Роберта Ли - А потом пришла любовь

Ровно в семь часов явился Чарльз, и Стелле показалось, что эта сцена разыгрывается уже в тысячный раз.

— Хэлло, Стелла, дорогая. Как дела?

— Как всегда. А у тебя?

— Не так уж и плохо.

— В баре есть немного хереса, — предложила она, — налей себе сам. И мне заодно.

С присущей ему педантичностью он положил на сервант серебряный поднос, поставил на него два бокала, разлил херес и подал один ей:

— За твое здоровье.

Она едва коснулась губами стекла, как раздался звонок в дверь.

— Кто бы это мог быть? У мамы свои ключи.

— Я открою. — Чарльз поставил бокал и вышел.

Через мгновение он вернулся с Мэтью Армстронгом, следовавшим за ним по пятам с огромным букетом цветов. Стелла в жизни не видела такого роскошного букета.

— Я гость незваный, но, надеюсь, не нежеланный. — Он протянул ей цветы. — Вот. Вам лучше их взять, а то с ними я глупо себя чувствую.

— Они прекрасны, — пробормотала Стелла, избегая взгляда Чарльза.

Мэтью перевел глаза с нее на Чарльза:

— Надеюсь, я не помешаю?

— Нисколько, — вежливо ответила она и представила их друг другу.

Мэтью дружески пожал руку Чарльзу:

— Все друзья Стеллы — мои друзья! — и повернулся к ней: — Надеюсь, вы не будете возражать против того, чтобы я называл вас Стеллой? Не думаю, чтобы у нас в Лидсе вас называли иначе.

— Я не возражаю, мистер Армстронг, — с трудом произнесла она.

Возникла неловкая пауза, потом Чарльз подошел к серванту:

— Выпьете?

— Виски, пожалуйста.

— Боюсь, здесь только херес.

— Великолепно.

Мэтью принял бокал и задумчиво оглядел Эйворда. Молодой человек явно играл здесь роль хозяина. Высокий и худощавый, со смугловатым цветом лица и темными прямыми волосами, он был как раз таким человеком, какого и следовало ожидать в кругу друзей Стеллы: его внешний вид был так же безукоризнен, как и манеры, а чопорность не уступала ее чопорности.

— Вы надолго в Лондон? — поинтересовался Чарльз.

— Зависит от обстоятельств. У меня пару лет не было отпуска, так что для разнообразия можно бы его себе и позволить.

— Почему бы вам не побывать в Блэкпуле? — небрежно спросила Стелла. — Это ведь гораздо ближе.

— И прохладнее, — улыбнулся Мэтью. — Никто в здравом уме не отправился бы зимой в Блэкпул. — Он повернулся к Чарльзу: — Вы со Стеллой собирались куда-то пойти?

— Собирались, но вы не спешите допивать свой херес.

Мэтью осушил бокал:

— Это мой промах, мне следовало бы позвонить и предупредить вас, что зайду.

Стелла поставила на сервант свой бокал:

— Удивительно, как это вы решились бросить вашу фабрику.

— Нет ничего невозможного, если этого очень хочется.

Опять короткая пауза, потом Стелла пошла к дверям:

— Я пойду возьму свое пальто. Вы простите нас, мистер Армстронг…

— Все в порядке. Собрались в театр?

— Нет, на самом деле…

— Если это просто обед, то… как насчет того, чтобы вы оба стали моими гостями?

— Боюсь, мы не сможем, мы уже условились на этот вечер.

Вернувшись, Стелла обнаружила, что они все еще стоят посреди комнаты. Когда, спрашивается, он поймет намек и уйдет?

— Чарльз, дорогой, нам действительно пора.

Мэтью поставил бокал на каминную полку:

— Могу я вас подбросить? Меня на улице ждет такси.

Чарльз отрицательно покачал головой:

— Спасибо, у меня машина.

— В таком случае я злоупотребляю вашим гостеприимством.

Стелла многозначительно промолчала, Мэтью подошел к двери и открыл ее. Когда Стелла с ним поравнялась, он схватил ее за руку:

— Вы не собираетесь поставить цветы в воду?

— Некогда. Я сделаю это, когда вернусь.

Потом, сидя за весьма посредственно накрытым столом, она почувствовала некоторый стыд за свою грубость, и ее угрызения совести ни в малой степени не облегчали комментарии Чарльза.

— Не кажется ли тебе, что ты была слишком строга с Армстронгом, дорогая? Не говоря уж о том, что он проделал такой путь из Лидса, только чтобы увидеть тебя.

— Я не просила его приезжать. Во всяком случае, он так толстокож, что ничего не заметил. — Поскольку Чарльз на это промолчал, Стелла вспыхнула гневом: — В конце концов, какое мне до него дело? Или ты считаешь, что я приобрела еще одного поклонника?

— Но ведь тебе ничего не стоило быть с ним вежливее.

— При следующей встрече я с ним расцелуюсь! — отпарировала она.

— Нет! — Чарльз неожиданно наклонился через стол и схватил ее за руку. — Если бы только мы могли пожениться! Хотя почему бы и нет? Многие ведь женятся, имея гораздо меньшее.

— До прошлой недели ты так не думал. Или твои требования резко снизились?

Он покраснел:

— Иногда осторожность бывает чрезмерной. Может быть, это мой недостаток? Как ты думаешь, Стелла?

— А как ты думаешь насчет своей матери? — нанесла она ответный удар. — Не хотелось бы мне начать свой брак с совместного проживания с другой женщиной.

— Жить мы стали бы вместе. Я не могу бросить ее на произвол судьбы.

— Сможешь, если она станет менее требовательной. Разве она обязана жить в Мейфэре?

— Она отказывается уехать. Я пытался ее урезонить, но бесполезно. А может быть, я был недостаточно настойчив.

Стелла ничего не возразила на последнее замечание.

— Может, мне стоит пойти в бизнес? — продолжал он. — Как твой йоркширский приятель?

— Ты же это ненавидишь. Да и недостаточно в этом сведущ. Оставайся уж со своими старыми, пыльными документами.

Они молча допили кофе и сразу направились домой. Против обычая Чарльз отказался зайти выпить на ночь и таким тоном пожелал ей спокойной ночи, что Стелла поняла — он все еще дуется.

«Проклятый Мэтью, — раздраженно подумала она, — делать ему нечего, как являться без предупреждения!» Эта мысль вернула ее к воспоминаниям о собственной грубости по отношению к Мэтью и ссоре с Чарльзом. Стелла вошла в гостиную и возмущенно уставилась на букет, так и лежавший на пианино. Человек, должно быть, скупил весь цветочный магазин! Она с досадой схватила букет, отнесла его в кухню и бесцеремонно бросила в наполненную водой раковину. Зачем швырять на ветер такие деньги!

И, сама того не желая, улыбнулась. Как смешно он выглядел с этой охапкой — как старомодный поклонник, явившийся к своей даме сердца!

Но на следующее утро инцидент уже не казался таким забавным. У бедняги были добрые намерения: если она держалась так высокомерно с ним из-за того, что он слишком неотесан и сделал себя сам, то ведь и он с полным правом мог презирать ее за бесполезное существование. Его дурным манерам можно найти извинение, а ее поведению? И она механически набрала номер «Савоя».

В трубке раздался его резкий голос:

— Армстронг слушает.

— Это Стелла Перси, — заторопилась она. — Я звоню, чтобы извиниться за вчерашний вечер. Боюсь, я была слишком невежлива.