Дикси Браунинг - Поздняя луна

— Передайте привет Ребе, Флинт, — весело сказал Кен, когда они все втроем стояли на пороге. — Надеюсь, вы не возражаете, что я назначу свидание вашей новой управляющей?

Кен подмигнул ей, и она почувствовала, что, образно выражаясь, пора и остановиться. Импровизированный обед — это одно, а заранее назначенное свидание — совсем другое. С Кеном весело, но у нее не было ни малейшего желания подавать какие-либо надежды, которые могут привести потом к новым осложнениям. Если она согласится раз, он может попросить ее об этом снова, и рано или поздно он будет ожидать от нее еще чего-то — того, что она не сможет дать.

После того как Кен уехал, так и не определившись со свиданием, Сайлас молча рассматривал оставшуюся пару бокалов. У него были все основания возмущаться, что она предложила настойку тетушки незнакомцу. Она и сама не понимала, как это у нее получилось. Она никогда раньше не совершала таких безответственных поступков.

Заранее защищаясь, она выпалила:

— Он же друг Ребы! Она всегда предлагала ему стаканчик настойки вашей тетушки. Если я много позволила себе, тогда…

Сайлас мягко заметил:

— Я что, предъявляю претензии? — Он уселся на софе и спокойно взглянул на нее. — Теперь это и ваш дом, Рейн. Вы вправе приглашать сюда, кого вам будет угодно. Меня просто немного удивляет ваш вкус. Никогда бы не подумал, что ваш тип мужчины — это Лоусон, — сказал он с доводящим до бешенства спокойствием.

— Нет у меня никакого типа, — угрюмо огрызнулась она.

Он пожал плечами.

— Извините, я не хотел вас обидеть.

— Да ничего, вы меня не обидели, хватит, в конце концов! — воскликнула она, а потом, сообразив, как все это глупо выглядит, бросилась в кресло и спрятала подбородок в ладони.

— Ладно. Это все неважно.

Сайлас продолжал наблюдать за ней. Для женщины из привилегированного круга она была на удивление уязвимой. Чем больше он узнавал о ней, тем большей загадкой она казалась. А ему хотелось ее разгадать, отчаянно признался он себе. Ему хотелось разгадать Ларейн Эшби, ее аристократический акцент, ее дорогую, но скромного покроя одежду, нежный маленький рот и глаза с поволокой, которые, кажется, не умеют смеяться.

— Мои друзья устраивают сегодня вечеринку, — услышал он собственный голос. — Почему бы вам не пойти и не познакомиться с вашими соседями? — Конечно, это было слишком неожиданно и только что пришло ему в голову. Как-то трудно представить такую женщину, как Ларейн Эшби, в трехкомнатном домике Ларса. С другой стороны, это может оказаться интересным. Она либо расслабится и повеселится в компании скромных людей, либо застынет и станет жалкой и холодной и испортит всем настроение. Стоило ли рисковать? — Это что-то вроде новоселья. Думаю, вам понравится. У Ларса в прошлом году был удачный сезон глубоководного лова, и он вложил всю прибыль — которую не сожрала лодка — в собственный домик. Вы, конечно, понимаете, домик очень скромный, но ему больше и не надо.

Сайлас с тревогой посмотрел на нее, окинув взглядом изящные линии ее тела в трикотажном платье. Он чертовски мало разбирался в моде, но готов поспорить, что такой наряд потянет намного больше, чем ее месячное жалованье. Может быть, он заходит слишком далеко?

— С другой стороны, — рассудительно добавил он, — вам может там быть довольно скучно. Боюсь, остров Хаттерас мало что может предложить в плане светской жизни для леди из Сан-Франциско.

Рейн горько улыбнулась. Если бы он только представлял, как мало она знает о светской жизни Сан-Франциско, кроме благотворительных чаепитий, предвыборных обедов, бесконечных бессмысленных лекций и редкого-редкого счастья — посещения оперы, где Пол или Мортимер тихо храпели рядом с ней в ложе. Всю свою жизнь, в силу рада причин, она провела точно в коконе. Время вылетать из него прошло. Может быть, она никогда уже не будет летать — крылышки ее для этого, безнадежно слабы, — но ведь существуют и другие радости. Новые знакомства, например.

— Я бы пошла с удовольствием, если ваш друг Ларс не против, — тихо и твердо ответила она.

Только через несколько часов, когда Рейн уже надевала темно-серую шелковую блузку и неброскую вязаную юбку, она позволила себе чуть-чуть поволноваться. Она собирается на вечеринку. Сайлас ее пригласил. Ни разу ей не пришло в голову, что она, возможно, идет на то же самое, в чем была совершенно определенно готова отказать Кену Лоусону.

Сайлас ждал ее в гостиной. Она робко подняла на него глаза, чтобы услышать его оценку, и не была разочарована.

— Вы прекрасно выглядите, Рейн.

— Вы тоже, — тихо ответила она, но с волнением, чему сама удивилась.

— Хотите чего-нибудь выпить перед выходом?

Флинт неподвижно стоял у окна, и Рейн почувствовала, как жар бросился ей в лицо, — она вспомнила первую ночь здесь, ту ночь, когда он вытащил ее из постели, чтобы продемонстрировать лунную магию… Как будто ему еще нужна была какая-то магия. Как будто очарования его восхитительно чеканных черт, его сухощавого сильного тела и обезоруживающей прямоты было недостаточно, чтобы постоянно держать ее в напряжении.

— Рейн? Выпьете чего-нибудь? — повторил он, выводя ее из состояния прострации.

— Что? А, нет. Нет, спасибо. — Она неуверенно засмеялась. — Бокал вина за обедом — это мой предел. Если я выпью его сейчас, то на вечеринку ничего не останется.

Вместо джипа или — Господи, спаси — разболтанного грузовичка он усадил ее в тускло сверкающую спортивную машину. Рейн почти не разбиралась в автомобилях, но сразу почувствовала знакомую атмосферу мощи и качества. По-детски ощущая плечами пахнущие кожей откидывающиеся сиденья, она старалась согнать с лица невольную улыбку. Где твое чувство этикета, Ларейн? Достоинство, достоинство! Раздраженный голос Мортимера прозвучал у нее в ушах, и она внутренне вздрогнула. Я давно уже чопорное чучело, дядюшка Мортимер.

— А ваш друг далеко живет? — спросила она, когда они проехали примерно милю в направлении мыса Хаттерас.

— Примерно в пяти милях от галереи. Недалеко от посадочной полосы Билли Митчелла, где вы приземлились. — Его улыбка сверкнула в темном салоне машины. — У вас приятные духи.

— Спасибо.

Ее губы снова невольно растянулись в улыбке. Она произведет ужасное впечатление на его друзей, если только и будет знать, что улыбаться, как тыквенная маска. Это, конечно, нервное. Для человека, которому прививали светские манеры с младенчества, она была не очень-то тактична. Или, может быть, правила, которые она выучила дома, не годились на другом конце страны.

— Если вы устанете или начнете скучать, и вам захочется уехать, сразу же скажите. Ларс нормальный парень — он не обидится.

— Я уверена, мне будет очень интересно.