Джулия Тиммон - Невеста по контракту

Медленно киваю, заинтригованная. Стефани треплет меня по плечу.

— Ты, пожалуйста, будь к нему снисходительнее, — просит она. — Он бывает резковат, угрюм, фанатично наращивает мышцы… Но все это звенья одной цепи.

Что? Ловлю себя на том, что снова морщу лоб, но слова Стефани слишком уж загадочны и мысль о преждевременном старении лишь слегка задевает мое сознание и тотчас уплывает прочь.

— Будем надеяться, что благодаря нашей всеобщей любви рано или поздно Нейл снова станет прежним, — заключает Стефани. — И, прошу тебя… — поколебавшись, добавляет она. — Никогда не ревнуй его к Хелене. В подобных случаях ревность нелепа. Ты согласна?

Ей-богу, я не выдержала бы и спросила бы у нее в лоб: в каких таких случаях? Но как раз в эту минуту звонит мой сотовый. Достаю его из сумочки, смотрю на экран, но, поскольку все мои мысли заняты таинственной Хеленой, до меня лишь несколько мгновений спустя доходит, кому понадобилось со мной пообщаться. К моим щекам приливает краска. Смотрю на Стефани.

— Простите… я…

Она похлопывает меня по руке и поднимается с дивана.

— Да-да, конечно. По сути, это все, что я хотела сказать. В общем, мы договорились?

О чем? — думаю я. Тем не менее киваю и говорю:

— Ага.

Стефани уходит. А я пытаюсь понять, тревожит меня этот звонок или нет. Должен тревожить. Иначе как будто не может быть. Однако я отвечаю до странности спокойным, даже немного уставшим голосом и не как отвечала обычно, а словно не поняла, кто звонит.

— Алло?

Из трубки раздается кашель. Неужели волнуется? А уходил таким героем!

— Сиара Энн… — хрипло произносит Маркус.

— Я же сказала тебе… — гневно начинаю я, но мой бывший возлюбленный спешит исправить оплошность.

— Вернее, Сиара! Сиара. Да-да, я прекрасно помню, что ты попросила не называть тебя вторым именем. — Вздыхает. — Просто я немного… сам не свой в последние дни.

Представляю, что у него неприятности, и сердце на миг замирает, но я говорю себе: теперь мне не должно быть до него дела. Поразительно, но беспокойство послушно исчезает.

— Если ты насчет своих вещей, придется немного подождать, — деловитым тоном произношу я. — Я сейчас не в Нью-Йорке и вернусь, судя по всему, не раньше следующего воскресенья. Тогда и договоримся.

Маркус сдавленно смеется.

— А ты… насколько могу судить… вполне нормально себя чувствуешь.

Кривлю губы. Неужели он надеялся, что я по сей день лью слезы? В гостиной вдруг становится душно и неуютно, хоть работают кондиционеры и обстановка тут изысканно-роскошная. Встаю с дивана, выхожу в коридор и направляюсь к выходу.

— Да, слава богу. Я чувствую себя вполне нормально. Можно сказать, замечательно.

Маркус озадаченно хмыкает и какое-то время просто сопит в трубку.

— Послушай, если ты позвонил только затем… — говорю я, выходя в предвечернюю лондонскую теплынь.

Маркус меня перебивает:

— Я позвонил совсем по другому поводу.

Вот тебе раз! Останавливаюсь у клумбы с нежно-желтыми цветами и смотрю на них, часто моргая.

— По какому же?

— Во-первых, спросить, как ты, — приглушенно говорит Маркус.

— Я уже ответила: отлично, — отрезаю я. — Что еще?

— А еще… — несмело начинает он. По-видимому, его сбил с толку мой жизнерадостный голос. Наверное, он рассчитывал, что я буду, подобно ему, хрипеть и мямлить. — Еще я хотел бы попросить прощения и… — Его голос обрывается.

Тьфу ты! — думаю я. Верно назвал его Барлоу задохликом. Впервые за все это время я вдруг осознаю, что мне несказанно повезло. Если бы не предложение побыть лженевестой, я торчала бы сейчас в полном одиночестве на своем балконе, продиралась бы сквозь дебри вооруженных разборок, описанных Браунингом, и вновь и вновь пыталась бы понять, почему меня бросили. Пожалуй, на звонок Маркуса я правда бы ответила хрипом.

— Я сейчас не могу с тобой долго разговаривать, — произношу я твердо и строго. — У меня дела.

— Какие? — интересуется Маркус.

Поворачиваюсь лицом к парадным дверям и вижу, как из них выходит Нейл в сопровождении одноклассниц. Вспоминаю, что они свободны и с удовольствием прибрали бы холостого приятеля к рукам, и думаю о том, что обе, не исключено, воспылали ко мне тайной ненавистью. Может, я и покрасивее их — впрочем, это, наверное, дело вкуса, — но в любом случае не приложила и капли усилия к тому, чтобы очаровать Барлоу, а Джанетт и Белинда, чтобы снова ему понравиться, готовы расшибиться в лепешку.

Господи, что за мысли? — спрашиваю сама у себя. Ты ведь прекрасно знаешь, что не имеет смысла строить ему глазки. Занимайся своим делом и не уподобляйся этим жеманницам. Если кто-то из них крепко западет Нейлу в душу — бог в помощь!

— Какие у тебя дела? — громче повторяет Маркус.

Барлоу с подругами останавливаются в нескольких шагах от меня. Он бросает в мою сторону пристальный взгляд. Отворачиваюсь, делая вид, что ничего не заметила и поглощена беседой.

— Гм… сложно объяснить. Мне предложили подзаработать, и я согласилась. — Слова подбираю с особой тщательностью, чтобы Джанетт и Белинда ничего не заподозрили, а Маркус понял, что свет не сошелся для меня клином на нем одном.

— Кто предложил? — спрашивает он.

Я больше не смотрю в сторону Барлоу и его спутниц, но то и дело чувствую на себе его напряженный взгляд.

— Ты незнаком с этим парнем, — беззаботным тоном отвечаю я на вопрос Маркуса.

— А ты? Ты сама откуда его знаешь?

— Не важно, — говорю я, смакуя возможность беседовать с ним в таком тоне.

— Давно?

— Да, года три. Послушай, может, поболтаем в другой раз? Мне сейчас некогда.

— Но еще пару минут ты сможешь выкроить? — торопливо произносит Маркус.

— Гм… пару минут, что ж. Но не больше.

— Хорошо! Видишь ли, я в тот вечер, когда… ушел, вдруг почувствовал, что меня наполовину не стало.

Его слова тешат мое самолюбие. Но, как ни странно, не вызывают никаких иных чувств.

— То есть… вроде бы я сам этого хотел и все свершилось, но, только потеряв тебя, осознал, что ты для меня дороже чего угодно. Смешно. Мы не ценим самого важного в жизни, а потом вдруг…

Маркус говорит и говорит — об одном и том же разными словами. Признаться, мне его излияния начинают надоедать. В какое-то мгновение ловлю себя на том, что слушаю больше не его, а то, что говорит Нейл. Он же, будто догадавшись об этом, повышает голос:

— Нет, играть свадьбу мы не планируем. Нас не волнуют бумажки и чужие мнения. Для нас самое главное — чувства.

Понимаю, что «мы» — это я и он, и, хоть эти его слова сплошная ложь, почему-то улыбаюсь совершенно неподдельной улыбкой.

— Я хочу все вернуть, Сиара, — отчетливо и громко произносит мне в ухо Маркус.

Вздрагиваю, возвращаясь из призрачных иллюзий в реальность.