София Чайка - Подруги. Друзья. Тринадцать лет спустя

— Как ты меня нашла?

— Ваша тетя позвонила вашей маме и сообщила об этом месте, — девушка смешно сморщила свой маленький аккуратный носик, обводя взглядом далеко не изысканную обстановку, но Николаю было не до смеха. — А ваша мама сказала, что вам, Николай, не годится идти на торжество самому, что это неприлично. И я — как ваша невеста — просто обязана составить вам компанию. Ее доводы показались мне убедительными, и вот я здесь. А что у вас с лицом?

Его лицо?

Николаю было наплевать, что в эту минуту выражало его лицо. А вот лицо Варвары сначала стало бледным, как мел, а затем начало покрываться гневным румянцем.

Это уже плохая примета.

— Папа, а кто эта тетя?

Он совсем забыл о сыне! А маленький любопытный мальчик уже буравил взглядом тоненькую фигурку Сони и хмурился, очень напоминая в это мгновение свою мать.

Николай не успел ничего сказать в ответ. Варвара резко поднялась со стула, подняла сына на руки и с холодной сдержанностью произнесла:

— Что же ты не отвечаешь сыну, Вяземский? Да и твоя невеста ждет твоей реакции.

— Сын? — Соня в замешательстве перевела взгляд с Сергея на Варю, и узнавание мелькнуло в ее умных глазах.

— Я думала, что вы разведены, — немного растерянно протянула девушка.

— Вы не ошиблись, мы — разведены, — зло бросила Варя, сделав ударение на последнем слове и, взглянув сверху на хрупкую соперницу, двинулась к выходу из бара.

Николаю хотелось зареветь, как раненому медведю. Его сердце рвалось за уходящей женщиной в сапфировом платье, а на дороге стояла Соня и хмурилась, бесконечно повторяя:

— Что происходит, Николай? Объясните мне, наконец, хоть что-то!

Вяземскому хотелось оттолкнуть ее в сторону и помчаться вдогонку за Варей, которая уже почти скрылась за дверью, но он не хотел ни прикасаться к Соне, ни обвинять ее.

Он, и только он был виноват в том, что произошло, и продолжало происходить.

Николай с надеждой на помощь оглянулся на ошарашенные лица друзей, но вдруг осознал, что рядом с каждым из них стоит его любимая женщина.

Зотов обнимал за плечи Тину, к плечу Степана прижималась разгневанная Катя. А ему срочно нужно было отвлечь Соню, спихнуть ее на кого-нибудь.

— Сонечка, а не пойти ли нам потанцевать? Сейчас вальс исполнят — специально для вас!

Радостно-вкрадчивый голос Вольфа резко контрастировал с общей мрачноватой обстановкой, но Николай готов был его расцеловать. Он почти рассмеялся, когда Соня высокомерно посмотрела на белокурого красавца и спросила: «Разве мы с вами знакомы?», а лицо его друга комично вытянулось в праведном негодовании.

Вяземский не стал ждать, чем закончится этот разговор, он со всех ног бросился вдогонку за женой.

Варя ничего не могла поделать со своими глазами. Предательские соленые капли стекали по ее лицу, и она молча слизывала их с верхней губы.

Варвара бежала со всех ног из «Феерии» — подальше от мужа, который уже давно не был ее мужем, а собирался стать им для молодой интеллигентной женщины, которая просто приехала и испортила Варе этот вечер, а может и жизнь.

Теперь, когда она встретилась лицом к лицу со своей соперницей, Варвара поняла, почему Вяземские выбрали Соню для своего сына. Она оказалась утонченной, воспитанной, строгой и изящной. Варя никогда такой не станет.

Ей хотелось выть от горя и безысходности, но она не могла себе этого позволить — рядом бежал сын.

Вначале Варя несла его на руках, но потом устала и вынужденно тянула его за руку, хотя это очень снижало скорость их передвижения.

Но разве от себя убежишь?

Услышав за спиной голос Николая, который просил ее остановиться, Варвара только ускорила шаги, хотя где-то в глубине души обрадовалась.

Он не остался с Соней, побежал за ней!

Но Варя тут же задавила в себе призрачную надежду — возможно Вяземский собирался сообщить ей, что все же женится на музыкантше.

Она всегда удивлялась способности Николая передвигаться почти бесшумно. Ведь вес у него был немаленький. Но факт оставался фактом, и Варя даже от неожиданности вздрогнула, когда над ее ухом прогремел его голос:

— Варюха, остановись хоть на минутку. Я должен с тобой поговорить.

— Мы уже разговаривали. Сереже пора спать.

Вяземский подхватил пыхтящего от быстрой ходьбы сына на руки.

— Ты не все правильно поняла, и нам необходимо кое-что уточнить.

— Ладно, — Варя не хотела спорить с мужем при сыне. — Дома уточним. У меня дома.

— Варенька, я тебя прошу, выслушай меня…

Больше всего на свете Варваре сейчас хотелось уткнуться лицом в широкую грудь Николая и выплакаться, и чтобы он непрерывно клялся ей в любви и обещал, что больше никогда — никогда не оставит ее и сына. Она пересилила минутную слабость.

— Дома. При сыне говорить не буду.

Они молча пришли домой и уложили сына спасть.

Последнее далось Варе нелегко, потому что маленькая хитрюга придумывала все новые и новые причины, лишь бы не укладываться в кровать и послушать, о чем таком секретном собираются разговаривать его родители. Но усталость вскоре сморила неугомонного малыша. Варя же все сидела у его кровати и трусила. Шелест газетных листов в соседней комнате не давал усомниться в том, что Николай ее ждет.

Варя вздохнула и малодушно дала себе еще несколько минут передышки, пока переодевалась в домашний халатик. Нужно идти и мужественно встретить все, что скажет ей муж.

Он был такой красивый в белоснежной рубашке с крепкой загорелой шеей и золотистым ежиком волос на голове. И она его любила. Всегда. И делить не с кем не собиралась. Николай должен сделать окончательный выбор.

— Я слушаю тебя.

Он устремил на нее свой синий взгляд, под который всегда неумышленно подбирала свои наряды Варя, и она чуть не бросилась ему на шею, готовая принять его на любых условиях. Но здравый смысл все же победил, и вместо желаемого она села на другом краю дивана и строго посмотрела в лицо Николая, стараясь не отвлекаться на мощный, красивый торс, хорошо просматривающийся благодаря полностью расстегнутой рубашке.

Муж не остался сидеть на диване. Он сбросил на пол газету и устроился около Вари на полу, взяв ее за руку.

Она хотела отобрать дрожащие пальцы, но не смогла. Слишком нежным, приятным и необыкновенно родным оказался этот жест.

— Варя, милая, дорогая моя. — Если он произнесет еще одно подобное слово, она лужицей растечется у его ног. Нужно как-то держаться, и Варя попыталась вытянуть свою руку из его широкой ладони, но он не дал. — Я тебя люблю. Очень сильно. Вот только понял я это, наверное, слишком поздно.

Варя молчала, у нее в горле стоял ком.

Это было его первое признание в любви. Они никогда раньше не говорили о своих чувствах. Даже когда решили пожениться. Просто жили себе и жили.