Кристин Лестер - Берег нежности

Она повернулась спиной к поручням и твердо посмотрела в лицо Гартье:

— Знаете, мсье Гартье, я не пойду в город. Мне нечего там делать.

— Правильно! Вы абсолютно правы! — Он встал и подставил ей согнутую в локте руку. — Пойдемте просто на пляж, поболтаем. В такую погоду совершенно нечего делать в городе! Ловите последние моменты свободы перед тем, как оказаться запертой в каменных джунглях еще на целый год!

А почему бы нет? — подумала Жанет, беря его под руку и устремляясь к трапу. Он прав.

Жанет прекрасно понимала, что в «каменные джунгли» не вернется. Ей внезапно стало тошно от одной только мысли о Нью-Йорке. Было бы у нее еще какое-то место на планете, куда она могла бы пойти, она не раздумывая согласилась бы!

В ее воображении снова возникла уже придуманная и словно увиденная недавно картина: серый осенний день, дождь, холод, а потом — светлый теплый дом, чьи-то руки, которые обнимают ее, снимая мокрую одежду. И горящий камин, а рядом — кот.

— Толстый пушистый кот! — произнесла она вслух.

— Что?

— Ох, простите! — Жанет рассмеялась. — Это я замечталась немного.

— А вы знаете, — Гартье осторожно сводил ее по ступеням трапа, сияя своими светло-синими глазами, в которых отражалось небо. — У меня тоже постоянно бывают такие проговорки. Это часто случается с творческими людьми. Вы ведь, насколько я понял, дизайнер?

Жанет кивнула.

— Хм… Хм. — Гартье потер нос, скрывая улыбку. — Знаете, Жанет, я давно смотрю на вас и вот о чем думаю…

— Ба-а-а! Какая встреча! — Ивель стоял перед ними, преграждая дорогу и раскинув руки. — Мое почтение, мсье Гартье… Дорогая, теперь я могу понять, почему ты не хочешь вернуться ко мне. У тебя же богатейший выбор! Ты всегда любила французов!

Гартье расхохотался. Ему было не впервой отражать атаки ревнивых мужей.

— Ивель, — негромко сказала Жанет, — осталось немного. Потерпи. Давай не будем устраивать шоу каждый день.

— А я и не устраиваю. Напротив, я совершенно благодушен и добр. Ты в магазин?

— Нет. И отойди, пожалуйста, в сторону. Трап узкий, ты задерживаешь людей.

Ивель отошел. Жанет уловила, что от него пахнет ее любимым одеколоном. И вообще, сегодня он был чисто выбрит, абсолютно трезв, хотя, судя по всему, и склонен подурачиться.

— Что с тобой? — спросила она, когда Ивель взял ее под другую руку и принялся спускаться рядом. — Ты весь благоухаешь.

— Я хочу встретить свое поражение во всеоружии, любимая моя. Ты ведь собираешься сказать мне сегодня окончательное «нет», в надежде что я, как и в прошлый раз, сяду на самолет в местном аэропорту… Я угадал?

Жанет бесстрастно проглотила «любимую» и кивнула:

— Да. К сожалению. Прости, Ивель.

— Не беспокойся. Мой багаж уже собран. Я именно так и поступлю. Только провожу тебя. В последний раз.

Жанет остановилась, разворачиваясь к нему.

— Я хотела сказать. Не надо адвокатов. Я отказываюсь от всего, что принадлежало мне. И вот еще. — Она покопалась в сумке, доставая карту. — На. Случайно нашла у себя.

Ивель, казалось, был в шоке.

— Но ты… Что мне теперь делать? Ты просто уходишь и все? Или хочешь развода?

— Я хочу развода и… все. Только потом… можно, я как-нибудь заеду за мольбертами? Ты их не выкидывай, пожалуйста.

Он нахмурился.

— Но на что ты будешь жить?

— Это тебя больше не касается. — Жанет взяла под руку шокированного Гартье, которого больше почему-то не стеснялась и воспринимала словно предмет мебели. — Пойдемте, мсье Гартье?

— Да-да, конечно, — спохватился тот.

— Пойдемте прогуляемся!

— Да-да. А куда мы пойдем? Тут всюду прекрасно! Давайте вон туда!

— Мне все равно. Давайте.

Они ушли, а Ивель так и остался стоять на месте, уничтоженный, раздавленный. Жанет обернулась на его понурую фигуру, и вдруг ей стало безумно жаль его.

Это не она, а он потерял все. Теперь окончательно. Может, ему повезет и он не поймет этого. Но, скорее всего, поймет. Ивель умен. А раз так — ему скоро станет очень тяжело…

Она вздохнула: хорошо, что она не согласилась дать ему шанс. Ивель никогда не сможет уйти от матери…

— Ну а на самом деле? — вдруг услышала она голос мсье Гартье.

— Что на самом деле?

— На самом деле, где и… на что вы собираетесь жить?

— Не знаю. Уеду, наверное. К бабушке. — Жанет в смятении остановилась, прижав руку к губам. Она сама не могла понять, как это вырвалось у нее. — Кстати, она живет в Нормандии. Жаль только, детский садик не успею дорисовать! — тихо сказала она в сторону.

— Что?

— Да нет, это я так…

— Жанет, я хочу сделать вам предложение… Не смейтесь, это не то, о чем вы подумали! Я знаю, вы тут популярны у мужчин…

— Да. Сейчас модно делать мне предложения.

— Я хочу предложить вам сняться в моем следующем фильме… Стоп-стоп! Ничего не говорите. Мне виднее. Я давно наблюдаю за вами. Вы очень яркий типаж, в вас много артистизма, много эмоций. Вы просто созданы для кино!

— Да? А Ивель всегда называл это вялотекущей шизофренией.

— Ну и что с ним стало? Вы сами видите: он за бортом. — Он захохотал, довольный своей шуткой. — В нашем случае это звучит фаталистически, не так ли?

— Пожалуй. Но, мсье Гартье! Если вы хотите просто заманить меня на съемочную площадку, чтобы…

— Ничего я не хочу! Послушайте, вокруг полно красивых женщин, если я вам не нравлюсь — закроем эту тему навсегда.

— Да. Закроем. — Жанет смущенно улыбнулась, устраиваясь под соломенным навесом на маленьком уютном пляже какого-то кафе. — Вот уж не подумала, что когда-то дойду до кино.

— Знаете… — Гартье махнул рукой, — и не такое бывает! Я вот учился на юриста. А стал режиссером. И что?..

— И что? У вас хорошо получается. Ну так говорят…

Он опять захохотал.

— Спасибо за откровенность.

— Я обязательно посмотрю какую-нибудь из ваших картин. Обещаю.

— Ловлю на слове!.. — Он поудобнее устроился на стуле. — Вы знаете… Полученная профессия еще не гарантирует род занятий. Да. Так бывает… Возьмите хотя бы своего Алекса.

— А Алекс-то тут при чем?

— Как при чем? Он не рассказал вам, кто он?

— Нет. — Жанет вдруг поняла, что не удосужилась задать Алексу ни одного вопроса. Она жила с ним, спала с ним, рассказывала о своих проблемах, а о нем не знала ничего. Даже фамилии. — А кто он?

— Он учился в университете на врача, а стал актером.

— Ке-е-ем?

— Да. Он по образованию психолог. Но вместо медицины устроился на киностудию дублировать фильмы… Работал голосом, что называется. — Гартье хмыкнул. — А потом как-то пришел в кино… и остался там. Мы уже много лет работаем вместе. А вы не знали?

— Нет. — У Жанет пересохло во рту. И в этот миг в памяти вдруг отчетливо всплыл тот разговор, когда Алекс укладывал ее спать. И его испуг, и его бледное лицо, когда она твердила, что любит мистера Икс. Психолог и актер…