Сара Крейвен - Невеста Бартальди (Никому не уступлю)

— Ты говоришь глупости. — Он взял ее руки в свои. — Кьяра, по-моему, ты единственная, кто не знает, что я пришел просить тебя стать моей женой.

Она в оцепенении уставилась на него. Сердце забилось с невероятной частотой, а ртом она, не переставая, хватала воздух. Когда она, наконец, снова обрела способность говорить, то еле слышно пробормотала:

— Это какая-то шутка. Должно быть, это…

— Я никогда не был столь серьезен. — Он коснулся ее запястья. — И я хочу услышать ответ, дорогая. Все ждут твоего ответа.

— А как же Паола? — возразила Клэр. — Она полюбила тебя и сама мне сказала об этом.

— Вот это сюрприз для Тонио, с которым она обручена последние сорок восемь часов.

— Тонио? — голова у нее трещала от всей этой информации.

— Я всегда этого хотел, — пожал плечами Гвидо. — Он уже много лет любит ее. Но Паола была слишком молода и к тому же смотрела не в ту сторону. Лишь недавно она поняла, что Тонио — это ее судьба. — Он нахмурился. — Я думал, она сказала тебе.

— Она что-то говорила, — в оцепенении ответила Клэр, — но я не поняла. — Она покачала головой. — Но зачем же тогда ты взял меня на работу? Ты говорил, что хочешь, чтобы я сделала из нее послушную жену для тебя…

— Нет, любовь моя, ты единственная, кто мне всегда был нужен. Я хотел, чтобы ты примирилась со своей судьбой. Временами мне казалось, что этого никогда не произойдет, — с чувством добавил он.

— Гвидо, — голос у нее дрогнул, — ты дьявол. Но как же деньги Паолы? Она говорила, что ты не хочешь, чтобы они уходили из компании.

— У Паолы нет денег, дорогая моя, кроме тех, которые я дам ей, когда она выйдет замуж. Ее отец проиграл все, что у него было. Именно поэтому мой отец взял ее к нам в дом, чувствуя себя виноватым за то, что не остановил его много лет назад.

— А Тонио знает это?

— Естественно.

— Тогда зачем ты притворялся, что хочешь жениться на ней?

— Чтобы оберегать от нежелательных женихов, — быстро ответил он. — Понимаешь, Фабио не первый из таких авантюристов. А ее нужно было охранять до тех пор, пока она не разберется в собственных чувствах. — Он нежно улыбнулся. — Так же как и тебя, упрямица моя. Ты всегда была так уверена, что я хочу сделать тебя своей любовницей. — Он помолчал. — Я не мальчик, Кьяра, и ты не первая женщина в моей жизни. Но будешь последней. И я знаю, что я тоже не первый мужчина для тебя. Виолетта рассказывала мне кое-что о Джеймсе. Ты хочешь мне что-нибудь сказать?

— Он не имеет для меня никакого значения, — ответила она. — Он давно остался в прошлом. Я думала, ты такой же и женишься на Паоле исключительно из корыстных соображений.

— Мы оба ошибались, — тихо произнес он. — Когда в тот день я увидел тебя на станции в Бареццо, я подумал: «Вот, наконец, она». Потом мне показалось, что ты сообщница Фабио, и я взбесился от разочарования.

— Было похоже, что ты вот-вот убьешь меня. Когда сегодня я увидела, с каким лицом ты идешь к Марко, я подумала, что еще легко тогда отделалась.

— Ни от чего ты не отделалась. Если только, в конце концов, ты не решишь, что не хочешь выходить за меня замуж. Ты любишь меня?

— Я с первого взгляда полюбила тебя, но убеждала себя, что должна бороться с этим. — Она глубоко вздохнула. — Но, Гвидо, расскажи о твоей женщине в Сиене.

Он долго молчал.

— Ее зовут Бьянка, — наконец начал он. — Мы познакомились больше десяти лет назад. Да, мы были тогда любовниками, а потом пошли разными дорогами и до недавнего времени не виделись. Два года назад общие друзья сказали мне, что она вернулась в Сиену, очень больна и нуждается в помощи. — Он поджал губы. — У нее прогрессирующий рассеянный склероз. Когда ей поставили диагноз, она была замужем, но муж, узнав о болезни, бросил ее.

Я нашел ей квартиру и организовал круглосуточный уход. Доктора говорят, что ей осталось недолго. Я приезжаю к ней, мы смеемся, вспоминаем старые времена, и я стараюсь относиться к ней так же, как к той живой, красивой девушке, которую я запомнил. Недавно я рассказал ей о тебе, — тихо добавил он. — И она просила познакомить ее с тобой.

— О, Гвидо! — Клэр с трудом сглотнула вставший в горле ком. — Мне так стыдно. И, конечно, я съезжу к ней с тобой. — Она покачала головой. — Я была так несправедлива к тебе. Не понимаю, как ты до сих пор любишь меня.

Его улыбка дразнила ее.

— Но ты же знаешь, что люблю.

— Да, — согласилась она, глаза у нее светились, — знаю.

Он наклонился и поцеловал ее, медленно, с наслаждением, и Клэр, обвив его руками за шею, ответила на поцелуй.

Между поцелуями они шептались и смеялись.

В какой-то момент Клэр обнаружила, что Гвидо лежит рядом с ней, что его шелковая рубашка расстегнута, а бретельки ее ночной рубашки таинственным образом сползли с плеч, освободив грудь от кружевного укрытия. Гвидо поглаживал ее возбужденные соски подушечками пальцев.

— Ты знаешь, как это неправильно, красавица моя, — прошептал он, согрев ей кожу дыханием. — Твоя крестная была бы в шоке, а мой дядя закатил бы скандал. Предполагается, что я должен терпеливо ждать нашей брачной ночи, чтобы делать это. — Он наклонился и поцеловал каждый сосок. — Или это, — добавил он, и его рука скользнула в разрез ее рубашки.

— А это обязательно? — У нее даже дыхание перехватило от ласкающего прикосновения его руки. — Ждать, я имею в виду?

— Думаю, обязательно. — Его рука продолжала свое нежное движение. — По крайней мере, до тех пор, пока я запру дверь и сниму остатки одежды. — Он замолчал, потому что его пальцы подобрались к центру ее чувственности. — Или после этого.

Ее тело пульсировало в экстазе, который граничил с болью, но Гвидо прижал ее к себе, поцеловал в губы, в полные слез глаза, прошептал ей, как она красива и как сильно он ее любит.

После этого он запер дверь, разделся сам, снял ночную рубашку с нее и начал медленно, чувственно заниматься с ней любовью, пользуясь руками и языком так, как она даже не мечтала, восхищаясь и наслаждаясь ее телом и уча ее наслаждаться его телом.

— Сегодня вечером, — сообщил он, когда они в мечтательном настроении лежали в объятиях друг друга, — я буду смотреть на тебя за ужином и улыбаться, а ты будешь знать, что именно я вспоминаю. Тебя в одной моей бриллиантовой подвеске.

— Тогда я не смогу сделать ни одного глотка, не смогу проглотить ни одного куска. — Клэр бесцельно водила рукой по его телу. — В любом случае у меня тоже есть воспоминания, синьор. — Она глянула на него из-под ресниц. — Думаю, теперь нам нужно дать обет воздержания до церемонии.

— А я думаю, что еще нам стоит наложить друг на друга епитимью, — скорбно проговорил он, — извинившись перед всеми нашими собравшимися внизу доброжелателями. Не сомневаюсь, что мой дядя и твоя крестная очень разозлятся, если только уже не начали заниматься тем же.