглядом окинула молодых людей.

— Похоже, вы приятно провели время, — заметила она.

— Клэй любезно пригласил меня на ужин, — смущенно объяснила Пейдж. И я не ждала тебя так рано.

— Это заметно, — с упреком сказала Моника и добавила более приветливо: — Видишь ли, мне удалось пораньше управиться с делами — и вот я здесь. Но тем лучше: мы с тобой просто-напросто пораньше и уедем. Думаю, это будет в конце следующей недели.

Безапелляционный тон матери больно резанул девушку. В голове закружилась вереница мгновенно сменяющих друг друга мыслей. Уехать через неделю — значит бросить Лэнгли, бросить Клэя.

— Я не могу, мама, — тихо проговорила Пейдж.

— Что значит не могу? — изумилась Моника.

Пейдж нерешительно, в поисках поддержки взглянула на Клэя, потом на Дока. Кажется, на выручку ей никто не спешил, придется выкручиваться самой.

— Видишь ли, — осенило ее, — я член организационного комитета по проведению празднования Дня независимости в нашем городе. Если уеду, подведу людей.

Моника подозрительно взглянула на Дока.

— Четвертого июля, — недовольно пробормотала она, — я рассчитывала быть в Нью-Йорке.

— Ты можешь и без меня поехать, — уцепилась за соломинку Пейдж.

— Нет уж, — возразила мать. — Пожалуй, дождусь, когда ты покончишь со своими обязательствами. Но сидеть сложа руки не буду, попробую по телефону договориться о нью-йоркских встречах. А чтобы не докучать Доку, через пару дней перееду в какой-нибудь мотель.

— Не говори ерунды, — вмешался наконец старый врач. — Ваша семья всегда была желанна в моем доме, и я хочу, чтобы так оставалось и впредь.

Пейдж сгорала от тревожного любопытства, ей во что бы то ни стало хотелось знать, что обо всем этом думает Клэй. Она умоляюще взглянула на него, но его лицо ничего не выражало.

— Пожалуй, мне пора домой, — вежливо заключил он. — Время позднее. Еще раз с приездом вас.

— Я провожу тебя, — не удержалась Пейдж и последовала за ним к выходу.

Когда они остановились у машины, он спросил:

— Что ты собираешься предпринять?

— Даже не знаю, — вздохнула девушка.

— Хочешь сказать, что теперь мы не будем видеться? — В темноте голос Клэя прозвучал сурово.

— Нет. Конечно нет, — поспешила успокоить его Пейдж. — Как ты мог о таком подумать? Просто тебе придется какое-то время делить меня с ней.

— Тогда что запланируем на завтра? — Его тон смягчился.

— Приходи к нам на ланч, — придумала девушка. — Вторую половину дня проведем вместе, а вечер я посвящу маме. Согласен?

— Договорились.

— Клэй, поверь мне, — прошептала она с чувством, — я очень хочу быть с тобой.

— А я с тобой.

Мужчина крепко обнял ее, а его поцелуи были во много раз красноречивее слов.

Восемь дней спустя Моника заглянула в спальню Пейдж, где та одевалась для встречи с семьей Клэя. На ней было стильное и элегантное черное платье. Девушка сидела за туалетным столиком и вдевала в уши жемчужные серьги.

Мать присела на край кровати.

— Ты выглядишь очень мило, — заметила она.

— Спасибо, мама, — улыбнулась своему отражению Пейдж.

— Скажи мне, детка, — без обиняков начала мать, — ведь у тебя с этим Клэем не серьезно? Да?

Час пробил, подумала Пейдж. Всю неделю ей как-то удавалось обходить эту скользкую тему, но сегодня Моника пошла ва-банк. Больше всего Пейдж поражала непоколебимая убежденность матери в том, что она имеет право навязывать окружающим свою волю. Вот и сейчас выходило, что у Пейдж не было права на личную жизнь.

— Наоборот, мама, — выдержав долгую паузу, возразила девушка, — у нас с Клэем все более чем серьезно.

— Тем хуже, — печально заметила Моника. — Я, например, считаю, что он тебе не подходит.

— Но откуда ты можешь знать? — возмутилась Пейдж. — Ты видела его всего-то несколько раз.

— Тебе нужен не просто муж, — бесцеремонно заявила Моника, — а единомышленник! Не какой-то продавец тряпок, который дальше своего прилавка ничего не видит.

— Мама. — Пейдж подошла к ней вплотную и села рядом. — Я думала, ты куда мудрее и проницательней.

Моника гордо подняла голову и отрезала:

— Я достаточно проницательна, чтобы судить о людях.

— Клэй Рэйнольдс — личность весьма не ординарная, — решительно возразила ее дочь.

Моника вскочила и нервно заходила по комнате.

— Ты извини меня, — она понизила голос, — но давай будем называть вещи своими именами. Вас двоих связывает исключительно физическое влечение. Ты просто не можешь насытиться им.

— Неправда! — Пейдж захлестнула волна обиды. — Я люблю его.

— Это чушь. — На Монику, казалось, ничто не могло подействовать. — Вы знакомы-то всего два месяца.

От отчаяния девушка закрыла руками лицо.

— Да, кстати, — не унималась Моника, — ты хотя бы предохраняешься?

— Мама! — не выдержала Пейдж.

— А что «мама»? — Женщина удивленно подняла брови. — Я врач и смотрю на вещи с изрядной долей цинизма.