Марджори Уорби - До встречи с тобой…

— Подождите. Я не могу появиться за столом в таком виде, — сказала она.

— Позвольте мне подержать для вас зеркальце, — предложил он и тут же завладел им.

Ей потребовалось всего несколько секунд, чтобы привести в порядок прическу. Джоанна поблагодарила Чарльза и взяла у него зеркальце. И тут заметила, что он как-то странно смотрит на нее.

— В чем дело? — спросила она.

— Я подумал, что сейчас вы совсем не похожи на Жанин Алэн, — ответил он. — Вам очень идет, когда ваши волосы развеваются от порывов ветра, а на щеках играет румянец. — Чарльз смотрел на нее чуть насмешливо.

— Это от морского воздуха, — беспечно сказала она.

В ресторане было мало посетителей: паром заметно качало, и многие пассажиры спустились на нижнюю палубу.

— Каким бизнесом вы занимаетесь? — спросила Джоанна своего спутника, когда стюард принес им суп.

— Производством обуви. Наверное, для вас это звучит очень прозаично.

— Напротив. Я люблю хорошую обувь, — ответила она. — А какую вы делаете? Нарядную или повседневную?

— В основном, нарядную, но кроме того и детскую, и некоторые виды специальной, например, балетные туфельки. Если вам это интересно, я могу как-нибудь показать вам фабрику.

— Очень интересно, — искренне обрадовалась Джоанна. — У меня никогда не было английских туфель, я всегда носила бельгийские.

— Я так и думал. В Бельгии делают первоклассную обувь, и она у них значительно дешевле, — заметил Чарльз.

— Вы сами захотели заниматься этим делом, или вам пришлось возглавить его волею обстоятельств? — поинтересовалась Джоанна.

— К счастью, я сам этого хотел. А вот Нилу это занятие не по душе: он работает в студии моделирования, но воображает себя серьезным художником и не хочет заниматься производством.

— А приходится?

— Его никто не принуждает, но он еще не готов сделать себе имя в искусстве, — сухо заметил Чарльз. — Мать избаловала его, и теперь он считает, что семья должна его содержать, пока он будет создавать свои шедевры. Впрочем, я думаю, он сам расскажет вам о своих проблемах. У него слабость к красивым женщинам.

— А у вас, конечно, иммунитет? — насмешливо спросила Джоанна.

Чарльз, язвительно усмехнувшись, прямо взглянул на нее.

— Мой жизненный опыт помогает мне в этом, — ответил он.

Джоанна подождала, пока стюард поставит перед ними второе, потом спросила:

— Он был у вас достаточно богатый?

— Достаточно, чтобы узнать все уловки, к которым прибегает прекрасный пол, лишь бы добиться своего, — небрежно произнес он.

— В самом деле? А я считала, что вы были слишком заняты делами, чтобы расточать время на женщин.

— Иногда я позволяю себе и развлечения, — спокойно ответил Чарльз. — Вы скоро поймете, что англичане не так серьезно воспринимают женщин, как французы.

— Я слышала об этом. Вы, наверное, больше интересуетесь лошадьми или футболом. Наверное потому моя мать и убежала с художником.

К тому времени, когда они закончили обед, начался дождь, и ей пришлось пойти с Чарльзом в салон.

— Хотите выпить? — спросил он. — Джин или что-нибудь еще?

— Я бы предпочла томатный сок, если он у них есть.

— Ну, что вы! Не стоит ограничивать себя до такой уж степени, — сказал он с усмешкой. — Джин с апельсиновым соком вполне подходящий напиток для вашего возраста.

— Возможно, но я не люблю спиртного. Оно портит цвет лица, а я не могу рисковать ни одним из своих достоинств, — твердо заявила она.

Когда они прибыли в Дувр, дождь усилился. Чарльз предложил переночевать в одной из местных гостиниц. Ожидая, пока он зарегистрируется у портье, Джоанна почувствовала себя усталой, замерзшей и чужой в этой стране.

— Нельзя ли мне поесть у себя в номере? Я бы хотела пораньше лечь спать, — сказала она, когда швейцар понес их вещи к лифту.

— Конечно. Поступайте, как вам удобнее. Завтра нам не придется рано вставать. Завтрак в половине девятого вас устроит?

Джоанна кивнула. Ей вдруг захотелось броситься назад, к причалу, сесть на паром и вернуться в Кале. Но теперь было уже слишком поздно менять решение.

Ее номер был на втором этаже. Когда лифт остановился, Чарльз сказал:

— Увидимся за завтраком. Если вам что-нибудь понадобится, позвоните портье. Обслуживание здесь приличное.

— Хорошо. Я так и сделаю, спасибо. Спокойной ночи, — ответила она.

Он довольно холодно взглянул на нее, и ей показалось, что в его взгляде промелькнула насмешка, как будто он догадался о ее страхах и презирает ее за это.

— Спокойной ночи, — отрывисто бросил он. Через пару секунд дверь лифта закрылась, и Джоанна осталась у своей комнаты.

Ее номер оказался удобным и теплым. Безукоризненные нейлоновые шторы скрывали грустный пейзаж за окном, шум ветра поглощали толстые панели на стенах.

— О, у меня нет английских денег! — в замешательстве воскликнула Джоанна, когда носильщик внес ее вещи и поставил их на хромированную стойку для чемоданов. — Я только что приехала из Франции и еще не успела обменять деньги.

— Ничего страшного, мисс, — ответил он. — Не самая приятная погода для путешествия, но не расстраивайтесь — на завтра обещают солнечный день.

— Да… хорошо бы. — Джоанна была удивлена. Во французской гостинице не дать чаевых — значит смертельно обидеть человека.

Приняв ванну и надев пижаму и халат, Джоанна стала расчесывать волосы, прислушиваясь к шуму дождя за окном. Неожиданно в дверь постучали. Решив, что это принесли ужин, Джоанна поспешила открыть дверь. Но на пороге стоял Чарльз.

— Простите, что побеспокоил вас. Я подумал, что вы еще не спите, — извиняясь, сказал он.

— Нет еще. Я жду ужин. Входите, — пригласила она.

Он отрицательно покачал головой.

— Я только зашел сказать, что сейчас звонил вашей бабушке.

— Вы сказали ей, что нашли меня? И что она ответила?

Чарльз посмотрел на нее с выражением, которого она не могла понять.

— Она хочет поговорить с вами.

— Прямо сейчас?

— Да. Я написал номер. Вам будет нетрудно туда дозвониться. — Он передал ей клочок бумаги.

Джоанна взяла его, почувствовав, что у нее вдруг пересохло в горле.

— Хорошо. Я сейчас же позвоню, — неуверенно произнесла она. — Вы… вы хотите послушать, что я буду говорить?

— Я думаю, в этом нет необходимости, — сказал он и пошел прочь.

Ожидая, пока ее соединят, Джоанна заметила, что руки у нее дрожат. Наконец она услышала голос телефонистки: «Говорите, ваш номер ответил».

Почти сразу же и очень ясно, как из соседней комнаты, раздался голос:

— Джоанна? Это ты, Джоанна?

— Да, миссис Карлайон. Джоанна у телефона, — глухим от волнения голосом ответила она.

— О, моя дорогая девочка… — Голос бабушки дрогнул и сорвался. Потом она, кажется, всхлипнула, но дальше говорила уже спокойно. — Прости меня, дорогая. Это глупо, но я плачу от счастья. Когда Чарльз сообщил мне радостную новость, я с трудом поверила ему.