Алекс Вуд - Джейн ищет мужа

Представляю, что обо мне будут говорить!

Но впервые за вечер эта мысль причиняла не беспокойство, а какое-то странное удовлетворение. Обо мне будут судачить посторонние люди. И пусть. Они выстроят длинную цепь причинно-следственных отношений и не поскупятся на выражения. Какое счастье — сознавать, что тебе до этого нет абсолютно никакого дела.

Серхио заговорил, когда мы ехали к мосту Бэкинсейл.

— Не против, если мы немного покатаемся?

Я затрясла головой. Говорить боялась — а вдруг голос предательски выдаст меня.

— Я знаю, у тебя есть полное право сердиться на меня, — произнес он, когда мы проезжали по мосту. — Я все собирался рассказать тебе, но мы не так часто виделись. А по телефону это было бы глупо.

— Почему ты ни разу не появился на работе?

— Я появился, — справедливо возразил он. — Помнишь, когда шел дождь и мы с тобой промокли до нитки, а потом пили глинтвейн в баре?

Еще бы я не помнила!

— Но тогда мы почти не знали друг друга, и я подумал, что если я представлюсь, то ты решишь, что я рехнулся.

Что ж, вполне вероятно.

— И потом я действительно редко бываю в компании. Дела там идут отлично, и моего присутствия там не требуется.

— Ага. Ведь у тебя хорошие помощники.

— И самая злобная помощница, — улыбнулся он.

Но мне меньше всего хотелось улыбаться в ответ.

— Почему ты убежал от меня в торговом центре? Я видела тебя, когда покупала вечернее платье вместе с Кристин.

— Я знал, кто она такая. Встретил ее однажды, когда она с Уиллом выходила из офиса. Не хотелось ставить тебя в неловкое положение, когда все откроется.

Я искоса взглянула на него.

— До сих пор не могу поверить в то, что ты и Джеймс Гринвуд — одно и то же лицо.

— Хочешь посмотреть мое водительское удостоверение? — засмеялся Серхио. — Я же говорил тебе, что моя мать зовет меня Серхио, а отец — Джеймсом.

— На слово поверю.

— Так что понимаешь, одно за другое зацепилось, и я уже не мог сказать тебе, кто я. Думал, что на вечеринке подвернется подходящий случай и потом мы вместе посмеемся.

— Все и посмеялись. Надо мной.

— Никто даже внимания не обратил! — с жаром возразил Серхио.

— Сразу видно, что ты не работаешь бок о бок с этими людьми, — усмехнулась я.

— А тебе настолько важно их мнение?

— Нет, конечно…

— В чем же дело?

А дело было в том, что я совершенно запуталась. Серхио-мотоциклист был для меня недосягаем, а Джеймс Дамиан Гринвуд, владелец «Клип продактс», «Танцующей Коровы» и бог знает какой еще недвижимости — тем более. И все же я сейчас сижу в его машине и щурюсь от ярких огней ночного Нью-Айленда…

Хотелось потребовать от Серхио прямого ответа. Да или нет — мне большего не нужно. Я не стану просить объяснений или настаивать на чем-либо. Пусть честно скажет мне, что он делает в моей жизни и что ему от меня нужно. А еще лучше, если не будет никаких слов. Пусть остановит машину у ближайшей остановки, как Бродерик, и передаст мне мое пальто с заднего сиденья.

— Что с тобой, Джейн?

— Как-то нелепо все, — вздохнула я. — Я запуталась. Все наше знакомство с самого начала нелепо, а теперь выходит, что ты — Гринвуд…

Я говорила бессвязно, отвечая скорее себе, чем Серхио. Однако он понял меня.

— Неужели это что-то для тебя меняет? — осторожно спросил он.

— Это меняет все. Теперь мне, наверное, придется уволиться.

— Уволиться? Тебя чем-то не устраивает работа?

— А как ты представляешь себе наше сотрудничество? Я же буду знать, что ты — это ты.

— Логично, — рассмеялся Серхио. — Я это я. И почему ты должна уходить, если тебе нравится на меня работать? Тебе ведь нравится?

— Да, — неохотно признала я.

— Я могу повысить тебе зарплату…

— Не надо мне одолжений.

— Это не одолжение. Это… мм… карьерный рост.

— Какой там карьерный рост?! Можно подумать, я такой специалист, без которого компании не обойтись.

— Мне не обойтись точно, — сказал Серхио.

Он был абсолютно серьезен и искренен, и мне отчаянно захотелось, чтобы эти слова относились не только к работе.

— Спасибо, — пробормотала я себе под нос. — Но мне будет очень тяжело.

Я бы предпочла забыть о его существовании. Но если это невозможно, мне было бы гораздо легче не иметь о нем постоянного напоминания.

— Значит, ты серьезно собираешься увольняться?

— Да, — уверенно сказала я.

И пусть эта идея пришла мне в голову буквально пару минут назад, я уже не видела иного выхода из ситуации.

— Из-за меня?

— Из-за тебя в том числе.

На светофоре загорелся зеленый, и Серхио с такой силой надавил на газ, что меня прижало к спинке. Я кожей чувствовала, что он злится, и не понимала, в чем причина. Серхио гнал машину так, что мерцающие огни рекламных вывесок сливались в одну прямую линию, и мне было странно, почему какой-нибудь бдительный полицейский никак нас не остановит…

Я не знала, о чем говорить. Я высказала ему свои претензии, о своих он предпочел промолчать. А я уже не могла больше ничего выяснять. Скорей бы домой, подальше от всех этих проблем и невысказанной горечи, нелепых недоразумений и счастливых случайностей.

— Слушай, высади меня где-нибудь, — попросила я. — Не нужно отвозить меня домой. Сама доберусь.

— Хорошо, — сухо бросил он, а мне (о, противоречивость женской натуры!) стало до слез обидно, что он ни на чем не настаивал. Серхио был готов выполнить мою просьбу без пререканий, и я почти ненавидела его за это.

И ненавидела себя за все, что я говорю и делаю.

Серхио притормозил недалеко от остановки. Я потянулась за пальто, презирая себя за медлительность. Я же все решила, так почему не могу выйти из машины и забрать пальто с заднего сиденья? Так будет гораздо удобнее. Но нет, я тяну время, ожидая неизвестно чего и ни на что не надеясь.

— Скажи мне, что я сделал неправильно? — вдруг спросил Серхио.

Он смотрел прямо перед собой, положив руки на руль, и я сразу не поняла смысл вопроса.

— То есть?

— В чем я ошибся? — продолжал он, словно разговаривая сам с собой. — Я старался, чтобы тебе было хорошо со мной, старался не очень напрягать тебя…

Я слушала его тихо, как мышка. Голос Серхио звучал глухо и невыразительно, как будто каждое слово давалось ему с трудом.

— Пойми меня правильно, я ничего от тебя не требую. Но мне казалось, что я для тебя что-то значу. Неужели ты не можешь простить мне того, что я сразу не сказал тебе, что я президент компании? Это же такой пустяк…

Серхио повернул голову, и у меня отчаянно забилось сердце. Я никогда не хотела быть героиней романа, но сейчас я внезапно ощутила в себе Скарлетт О'Хару, Джен Эйр и Марианну одновременно. Неизвестно, какое колесико сломалось в великом маховике судьбы, но случилось невероятное — мужчина моей мечты сошел с пьедестала, на который я его торжественно водрузила, и говорил мне странные, волнующие, неожиданные слова…