Энн Уинстон - Извержение вулкана

На поминки собралось множество людей: родственники, друзья Мелани, соседи. Отца Фибе Уэйд никогда не видел, а ее мать, которую, как он убедился еще на похоронах, вся семья осуждала, умерла, когда девочки учились на втором курсе колледжа.

Уэйд взглянул на Фибе, такую несчастную и беззащитную, и его затопила волна нежности. Как бы ему хотелось высушить ее слезы поцелуями! Он осторожно присел рядом с ней, боясь, что она попросит его уйти.

Узнав о несчастном случае, он испугался: а вдруг доверие и взаимопонимание, что возникли между ними, уже никогда не вернутся! Наверняка Фибе обвинит его в гибели сестры. Ведь именно из-за их танца разгневанная пьяная Мелани села в машину и, не справившись с управлением, врезалась в дерево. Уэйд понимал, что его не ждут на похоронах. Тем не менее с тяжелым сердцем он отправился со своей семьей на траурную службу, однако постарался находиться как можно дальше от Фибе.

Боже, она должна его теперь ненавидеть!

Но, когда она ушла с поминок, он отправился за ней и, увидев ее, расстроенную и одинокую, понял, что должен поговорить с ней — и совершенно неважно, что она думает о нем!

К его удивлению и счастью, она не только не прогнала его, но, наоборот, даже положила голову ему на плечо.

— Мне жаль, что я не могу повернуть время вспять, — тихо произнес он.

— Мне тоже, — прошептала она в ответ. Он крепко обнял ее.

Фибе вздохнула, и сквозь тонкую ткань своей рубашки он почувствовал ее теплое дыхание.

— Мы можем пойти немного прогуляться?

Уэйд кивнул.

— Конечно.

Он поднялся и протянул ей руку.

Они пошли через яблоневый сад в расположенный за домом лес. Долго шли молча. Потом тропинка сузилась и устремилась вверх, где среди валунов пробегал маленький ручей.

Наконец они добрались до небольшого деревянного домика.

— Что это? — удивился Уэйд.

— Мои дяди иногда пользуются этой хижиной, когда охотятся здесь.

Возле одной из боковых стен охотничьего домика была навалена большая куча дров.

Уэйд толкнул приоткрытую дверь и вошел внутрь, вслед за ним — Фибе.

Комната, явно рассчитанная на двух человек, содержалась в идеальном порядке: стол, расположенный вдоль дальней стены, два деревянных стула, широкая кровать с матрасом, на котором виднелись дырочки, прогрызенные не то белками, не то мышами. Две полки над столом: На одной полке лежали консервы и пара каких-то пакетов, на другой виднелись старый чайник, прокопченный горшок, тарелки и ложки с вилками. Никакого электричества. На гвоздях у кровати висели нефтяной фонарь и ковш.

— Ничего себе! Будто попал на съемки фильма, — покачав головой, проговорил Уэйд, подумав про себя, что в Афганистане ему приходилось видеть дома намного беднее, чем этот. — И, несмотря на скромность обстановки, здесь очень уютно. Сразу чувствуешь себя то ли золотоискателем, то ли путешественником.

— Да, мне тоже нравится. Ничего лишнего, все только самое необходимое. Перед каждым сезоном охоты дядюшки приезжают сюда и приводят все в божеский вид: моют пол, убирают паутину, пополняют запасы продуктов, привозят новые полотенца и одеяла. — Фибе провела пальцем по столу. — В детстве мы часто приходили сюда. Это было наше любимое потайное место.

Мы. Она и Мелани, мысленно прокомментировал Уэйд, представив себе двух маленьких девочек, которым эта хижина казалась, наверное, очень большой.

Он молчал, не зная, что сказать.

— Однажды Мелани схватил за палец очень большой рак, которого она пыталась вытащить из ручья. — Девушка махнула рукой в сторону холма, видневшегося в открытой двери. — А через несколько минут я увидела на камне змею. Не знаю, кто из нас тогда кричал громче. Наверное, я.

Фибе подошла к кровати и слегка отодвинула ее от стенки.

Даже сейчас, когда она стояла в нескольких шагах от него, он не мог справиться с внезапным возбуждением. Еще не хватало, чтобы она заметила, как оттопыриваются у него брюки! Расслабься! — приказал он себе. Сейчас не время и не место думать о сексе.

Фибе внимательно смотрела на заднюю сторону спинку кровати. Уэйд подошел к девушке, чтобы посмотреть, что она разглядывает.

На старом потрескавшемся дереве было нацарапано: «ФЭ» и «МА». — Фибе Элизабет и Мелани Аделайн.

Он чуть улыбнулся, вспомнив, как Мелани ненавидела свое второе имя. Она всегда жаловалась ему, что у Фибе второе имя гораздо симпатичнее.

— Это мы перочинным ножиком нацарапали, — проговорила Фибе, не оборачиваясь. — Нам тогда было приблизительно десять лет. Мелани предложила. Помню, мы тогда казались себе необыкновенно смелыми. — Она потянулась и провела пальцем по буквам. — Я никогда никому не говорила об этом и думаю, что она тоже. Это была наша маленькая тайна. — Ее голос дрогнул. — Мы договорились тогда с ней, что, когда у нас вырастут дочери, приведем их сюда и все им покажем.

Ее дыхание неожиданно сбилось, и она опустила голову. Уэйд, сразу догадавшись, в чем дело, развернул ее к себе лицом, и она кинулась в его объятия и, крепко прижавшись к нему, словно ища у него защиты, начала рыдать.

— Фибе, милая, ну что ты… не надо плакать, — начал было мягко успокаивать он ее, но потом волнение сдавило ему горло, и он замолчал, продолжая гладить ее по голове. Его глаза были тоже влажными от слез. Ведь он любил Мелани. Даже несмотря на то, что они иногда ссорились. Она казалась ему самой важной частью его жизни. Так было до того дня, когда он осознал, что если их что-то и связывает, то лишь физическое влечение, а так они разные люди и никогда не смогут быть счастливы вместе.

Тогда он порвал связывающие их нити и неожиданно нашел… Фибе. Как, черт возьми, он пропустил ее? В течение многих лет она была для него всего лишь близким другом… Он не разглядел, не понял, что женщина его мечты находится прямо у него под носом. Хуже того, он даже встречался с ее сестрой! Истина открылась ему только во время танца, но, к сожалению, в тот вечер он пришел с Мелани.

Мелани, если не обращать внимания на максимализм, свойственный ее возрасту, была доброй девушкой, подумал он, только очень замкнутой и поэтому намеренно перегибающей палку в общении с окружающими людьми, чтобы не показаться им гадким утенком. Она любила жизнь и старалась доказать самой себе, что может нравиться. И может быть, своей живостью и смехом пыталась скрыть собственное разочарование в жизни, свою ранимость. Если бы она не выпила в тот день, ничего бы не случилось. На трезвую голову она бы никогда не стала так реагировать на его танец с Фибе. Но тут собственные комплексы, должно быть, вылезли наружу, и она, как ни странно это звучит, испугалась возможного одиночества. Он должен был догадаться, что ей нужна помощь, что нужно погасить ее вспышку эмоций, иначе ее действия и поступки станут неконтролируемыми. Что и случилось… Но все его Мысли в тот момент были полностью заняты Фибе, их столь неожиданным и упоительным сближением, и он не удосужился побеспокоиться о Мелани.