Ронда Бэйс - Рыцарь на главную роль

Но Аарон не собирался сдаваться и на все попытки отца познакомить его с более состоятельными девушками, чьи родители просто мечтали породниться с его семьей, отвечал равнодушным пренебрежением. В конце концов, не выдержав, Аарон поставил отца перед выбором: или тот принимает Камиллу и дает свое согласие на брак с ней, или Аарон порывает с семьей. В ответ отец пригрозил ему, что если он уйдет, то не получит ни цента.

Он не предполагал, что его сын сможет отказаться от огромного состояния ради любви. Но именно так и вышло. Возненавидев отца, Аарон уехал. И ненависть его была так велика, что, вступив в брак, он взял фамилию жены, стал Уэйном. Вскоре у молодой пары родилась Доминик. Однако отец Аарона так и не узнал, что стал дедушкой. Он был очень деспотичным человеком и, если принимал решение, никогда не отступал от него. Вычеркнув сына из своей жизни, он забыл о его существовании. Во всяком случае, внушил себе, что забыл.

Однако мать Аарона не смогла смириться с тем, что ее единственный сын живет неизвестно где. Наняв частного детектива, она выяснила, что родилась внучка, и сразу же примчалась к молодым родителям с кучей подарков для крохи. Узнав, что девочку назвали в честь нее Доминик, бабушка растрогалась.

Она часто навещала внучку. Любила ее до безумия. Баловала, если ей это удавалось и рядом не было Камиллы или Аарона. У них завязались дружеские отношения, и Доминик никогда не чувствовала возраст своей бабушки, потому что та всегда беседовала с ней, как со взрослой, что девочке очень нравилось.

А потом бабушка умерла.

Судя по всему, до самой своей смерти она не рассказала мужу о том, что навещала внучку. Потому что только сейчас, узнав о том, что серьезно болен, Роджер Макларен вспомнил о единственном сыне и решил разыскать его. Он хотел встретиться с Аароном, поговорить…

Доминик, слушавшая неторопливый рассказ отца, воскликнула:

— Неужели ты согласишься на это?! — Ее глаза метали молнии. — Папа! Твой отец забыл про нас еще в тот день, когда ты ушел из дому! Разве теперь мы можем простить его? Ты вспомни, как мы жили. Ведь это все, — она обвела рукой просторное помещение, заставленное стеллажами с книгами, имея в виду весь дом, — досталось нам не сразу. А он даже не позвонил. Не поинтересовался, вдруг ты болен или у нас что-то случилось.

Аарон молчал, слушая эмоциональную речь дочери. Да и что он мог сказать? Доминик рассуждала с присущим ее возрасту максимализмом. В ее годы и он так думал. Но теперь…

Нет, он не собирался так сразу простить отца, однако не хотел и отталкивать его, не выслушав, что он хочет сказать.

— Когда-нибудь ты поймешь меня, — сказал Аарон, с укором глядя на дочь.

— Никогда! — яростно заверила она. — Никогда я не смогу тебя понять! Как и его, того, кто вычеркнул нас из своей жизни!

— Ты еще так молода, — усмехнулся Аарон. — Со временем твои взгляды изменятся. — Он немного помолчал. — Скажи, Доминик, неужели ты не хочешь встретиться со своим дедом?

— По твоей линии у меня была только бабушка, — сердито ответила она, отворачиваясь и делая вид, что разглядывает полку с книгами.

— Мы с тобой Многого не знаем, — вздохнул Аарон, понимая, что сегодня ему вряд ли удастся переубедить дочь. — Давай все же дадим твоему деду шанс исправить то, что он натворил.

Доминик задумалась. Ей почему-то вспомнилась ситуация с ее статьей про доктора Нортона. Будто судьба нарочно ставила ее в рамки определенных обстоятельств, дабы научить принимать правильные решения.

Как быть?

Неужто следует забыть то, что дед отвернулся от нее, даже не узнав, кто родился и родился ли вообще?

— Я не знаю, — честно ответила Доминик, неожиданно успокоившись.

— Я тоже. — Аарон посмотрел на нее. — Но все же, мне кажется, не следует пренебрегать теми, кто хочет все исправить.

— Возможно, ты и прав, — вздохнула Доминик.

Пожелав отцу спокойной ночи, она, так и не поужинав, вышла из кабинета и направилась в свою спальню.

И вот теперь она смотрела на звездное небо, держа в руках раскрытый медальон, и думала.

— А ты что мне посоветуешь? — спросила она у бабушки, фотография которой находилась в медальоне.

Одинокая слеза скатилась по ее щеке.

Как же Доминик хотелось, чтобы бабушка была рядом, поговорила с ней, научила уму-разуму, посоветовала что-нибудь. Ну почему ее нет рядом? Почему дед, которому она никогда не была нужна, до сих пор жив, а бабушка, которой ей так не хватало все эти годы, давно на небесах? Где справедливость?

Доминик судорожно вздохнула. Смахнула непрошеную слезу, закрыла медальон, прижав его к своей груди там, где билось сердце.

— Я знаю, ты научишь меня, — прошептала она, глядя на небо и словно рассчитывая увидеть там любимое лицо.

Но звезды молчали. Никто не заговорил с ней.

Самолет шел на посадку.

Доминик украдкой покосилась на своих родителей и улыбнулась. Она знала, что Камилла боялась летать, но скоро все будет позади, и они все вместе облегченно вздохнут, когда ступят на землю.

Крепыша пришлось оставить у Виолетты. Камилла успела раз пять позвонить из аэропорта и справиться, все ли там в порядке. Виолетта заверила, что у них все хорошо, и искренне пожелала, чтобы подруга так не волновалась. Ее можно было понять — звонки Камиллы наверняка отвлекали женщину от любимого сериала, который она привыкла смотреть в это время.

Самолет тряхнуло, он приземлился и теперь катился по полосе, постепенно снижая скорость. Камилла облегченно вздохнула. Доминик взяла ее за руку.

— Все закончилось, мама.

— И слава богу, — пробормотала та.

Доминик попрощалась с родителями у отеля, где они забронировали номер, и, пообещав приехать к ним вечером, отправилась к себе домой. Ей очень хотелось принять душ и переодеться.

Назвав адрес, она откинулась на спинку сиденья и прикрыла глаза. Доминик очень устала. В последнее время она плохо спала, много думала, и теперь ее изможденному волнениями и бессонницей организму требовался отдых.

Едва открыв дверь, Доминик услышала звонок телефона. Решив, что это звонят родители, она подбежала к аппарату и сняла трубку.

— Привет, любимая! Что случилось? Куда ты пропала? — накинулся на нее с расспросами Пол.

Доминик опешила. В свете последних событий, которыми была насыщена ее жизнь, она и думать забыла об этом предателе, который изменил ей с ее же подругой.

И неожиданно ей открылась истина. Именно сейчас, когда она слушала его лживый озабоченный голос, вещавший в трубке. Он не изменил ей. Он просто никогда не любил ее. Ему нужны были ее деньги, вернее деньги ее деда, которые, как они с Дороти, очевидно, считали, должны были когда-нибудь перейти к ней, Доминик, по наследству.