Джулия Тиммон - По прихоти судьбы

— Твои колдуньи не могли бы это устроить?

— Чтобы не кончался день? — с серьезным видом, но глядя на него осоловелыми глазами, уточняет она.

Дэниел кивает.

— Ага.

— Надо будет у них спросить, — бормочет Лаура.

— Только не забудь! — Дэниел ласково треплет ее по голове. — А правильно мы сделали, что остановились именно здесь, — протяжно произносит он, глядя на живописный пейзаж, раскинувшийся напротив гостиницы. — В этой части Провинстауна удивительно много зелени.

Лаура без особого интереса выглядывает в щель балконной стенки и делает шаг к двери.

— Мам, я в комнату.

— Да, золотце. Можешь достать вещи из своего рюкзачка, умыться и почистить зубы. Я сейчас приду.

Какое-то время мы с Дэниелом молча любуемся городом.

— Когда я в Кейп-Коде, такое ощущение, что остальной мир где-то за тридевять земель, — задумчиво говорит он. — Порой очень важно почувствовать себя оторванным от остального мира, во всяком случае для меня. Это будто бы очищает, обновляет душу…

— Ты часто здесь бываешь? — спрашиваю я.

— Хотелось бы чаще, — говорит он, поворачиваясь ко мне. — И с такой, как сегодня, компанией.

Смеюсь.

— Женщиной и шестилетней девочкой? Или просто ребенком — все равно, какого пола?

Лицо Дэниела освещает детски открытая беспечная улыбка. В эти мгновения он кажется мне ослепительным красавцем, лучшим из живущих на свете мужчин, таким, каким я когда-то видела Ричарда. Опускаю глаза, грустя и радуясь. И стараюсь не обнаружить своей печали.

— Нет, не просто ребенком, — отчетливо произносит Дэниел. — Я хотел бы приезжать сюда с одной-единственной, конкретной женщиной по имени Трейси и ее дочерью Лаурой. Всех остальных для меня теперь как будто нет… — Он смущенно улыбается, окидывает меня быстрым вопрошающим взглядом и отворачивается.

— Думаю, они будут не против составлять тебе компанию, — отвечаю я, и мне тоже делается неловко. Смотрю на дверь. — Что-то не слышно Лауры. Надо пойти посмотреть, чем она занята.

Мы вместе возвращаемся в номер. В гостиной Лауры нет. Проходим в спальню и замираем на пороге. Моя дочь лежит по диагонали на застеленной покрывалом кровати, раскинув ноги и руку, а второй обнимая своего друга, печального сине-оранжевого слоника, и спит ангельски безмятежным сном. На ней только украшенные вышивкой трусики; ее бриджи и футболка лежат на стуле, который стоит у окна.

Переглядываемся с Дэниелом. На его лице изумление, трепетный восторг и почти отцовская нежность. Будь он женщиной, от умиления прослезился бы.

— А я-то гадала: чем набит ее рюкзак? — еле слышно произношу я. — Оказывается, она запихнула туда слона!

Дэниел беззвучно смеется. Пожимаю плечами.

— Что делать? — задаюсь вопросом я. — Разбудить ее?

— Не знаю… — растерянно шепчет он.

— Она наверняка не умылась и зубы не почистила, а сегодня целый день носилась по жаре…

Дэниел жестом предлагает выйти в гостиную. Киваю.

— Может, не стоит ее тревожить? — говорит он, плотно закрывая за собой дверь. Она так умиротворенно спит…

— Вообще-то я сама ненавижу нарушать ее сон, — говорю я, скрещивая руки на груди. — Но…

Дэниел делает успокаивающий жест.

— Не стрясется ничего ужасного, если она разок поспит с нечищеными зубами.

Медленно киваю.

— Пожалуй, ты прав. — Криво улыбаюсь. — Они со слоном устроились так, что мне к ним теперь не подлечь.

— Не беда, — говорит Дэниел, засовывая руки в карманы джинсов и глядя на окно. — Мы что-нибудь придумаем. — Он усмехается. — Она, наверное, все специально подстроила.

— Что? — спрашиваю я.

— Во-первых, освободила себя от необходимости чистить зубы. Помню, ребенком я терпеть не мог все эти ванные процедуры. — Он смотрит на меня, морща нос и принимаясь загибать пальцы. — Однообразно, неинтересно, убиваешь столько драгоценного времени и не понимаешь, на кой черт все это нужно.

Я смеюсь, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить дочь.

— Действительно… И я припоминаю, что не особенно любила посещать перед сном ванную.

— А во-вторых… — говорит Дэниел изменившимся голосом. — Во-вторых, она, наверное, специально сделала так, чтобы мы с тобой остались вдвоем в одной комнате.

У меня вспыхивают щеки. Поднимаю голову.

— Ты что! В этих вещах она еще ничего не смыслит.

— Ошибаешься, — возражает Дэниел, глядя на меня чуть исподлобья слегка прищуренными глазами. — Сегодня, когда ты спала, Лаура сказала мне по секрету: я бы хотела, чтобы ты стал маминым…

Подскакиваю к нему и закрываю его рот ладонью.

— Не надо!

Несколько мгновений мы смотрим друг другу в глаза, я медленно опускаю руку и потупляюсь.

— Почему? — громким шепотом спрашивает Дэниел, и я слышу в его голосе нотки почти отчаяния. — Ты против?

— Того, чтобы мы переночевали в одной комнате? — не поднимая глаз, спрашиваю я.

Дэниел вскидывает руки, мгновение держит их в воздухе и резко опускает.

— Нет же, нет! Если тебе так будет спокойнее, переночевать я могу и на балконе или вообще оставлю вас здесь, а сам сниму еще одни номер, одноместный. Не в этом, так в другом отеле. В крайнем случае, подремлю на лавке в саду — ничего со мной не сделается.

Качаю головой.

— Мне не будет спокойнее.

— Я не об этом, Трейси, — шепчет Дэниел, проводя по моему плечу рукой. — Мне важно знать, можешь ли ты… принять меня, позволить мне стать частью вашей жизни?

Продолжительно смотрю на него, и мне вдруг делается безумно страшно. Что, если по прошествии нескольких лет судьба разлучит меня и с ним? Едва заметно качаю головой, не желая быть пленницей жуткого прошлого, но губы против воли кривятся и на глаза наворачиваются слезы.

Дэниел уверенным жестом прижимает меня к груди, ведет к дивану и усаживает рядом с собой.

— Тебе, наверное, не понять… — жалобно бормочу я, всеми силами стараясь успокоиться.

— Я понимаю, все понимаю, — бормочет Дэниел, гладя меня по голове и по спине. — Ты не готова к этому разговору, ни о чем не задумывалась или просто еще не решила…

— Да, — перебиваю его я. — Я не совсем готова. То есть мне кажется, что… я не против… Но сказать наверняка…

Дэниел кивает и крепко меня обнимает.

— Я подожду. И, что бы ты ни решила, попытаюсь понять, обещаю.

У меня на душе вдруг делается тепло и легко. Доверчиво кладу голову на плечо Дэниелу и на минутку закрываю глаза, всецело отдаваясь этому отрадному чувству.

— А ты? — Поднимаю голову и смотрю на Дэниела с полушутливым сомнением. — Неужели ты готов принять нас — вдову и ее ребенка? — С улыбкой прищуриваюсь. — Ты же сам говорил, что не создан для семьи. Что только мучил бы и детей, и жену.

Дэниел смотрит на меня серьезно и открыто. Я уже знаю: что бы он ни сказал, я во все поверю.