Сьюзен Барри - Ковер грез

Белозубые улыбки встречных крестьян в ярких одеждах напомнили Пите о ее прежней жизни, хотя Италию она, естественно, знала хуже, чем Францию. Воскресив в памяти образ Майка, она невольно загрустила. Но стоило им остановиться пообедать в сельской таверне на террасе, где им подали бифштексы по-флорентийски и откуда открывался живописный вид на зеленые пастбища и кипарисовые рощи, как и Пита, и Элен забыли обо всех неприятных моментах вчерашнего путешествия, и даже Пол стал проявлять интерес к окружающему.

Далее путь лежал через виноградники и оливковые рощи. Дома с розовыми крышами и стенами кремового цвета, окруженные зеленью, сами по себе представляли незабываемое зрелище, но им еще только предстояло по-настоящему познакомиться с Флоренцией. Изумительный город с красивыми широкими улицами, обсаженными платанами, с каштановыми аллеями, приятными современными отелями, великолепными домами. Пита видела город впервые и была им просто очарована. Элен показывала ей Понте-Веккьо, старый мостик через Арно с магазинами и домами, подобный Лондонскому мосту в старину, хотя и поменьше, стройный силуэт беломраморной, расчерченной серо-зеленым орнаментом церкви Сан-Миньято аль Монте, старейшего здания города, начатого в 1041 году и достроенного в начале XIII века, а рядом, чуть ниже, — бронзовую копию «Давида» Микеланджело на площади его имени. Здесь во времена осады Флоренции Микеланджело воздвиг бастионы, обороной которых он руководил вплоть до падения города в 1530 году.

Повернув, машина выехала на знаменитую улицу Уффици, которая дала название не менее знаменитой галерее. Необычайная подчеркнутость горизонтальных членений зданий, а также стиснутость улицы с обеих сторон порождали в душе Питы ощущение стремительного, но бесцельного развития ее пространства в глубину. Впрочем, уже через секунду взгляд девушки разбился о выступающий вперед угол Палаццо Веккьо. Почти неистовый горизонтальный ритм резко сменился величавым взлетом башни дворца, замыкающего перспективу, и Пита тихонько охнула от восторга. Палаццо Веккьо с каменными стенами из грубо обтесанных желтовато-серых камней смотрелось единым замкнутым блоком, причем впечатление необычайной суровости усиливали крепостные зубцы, венчающие стену, в то время как могучая устремленность ввысь придавала зданию ощущение гордого и дерзкого порыва.

Правда, величественная картина тут же сменилась другой — шофер с угла подъехал к Пьяцца делла Синьория. С этой площадью и дворцом с великолепной башней высотой почти в триста футов, которая сегодня играет прозаическую роль здания городского собрания, связаны важнейшие исторические события Флоренции эпохи Возрождения. В XIV веке восставший бедный люд города — чомпи — штурмом овладел возвышавшейся сейчас перед Питой твердыней, а в память об изгнании Медичи рядом с дворцом поставили бронзовую статую «Юдифь», отлитую Донателло. Рядом — изваяние льва, держащего в лапах щит с лилией — эмблемой города, созданное тем же Донателло. В центре площади бронзовый диск отмечает то место, где в 1497 году был сожжен Джироламо Савонарола — настоятель монастыря доминиканцев, впервые выступивший против тирании Медичи, обличавший папство и призывавший церковь к аскетизму.

Все это Пита узнает чуть позже, благодаря чрезвычайно полезному знакомству с другом Элен; пока же она просто смотрела по сторонам, набираясь мгновенных впечатлений, глазела на рестораны на открытом воздухе и стоянки кебов, которые играли роль такси, но были гораздо живописнее.

Путешественники еще некоторое время ехали по городу, прежде чем достигли виллы, о которой Пита уже была наслышана как о «Вилле кипарисов». Во Флоренции было немало красивых вилл, причем встречались и такие огромные и роскошные, что их можно было бы назвать палаццо. Вилла же миссис Рамбольд была просто обширной и не отличалась такой сияющей белизной, как иные, поскольку вот уже несколько лет хозяева здесь не жили. Тем не менее на фоне кипарисов, темной стеной стоявших позади нее, и ясного вечернего неба, на котором заиграли первые звезды, вилла эта являла собой великолепное зрелище. В одном из окон дома уже горел мягкий свет.

Путешественники очень устали с дороги, а Пол — тот вообще уже спал на ходу. Поэтому Пита с огромным облегчением увидела, как отворилась парадная дверь и навстречу им вышла дородная, улыбчивая служанка-итальянка. Она оказалась достаточно сильной и умелой, чтобы вытащить Пола с его металлической скрепой из машины и отнести в здание, ничуть не потревожив и не разбудив. Следуя указаниям Питы, она отнесла мальчика в спальню, уложила на кровать и все так же приветливо улыбалась и ровно дышала, словно это было для нее самым обыкновенным делом.

Позднее Пита узнала, что ее зовут Тереза; она отличается легким, жизнерадостным характером. Кроме того, Тереза была одной из самых обязательных женщин, которых Пите случалось знать. Она накрыла к ужину стол, поставила бокалы из венецианского стекла, украсила его букетом из ярких цветов. Множество цветов благоухали также в салоне и на туалетных столиках Элен и Питы. На обеденном столе она разложила кружевные подстилки для предохранения полированной столешницы от горячего и белоснежные салфетки с вышитыми на них инициалами Элен. Пол в этой комнате был выложен серо-белой мозаикой, а стены выкрашены в кремовый цвет. Над камином Пита заметила картину, кажется Тинторетто, а у входа в гостиную стояла греческая бронзовая статуя.

Элен переоделась к ужину в черный, шитый золотом халат, а Пита надела простое белое платье. Несмотря на усталость, Элен улыбнулась.

— Ну, наконец-то мы приехали, — сказала она. — Завтра я покажу вам Флоренцию. По-моему, она не слишком изменилась с тех пор, как я здесь была в последний раз.

— Вряд ли Пол сможет завтра путешествовать, — ответила Пита. — Он страшно устал и измучился к концу нашей поездки. Думаю, завтра ему лучше посидеть дома.

— Дорогая моя, я и не имела его в виду, — несколько раздраженно отозвалась Элен — сын ей порядком надоел за эти дни. — С ним прекрасно справится Тереза. Не стоит забывать, что я привезла вас сюда, чтобы вы составили компанию не только моему сыну, но и мне самой. В последний раз я была здесь с мужем, — добавила она с хорошо сыгранным пафосом.

— Ах, простите, я совсем забыла. — Пита тотчас решила выразить собеседнице сочувствие. — Должно быть, вам здесь не по себе: у вас с этим домом связаны тяжелые воспоминания…

— Ну, я бы не стала утверждать столь определенно, — со странной улыбкой произнесла Элен. — Знаете, он был значительно старше, и у нас было не так уж много общего. Он любил зарабатывать деньги, чем больше, тем лучше, я же любила их тратить. Кажется, именно это нас и сближало. Впрочем, медовый месяц мы провели именно здесь, а это кое-что значит!